В душу невольно закрадывалось подозрение, что именно поэтому другие девчонки уже обрели крылья. Если это и правда зависит от чувств… То что я могла бы чувствовать в четырёх стенах?

Орлеса же, напротив, вовсю рассказывала о приключениях, которые они успели отыскать на свою голову.

Лилиан вела себя более сдержанно, и чувствовалась, что её приключения в основном становились результатом беспечности Орлессы, которая чудила за двоих.

Мы постепенно привыкали друг к другу. Точнее, привыкала, по-видимому, в основном я. Лилиан и Орлесай чувствовали себя друг с другом вполне комфортно и ощущали себя хозяйками положения. Чем дальше, тем больше это меня раздражало, но я изо всех сил старалась это понять.

Ненавижу быть третьей лишней! Тем более, учитывая, что они сами меня пригласили.

Все мои попытки начать новую жизнь с поступлением в Университет явно терпели крах. В конце концов я не выдержала. Я демонстративно посмотрела на призывающий амулет и соврала, что меня ждут.

Никто меня, конечно, не ждал. Избавившись от самозваных подруг, я просто остановилась посреди сквера, глядя на махину Вечного Огня, вздымавшуюся над городом и думая о том, что делать дальше.

Я бывала в Пандемониуме и раньше – когда была совсем маленькой и меня представляли королеве как новую леди Кан’Райх. Ещё один раз – когда уговорила попечителей отвезти меня на каникулы в город. И потом ещё – на дне рождения королевы год назад.

Попечителей больше интересовало, получу ли я достойное образование, а не то, нравится ли мне такая жизнь. Так было до двенадцати лет, а потом меня, к всеобщей радости, отправили в пансион для благородных демонесс. С шестнадцати лет перевели в элитную гимназию, где я и познакомилась с Серивьером. Кажется, единственным, что нас объединяло, оказалась общая кровь. Но он, видимо, испытал любопытство, когда узнал, что леди Кан’Райх учится за стеной. Он на два года старше меня, так что общались мы недолго. Потом, поступив в Университет, он меня навещал. Наверное, те немногие дни в моей жизни, когда я была счастлива, были связаны с ним.

Как бы он меня ни подкалывал, по крайней мере, я всегда чувствовала, что ему тоже со мной весело. Что он приехал не к наследнице Кан’Райх.

Теперь, глядя на амулет вызова, я думала о том, что вызвать-то мне и некого, кроме него. Можно было бы, конечно, позвать слуг – скажем, чтобы меня отвезли домой. Но в их надёжных руках я бы чувствовала себя ещё хуже, чем в одиночестве. Потому никого я вызывать не стала. Молча отвернулась от Вечного Пламени и побрела домой.

Не успела я сделать и шага, как едва не споткнулась об Элисара, который стоял на коленях прямо передо мной.

– Простите, что оставил вас, моя госпожа, – произнёс он, глядя на мои туфли.

Несколько секунд я просто стояла, глядя на него. Странно, но я почувствовала облегчение. Однако тут же отругала себя за слабость и фыркнула.

– Ты обещал показать мне город и соврал. Вот чего стоит верность фамильяров!

Элисар вскинул голову и пристально, умоляюще посмотрел на меня.

–– Простите, госпожа! Если хотите наказать меня, сделайте это, но не нужно прогонять.

Я вздохнула.

– Не собираюсь я тебя прогонять. Вставай. Пошли, покажешь мне дорогу домой.

Никто в Пандемониуме не удивился бы, увидев подобную сцену между рабом и госпожой. Но мне было неуютно, когда он стоял передо мной вот так.

К счастью, Элисар, не слишком затягивая, выполнил приказ и сделал свой коронный приглашающий жест.

– Держись на одном уровне со мной, – велела я. – Когда ты впереди или позади, мне неудобно с тобой говорить.

– Как прикажет госпожа, – тут же согласился Элисар, и так, вровень, мы двинулись по улице, бегущей прочь от сквера.

Какое-то время мы молчали, а я думала о том, насколько тяжело иметь дело с существом, у которого на все твои вопросы один ответ: «Да, госпожа». С ним никак не удавалось поговорить, получить честный ответ. Интересно, у Орлессы с её Лерной всё так же? И если да, то как можно постоянно находиться рядом с человеком, которого совсем не знаешь?

– Итак, – продолжила я, – кто ты такой? Кроме того, что ты – мой фамильяр.

Элисар ответил не сразу. Чувствовалось, что он тщательно подбирает слова.

– Я из рода падших. Седьмой дом.

Седьмой дом ангелов… один из тех, что переметнулись на сторону демонов уже во второй войне. Те, кто лишился права жить на небесах в первую войну, давно уже утратили отличительные черты своей расы. Наши крылья под воздействием ядовитого пламени стали кожистыми, мы потеряли оперение, и способности наши заметно изменились. Те или иные черты стали более ярко выраженными у отдельных домов, другие оказались утрачены. Изначально народ, от которого мы произошли, имел способности и к обороту, и к полётам, и к управлению магией самых разных видов. Со временем у каждой семьи осталось что-то одно. Конечно, браки происходят не в пределах семьи, и ребёнок вполне может унаследовать что-то не от матери, а от отца. Но так случается редко. В основном гены матери побеждают. Именно поэтому старинные дома сложились вокруг могущественных демонесс. Принадлежность к роду определяет не только кровь, но и то, удалось ли тебе овладеть его специфическими навыками. Мне, если честно, пока не удалось. Но я ведь в доме одна. А значит, если вдруг мой дом и возродится, то способности будут отмерять уже по мне.

Я подумала об этом с грустью, потому что более чем очевидно: одна я не смогу восстановить семью в прежней силе, даже если буду рожать по демонёнку раз в год. А я как-то и не очень хотела бы такой судьбы.

Значит, скорее всего, род Кан’Райх так и угаснет в моём поколении. То, что королева всё ещё заботится обо мне, с её стороны лишь жалость и благодарность. Вряд ли она может рассчитывать на какую-то пользу от моей семьи.

С другой стороны, земли и артефакты по-прежнему остаются у дома Кан’Райх. И только от меня зависит, в чьи руки они попадут. Не удивлюсь, если со временем появится масса желающих ими завладеть – скорее всего, сразу после того, как я вступлю в право владения наследством.

Вздохнув, я чуть повернула голову в сторону Элисара.

Его народ пришёл на земли нижнего мира, когда мы уже во многом справились с местной обезумившей природой. Их мутации оказались не такими сильными. Но падшие остались перебежчиками и для нас, и для обитателей верхних миров. Неудивительно, что кто-то из адептов седьмого дома угодил в фамильяры к моей семье. На таких, как они, не распространяется закон, если только они не находятся под непосредственной защитой главы семьи.

Размышляя об этом, я не заметила, как подошла к концу широкая улица и мы свернули в проулок. Кажется, мы двигались по нему уже какое-то время, когда прямо передо мной в землю ударила струя пламени.

Я почувствовала, как лечу наземь спиной вперёд, а в следующее мгновение разглядела в пламени человекоподобный силуэт. Сжала кулак, проклиная тот факт, что до сих пор не прошла инициацию, тут же увидела, что Элисар заслоняет меня от этой странной, но явно опасной тени.

Ещё один поток пламени ударил ему в грудь и разбился о магическое поле. Элисар замер, скрестив пальцы в магическом знаке. В яростных потоках этого бешеного пламени я видела, как трепещут за его спиной контуры призрачных крыльев. Контуры – но не крылья. Элисар не сменил форму на боевую.

Он начертил в воздухе ещё один знак, и ответная струя магической силы ударила в нападавшего.

Раздался негромкий, но яростный вскрик, и пламя вместе с силуэтом, отодвинулось от нас.

За спиной нападавшего открылся портал, и его в одно мгновение втянуло туда.

– Госпожа Раяра! – Элисар бросился ко мне. Он тяжело дышал. Но куда больше удивило меня искреннее беспокойство, написанное на его лице.

– Да всё в порядке… – пробормотала я и, опершись на локоть, попыталась встать.

Элисар упал возле меня на колени и поспешил подхватить за талию, помогая сесть.

– Он успел причинить вам вред?

– Нет, не успел. – Я потёрла ушибленный затылок.