- Уже поздно, Элли. Иди, ложись спать. И не забудь пожелать спокойной ночи своему монстрику, - нарочито бодрым голосом сказала Маргарет, убирая тарелки. Она решила всё-таки сводить дочь к психологу, а если придётся, и к психотерапевту, если та продолжит так себя вести. Эти её фантазии могли повредить не только карьере Маргарет, но и здоровью самой девочки.

   - Да, мама, - опустошённо ответила Элли, вставая из-за стола.

  Ветер шелестел занавесками, в окно бился большой чёрный жук. Тишины, которой так ждала девочка, не было. Даже ступенька скрипнула, как и положено. Не было ни острых углов, ни щупалец, и всё равно она понимала, что это тот самый момент. С каждым шагом сердце девочки билось всё сильнее, а страх тугой удавкой сдавливал горло.

  Элли поднялась по лестнице на ватных ногах, потянула за ручку и толкнула дверь. Та открылась без какого-либо усилия. Комната была такой же, как и всегда. Густые тени лежали в углах, от вазы на окне тянулась чернильный треугольник, рассекавший комнату надвое.

  Он уже ждал.

  Раньше, чем обычно. Элли закрыла дверь и подошла к кровати. Она ощущала его присутствие как никогда остро, но отступить уже не могла. Ей некуда было бежать. Никто не мог спасти её, некому было защитить. Девочка опустилась на колени перед кроватью и опёрлась ладонями об пол.

   - Привет, я - Элли. Давай дружить, - сказала она и не услышала собственного голоса.

  Страх перехватил горло, мешая проталкивать слова. Элли ужасно не хотелось их повторять. Она могла бы соврать, сказав, что попыталась. Мама могла поверить, но это бы ничего не изменило.

   - Привет, - попыталась она ещё раз. С дрожащих губ девочки сорвался тихий хрип.

  Тварь под кроватью зашевелилась, подползая поближе. Элли не могла его видеть, но чувствовала. Он был там. Он ждал.

   - Я хочу дружить с тобой! - закричала Элли изо всех сил. Она вложила в этот крик всё своё отчаянье, всю ненависть, всё, что сдерживала изо дня в день.

  Часы мерно тикали на стене, отсчитывая секунды. Ничто не нарушило привычную густую тишину. Никто не услышал её крика. Никто, кроме него. Элли медленно протянула руку в темноту под кроватью. И в первый раз за долгое время улыбнулась.

  Утро выдалось ветреным. Лёгкие облака пятнали чистую голубизну неба белыми росчерками. Полупрозрачные тени то и дело пробегали по залитым солнцем дорожкам, блестящим, похожим на жуков, машинам и лицам спешащих на работу людей. Сегодня Элли встала сама, она причесалась и умылась, спустилась на кухню как раз к моменту, когда Маргарет заканчивала поджаривать сосиски. Девочка улыбнулась матери и залезла на стул, прилежно сложив перед собой руки.

   - Доброе утро, Элли, - улыбнулась Маргарет, перекладывая сосиски и яичницу на тарелку. - Молодец, что встала сама.

   - Доброе утро, мамочка! - бодро ответила Элли. Она знала, что эта похвала - результат совета психолога, работавшего с ними после развода, но ей всё равно было приятно.

  Маргарет казалось, что этот день обязательно должен был сложиться удачно. Может быть, ей даже удастся встретиться со Стивом и получить ещё одно приглашение на ужин. А ещё она была рада тому, что Элли наконец-то избавилась от своих фантазий и смогла нормально заснуть. Маргарет приписала эту победу себе.

  Школьный автобус этим утром пришёл раньше обычного. Всё так же страдающие от жары дети даже не повернули головы, когда бодрая и довольная жизнью Элли прошла мимо них к своему месту. Уже очень давно она не чувствовала в себе столько сил. Пятнадцатиминутная поездка показалась девочке слишком короткой.

  Автобус затормозил, не доезжая до своего привычного места. Дети высыпали наружу, удивлённо оглядываясь по сторонам. На школьной парковке, там, где обычно останавливался автобус, стояла полицейская машина. Припаркована она была в спешке и криво, отчего занимала больше места, чем должна была. Стояла машина там давно, она уже успела нагреться, и от неё веяло жаром.

  Элли пошла к школьным воротам вместе с одноклассниками. Дети переговаривались, гадая, что могло произойти, и откуда рядом со школой могла взяться полицейская машина. Не дойдя нескольких шагов до ворот, Элли свернула вбок и подошла к стоявшему в стороне Джошу. Джош был на год старше её, полный и неуклюжий, но очень добрый. Он едва ли не единственный проникся сочувствием к новой девочке, недавно пережившей развод родителей, а теперь ставшей объектом насмешек. Джош и сам долгое время был изгоем в классе, но потом другим детям надоело шутить по поводу его лишнего веса. Или они просто нашли себе более удобную и интересную мишень.

   - Что случилось? - спросила Элли у Джоша. Рядом с воротами школьного двора стояли двое полицейских. Они выборочно останавливали детей и о чём-то их расспрашивали. Рядом с ними мялась директриса, взволнованная и растерянная одновременно.

   - Ты же знаешь Бобби из моего класса? - неловко начал Джош. Конечно, она не могла не знать этого грубияна! Джош несколько раз пытался за неё заступиться, но Бобби его, конечно же, никогда не слушал. - Сегодня утром его нашли сильно избитым. Полиция выясняет, может, кто что видел или слышал. Бобби нашли в саду у его дома. Сам он всё ещё без сознания. Они сказали директору, Бобби может вообще не очнуться.

   - Бобби был злым и жестоким, - холодно сказала Элли. Ей было совершенно его не жаль. - И получил по заслугам.

   - Ты же так не думаешь, Элли! - Джош растерянно посмотрел на девочку. Он не мог поверить, что кто-то может быть настолько злым, тем более, девочка. Потом мальчик убеждённо добавил: - Бобби поправится, а полиция найдёт виновного.

  Элли не стала спорить, хотя и не видела смысла искать преступника. На Бобби напали во дворе его дома, и никто из его родных ничего не услышал и не увидел. Разве полиция могла поймать невидимку? К тому же, чтобы там ни говорил Джош, Бобби заслуживал взбучки.

  Первые два урока Элли проскучала. Учительница несколько раз поднимала её, проверяя, слушает ли она, но девочка неизменно отвечала правильно. Эту тему она знала хорошо, помнила по прошлой школе. Элли неинтересно было слушать пресное изложение давно пройденного материала. Новая учительница совершенно не умела рассказывать. Сегодня не было даже жука, а девочка не пыталась изображать заинтересованность как вчера. Ей не надо было ничего скрывать, не надо было бороться со сном. Только пережить эти два скучнейших урока. После них шло рисование.