- Я помню, - взволнованно произнесла Лада, - когда тот страшный маркиз швырнул в тебя смертоносный магический огонь, он не причинил тебе вреда. А вот обычный топор нанес тебе глубокую рану.

- Не такую уж и глубокую, - возразил Рангар, - помнишь, как она быстро зажила? А вообще-то ты права. Обычное оружие для меня гораздо опаснее магического. Только тогда я этого не понимал и, помню, весьма удивился...

- Все, - объявил Тангор. - Теперь сюда никто не войдет.

Он закончил укладывать нить, свил конец с началом и теперь довольно улыбался, сияя белыми зубами и золотистыми глазами.

- Точнее, не застанет врасплох, - поправил его Рангар. - Но и это большое дело.

Фишур что-то промычал во сне. Рангар посмотрел на него и лицо его стало печальным.

- Теперь я понимаю, почему он так много пьет. Его судьба зацепила меня за самое сердце...

- Я так плакала, когда он рассказывал, - тихо произнесла Лада. - У меня даже маска намокла...

- Если в легендах о Камне Жизни и Смерти есть хоть доля правды - мы добудем его, - твердо произнес Рангар. - А если и нет - найдем другой способ помочь Фишуру и его возлюбленной. Когда я выполню предначертанное, то вернусь в свой мир. А там, как мне кажется, с такими вещами справляются. Ведь недаром я выжил!

- А я, Рангар? Ты возьмешь меня с собой? - Синь в глазах Лады вдруг задрожала в свете магических огней.

- Ну конечно, малыш! Как же я без тебя? А не понравится тебе в моем мире - сюда вернемся. Только далековато до этого пока... Ладно, давайте спать. Воины поднимаются рано, и нам никто не даст дрыхнуть дольше других.

Когда Лада и Рангар шагнули за полог и оказались на второй половине шатра, девушка первым делом сбросила доспехи.

- Если бы ты знал, Рангар, как мне опротивели эти железяки! воскликнула она, в сердцах швыряя их на пол. Ту же участь ожидала поддетая под латы толстая сетка, сплетенная из мягких волокон растения уру. Сетка эта хорошо смягчала удары по металлу лат и, как считалось, предотвращала чересчур обильное потовыделение. - Если бы не некоторые магические средства, подаренные чародейкой, то я вряд ли бы выдержала многодневное пребывание в железной скорлупе...

- А кто такая эта чародейка? - спросил Рангар.

- Не знаю. Она сама нашла меня в грязной припортовой таверне, куда я зашла перекусить, пригласила к себе и предложила помощь... Ты даже не представляешь, Рангар, как я ей благодарна!

- Все это выглядит достаточно странным. - Рангар задумчиво поскреб затылок. - Впрочем, мне многое кажется таковым в этом мире...

Его перебил радостный возглас Лады, обнаружившей у стенки шатра два чана - один с теплой, другой с холодной водой.

- Чур я в теплой! - Лада взмахом руки затушила магический огонь, и в темноте зашуршала стаскиваемым бельем.

У Рангара перехватило дыхание, и он рывком отвернулся, проклиная свое ночное зрение. Хуже всего, что он совершенно не представлял, как ему себя вести, так как понятия не имел о тонкостях взаимоотношений мужчин и женщин в этом переутяжеленном всевозможными обязательными ритуалами мире, и боялся сделать что-то не так...

В плеск воды вплелся журчащий голос Лады:

- А ты чего стоишь, Рангар? Или воды холодной боишься?

- Сейчас, - отозвался Рангар, быстро сбросил одежду и, старательно отводя глаза от чана с Ладой, погрузил разгоряченное разными там мыслями тело в воду...

Смыв дорожную пыль и слегка охладившись, Рангар вылез из чана и насухо вытерся холщовым полотенцем. И обмер.

Сзади, неслышно ступая босыми ногами, к нему приближалась Лада. То есть это она думала, что ступает неслышно, - Рангар слышал каждый ее шаг, ощущая ее приближение всеми клеточками своего вновь охваченного пожаром тела.

Нежные теплые ладони легли ему на плечи, затрепетали...

- Пресвятая дева, да ты весь горишь!

Рангар рывком повернулся к ней, схватил за руки.

- Лада... девочка моя дорогая... я сейчас совсем потеряю голову... может, не надо сейчас?

- Глупый, какой ты глупый, Рангар! Разве можно сворачивать с дороги счастья или останавливаться на ней?

- Но... я ведь не знаю ваших обычаев... у вас столько разных ритуалов, наверное, есть и для этого какой-то?

- Есть, конечно есть, но он не нужен сейчас, ритуалы в большинстве своем нужны не для тех, кто является их причиной, поводом, а для окружающих... для других людей, понимаешь?

...Понимаю, понимаю, шептал Рангар, мимолетно подивясь точности ее слов, понимаю, понимаю... а руки уже скользили по обнаженной спине, бедрам... и вот уже соприкоснулись сухие, горячие тела, испепеляемые жаром неведомых, неиспытанных еще эмоций...

И извечный апофеоз любви всплеском ушел в Мироздание, и Мироздание приняло его в копилку сил Добра и Созидания и навсегда впечатало в свой неуничтожимый фундамент.

Но когда уснули Рангар и Лада, сплетясь в объятиях, вдруг каким-то странным, дрожащим, грустным светом последнего закатного отблеска затеплилось кольцо на пальце Рангара... язычки нежного прозрачного пламени словно плакали светящимися розовыми слезинками...

А потом и они погасли.

Утром всех в шатре поднял на ноги громкий воющий звук. Оказалось, в палатку сунулся адъютант Карлехара, чтобы разбудить кого-нибудь и предупредить, что через пять иттов горны протрубят общий подъем, и тут сработала охранная магия подаренной Ольгерном Орнетом волшебной нити. Испугавшись, адъютант поспешил покинуть шатер.

...Карлехар рассмеялся, когда через несколько иттов, умывшись и одевшись, четверо путников зашли пожелать генералу доброго утра и рассказали об утреннем происшествии.

- Ах вот в чем дело! А то Лорак пожаловался, что кто-то из вас решил подшутить над ним и завыл диким зверем...

- Никто из нас не знал, какой будет звук, - сказал Рангар, тоже засмеявшись. - Видели бы вы, с какими рожами мы повскакивали на ноги!..

- Особенно я, - проворчал Фишур, - меня ведь вообще не предупредили об этой штуке!

- Скажем, предупредить тебя вчера было весьма сложно, - фыркнул Рангар. Теперь захохотали уже все, и громче других - сам Фишур.

Наскоро перекусив, Рангар, Фишур, Тангор и Лада (на людях - по-прежнему Тазор, рыцарь) некоторое время любовались, как слаженно, четко и быстро работают воины генерала ла Фор-Рокса. Они сворачивали и грузили в обозы шатры, разбирали и упрятывали туда же нехитрую утварь, готовили к маршу походные кухни, запрягали и взнуздывали тархов, бряцали амуницией, ловко ее надевая, пристегивая, водружая, подгоняя, прикрепляя; наконец, протрубили горны, возвещая готовность к выступлению. К этому времени четверо друзей (а они остались друзьями в лучшем понимании этого слова, несмотря на изменившийся статус одного из них) уже гарцевали верхом на своих тархах.