Она вздрагивает, сжимает крошечные ручки в кулачки, но не отстраняется.

- Вы сможете меня защитить? Вы похожи на человека, который может… – ее обращение ко мне на "Вы" забавляет. Она вторая уже в этой больнице, кто просит моей помощи. Может повесить табличку на дверь «Помощь нуждающимся»?

При воспоминании наркоманки меня немного передергивает, они похожи, Яна и Аня. Что-то есть в их внешности схожее, не могу понять что, но точно. Даже имена анаграммы друг друга.

Отгоняю от себя это наваждение, это от лекарства я становлюсь безумным.

- Да. – отвечаю я честно, усаживаясь на кровати и смыкая руки в замок. Самоконтроль начинает давать сбой, если она не уйдёт сейчас – не отпущу. – Только, что мне за это будет?

- А чего Вы хотите?– лопочет она, прикусывая губу. Знает же чего хочу. Она и пришла за этим. Да колибри не так проста, как кажется. Маленькая чертовка. Умело играет со мной, вертится передо мной соблазнительно.

- Ты знаешь чего я хочу.

- Мне страшно… У меня никогда не было ни с кем…

- Тогда закрой дверь за свой собой. – говорю я, чтобы проверить ее. Сбежит или останется. Делаю над собой усилие и размыкаю руки, хотя внутри меня решение уже принято. Даже если захочет уйти – не отпущу.

Не нужно было вертеть передо мной прелестями, я не пацан малолетний.

Яна подходит к двери, замирает у нее. Мне даже начинает казаться, что она выйдет, но она трясущимися руками прикрывает, раздаётся щелчок – сигнал, что теперь она моя.

Она так и остается стоять у двери.

- Не знаю почему, но только рядом с Вами я чувствую себя спокойно… - она напоминает мне ребенка. Моя крестница такая же, маленькая манипуляторша, но ей всего три, а этой должно быть двадцать три…

Меня тянуло к этой девчонке магнитом с первой встречи, она мне мерещилась на каждом углу. Может быть всему виной лекарство или долгое воздержание, все испытания которые выпали за последние месяцы на мою голову, а может быть мне просто хотелось эту женщину, как самец хочет самцу, но когда она захлопнула дверь – подписала себе приговор. Я не отпущу ее ни сегодня ни завтра, пока не удовлетворит все мои желания.

- Подойди ко мне. - медленно неуверенными шагами она подходит ко мне. Она послушная и ластится, как кошка, это подкупает и обезоруживает. Все ее действия не умелые и не решительные, но она внимает каждому моему слову и очень старается.

На ее ножках смешные туфельки, очень дешевые и потрепанные. Мне даже становится больно при виде их, эта девочка не должна носить такую ободранную обувь.

Притягиваю к себе, усаживаю на колени, распускаю ее мышиный пучок, который меня раздражал все это время. Зачем скрывать эти густые локоны? Шоколадные пряди тут же заструились по ее плечам и спине.

Она почти не дышит, цепляется за меня маленькими ручками, как за спасительный круг. Чувствую ее страх: им пропитано ее дыхание, каждое движение.

- Я не сделаю тебе больно, Веснушка. – шепчу я, пытаясь ее успокоить. Колибри дрожит, но не уходит, даже прижимается ко мне, непроизвольно елозит по моему члену, чем доводит меня до исступления. Еще чуть-чуть и я кончу прямо в штаны как мальчишка. Что она делает со мной? Никогда не испытывал такого безрассудного желания прежде.

Я кусаю ее за мочку уха, потом за шею, провожу языком по голубой венке, впитывая в себя ее запах и вкус. Теперь я всегда учую ее, найду ее где бы она не была. Ей не сбежать и не скрыться.

Тонкая синтетическая ткань трещит и идет стрелками, когда я тяну ее, снимаю не нужную вещь с девочки. Замираю и нервно сглатываю, не веря своим глазам.

На колибри нет белья, никакого… Она абсолютно голая сидит на мне, только тяжелые пряди непослушно спадают на тело, подчеркивая благородную белизну ее кожи. Красавица. И может быть не такая уж и скромница, если разгуливает по больнице без белья. Непроизвольно даже сжимаю ее, рычу, шлепаю по упругой ягодице.

Для кого она так разгуливает? Или заранее приготовилась, когда шла ко мне?

Злость испаряется, когда она касается пальчиками моих шрамов, потом начинает целовать каждый. Ее поцелуи такие чистые и не похожие ни на что, никто никогда не целовал так моё тело. Блядь. Колибри.

- Вам было больно? – по ее щекам начинают течь слезы. Она прижимается щекой к моей, прислоняясь голой грудью. Либо это ангел, либо самая профессиональная соблазнительница из всех, кого я видел.

Касаюсь ладонью ее груди, провожу пальцем по красной горошинке, припадаю ртом и целую эту нежную кожу. Мне трудно сдерживаться, хочется войти в нее без прелюдии. Я так долго хотел этого, долго бредил.

- Вы не сказали, как Вас зовут… - лопочет она, нерешительно касаясь моей шеи. Ее ноги обвивают меня, образуя кольцо. Даже сейчас она не решается смотреть мне в глаза, щеки покрыл девичий румянец. Хочется пошутить, что меня не зовут, я сам прихожу, но так сильно свело челюсть, что из моего рта кроме рычания не вырывается ни звука.

Переворачиваю ее, укладываю на спину, рассматриваю. Она совершенна. Эта соблазнительная картина врезается в подкорку моего сознания. Маленькая колибри…

Кровь приливает к члену, заставляя его пульсировать в нетерпении. Быстро с военной точностью я избавляюсь от футболки и штанов, оставаясь голый. При виде возбужденного меня, у девчонки расширяются глаза в ужасе, она немного отползает, раскрывая рот и вскрикивая:

- ОХ.

У меня просто срывает крышу от ее «ох», впиваюсь руками и зубами в ее плоть, Целую. Ласкаю. Выпиваю ее. Ее стоны подстёгивают меня и говорят, что двигаюсь в правильном направлении. Девочка уже вся мокрая. Прикасаюсь к клитору и она выгибает спину, сжимает руками простыни и сама немного раздвигает ноги, поддаваясь инстинкту.

Женщина должна принадлежать мужчине. И Яна делает все правильно, послушно следует за мной.

Она очень узенькая, сладостно тесная, когда я проникаю в нее пальцем, она кусает меня за плечо, лихорадочно шепча:

- Мне больно…

В ответ лишь смеюсь и целую ее, шепчу что-то успокаивающее. У меня больше нет сил сдерживать себя.

Медленно приставляю головку к ее входу, провожу им, описывая круг, собирая влагу. Она стонет и просит остановиться, но не убедительно. Ее тело говорит обратное.

Начинаю входить медленно, чтобы она смогла привыкнуть и подстроиться. Такая горячая и тугая, ее стенки послушно сжимают меня, вибрируют. Колибри громко стонет и подаётся вперед, ее глаза закатываются от наслаждения. Она извивается и ее груди трутся, набухают еще больше.

Замерев на несколько секунд, осознаю, что упёрся в тонкую преграду, еле уловимую.

На меня накатывает жаркая волна удовольствия и собственническое ликование.

Яна тоже замирает и не двигается, только испуганно и тяжело дышит, находит мои губы и целует их.

Я делаю толчок тазом, разрывая плеву и проникая в ее рот языков, забирая себе ее крики и стоны, разделяя этот момент. Эта девочка стала женщиной, моей женщиной. Титаническим усилием заставляю себя двигаться медленно, не спеша. Даже не замечаю как, стискиваю ее ноги, оставляя отметины, клеймя ее синяками. Завтра она вся будет в синяках после таких захватов. Ну и пусть. Останется у меня в номере, ей придётся здесь жить теперь.

Когда Яна начинает стонать, царапать мою спину, я перестаю себя сдерживать и ускоряюсь, набирая темп. Она кричит, выгибается, ласково сжимает бедрами меня, притягивая к себе.

Чертова Колибри, что ты делаешь со мной?

________________________________

Ничего не помню.

Я голая. В чужой постели. Лежу абсолютная голая, мать твою!

Непроизвольно под одеялом ощупываю руками своё тело, отказываясь верить своим глазам, продолжая надеяться, что это сон. На прикосновения тело отзывается жжением и болью. Сердце замирает от страха.

Стараюсь оглядеться, чтобы понять, где я!?

Ничего не помню. Вчера я легла спать пораньше, надевая на себя пижаму с овечками, а сейчас я голая в чужой постели. Как бы я не напрягала голову, память не возвращается, мой мозг не хочет отвечать на мои вопросы.