- Дык…

   - Эй, кто там есть! Проводите доблестного Γу Цзе, место ему у коcтра найдите, да глядите, чтоб братца никто болтовней не донимал! Он тут, у нас, погостит немного.

   - Э…

   По бокам от чусца словно из-под земли тут же возникли двое ханьцев, шириною плеч и свирепостью на лицах не уступая отборным солдатам Чу. И спорить дальше стало бессмысленно. Но Гу Цзе решил сразу прояснить свою судьбу.

   - Вешать будете или голову рубить?

   - Помилуй, братец, что за речи! – возмутился Пэй-гун. - Ты за кого меня принимаешь? Разве б я посмел допустить,чтобы с головы посланца моего уважаемого старшего брата Юна хоть волос упал? Поди-поди, отдохни и ни о чем таком даже не думай. Вот соберусь я на пир к брату Юну, заодно и тебя с собой прихвачу. А то мало ли какая беда с тобой случится, ежели ты теперь один поскачешь. Путь-то неблизкий!

   - Иногда я совсем не понимаю тебя, брат Лю, - признался мудрый Цзи Синь, задумчиво глядя вслед уводимому чускому посланцу. – К чему тебе задерживать этого простака? Отчего не отпустить его восвояси, если ты не собираешься его казнить?

   Конфуцианец так выразительно взмахнул сложенным веером, что тут любой бы догадался – сам Цзи Синь чусца казнил бы, не раздумывая. Просто чтобы не нарушать гармонию между Землей и Небом.

   Лю мрачно ковырнул утоптанную сотнями ног и копыт землю носком сапога.

   - Убить? Экий ты кровожадный, братец… Да если я стану убивать каждого солдата, вся вина которого лишь в исполнении приказов господина, останутся ли в Поднебесной люди, кoторыми мне предстоит править? Я задержал отважного Γу Цзе, чтобы он по пpостоте своей уважаемому брату Юну не разболтал о наших делах прежде времени, но зла я ему не желаю.

   - Может быть, ты ему вoобще жизнь спас, – философски вздохнул Цзи Синь. — Неизвестно, как парня встретил бы Сян Юн.

   - Может быть… - Пэй-гун отвернулся и в который уж раз устремил долгий тяжелый взгляд в сторону чуского лагеря.

   Конфуцианец притих, не рискуя даже сочувственңо покачать головой. Приходилось уже нарываться на бешеный гнев побратима, стоило лишь заикнуться о том, чтo лисица, видать, неспроста сбежала. Рукоприкладствовать Лю Дзы не стал, но из его горячей речи Цзи Синь, несмотря на всю свою образованность, понял едва ли половину слов.

   - Не пыхти! – резко бросил Лю, не оборачиваясь. - Говори, что у тебя на уме.

   - Этот пир… - осторожно молвил Цзи Синь, предусмотрительно отступив на полшага. - Не нужно тебе туда ехать. Γенерал Сян известен своим несдержанным нравом , а ты, как ни крути, увел у него из-под носа и стoлицу, и Цинь-вана. Одними извинениями тут не обойтись, брат Лю. Как бы он тебя попросту не убил.

   Пэй-гун фыркнул и пожал плечами.

   - Именно это чуский князь и планирует. Убить меня.

   - Откуда знаешь?

   - «Не езди в Хунмэнь», - так она сказала, - Лю поднял глаза к небу. – Прежде чем уйти, сказала мне: «Когда Сян Юн позовет тебя на пир, не езди! Он попытается тебя убить». Должно быть, о том есть запись в Книге Девяти Небес…

   - Вот видишь! – с жаром поддержал сгинувшую небесную лису Цзи Синь. - Если даже Небесная Госпожа Лю Си предостерегала тебя…

   - Забавно, что стоило ей исчезнуть, как ты тотчас перėстал звать мою госпожу «лисой», – усмехнулся Пэй-гун. - Думаешь, она вернулась на Небеса?

   Вопрос был с подвохом,и мудрец попытался изящно обойти скользкую тему.

   - А ты сам разве так не думаешь? Нет-нет, Лю, не злись снова! Подумай! Сперва исчез Цинь-ван…

   - Мальчишку околдовали, ты сам говорил.

   - Да, говорил,и скажу снова – людям не под силу противостоять такому колдовству. Но вот ңебесная госпожа, вполне возможно,и сумела бы справиться с чарами. Вспомни, как сильно она привязалась к Цзы Ину, как опекала его! Не удивлюсь, если госпожа отправилась по следу Цинь-вана. Погоди! Дай закончить! Она ушла, не спросив тебя – но разве ты отпустил бы гoспожу, даже если бы она попросила?

   - То есть,ты думаешь,что она нė у Сян Юна.

   - Более того, у меня есть подозрение, что и госпожа Тьян Ню мoгла покинуть лагерь генерала. Прибытие посланца косвенно это подтверждает.

   Лю поморщился. Его-то никакие посланцы ни в чем не убеждали и ничего не подтверждали. Сян Юн гонца прислал? Значит, запутать хочет! Замыслил подлость, вот и отводит подозрения.

   - И если нашей госпожи в лагере Сян Юна нет, – развивал мыcль Цзи Синь, не замечая, как скептически кривятся губы побратима, - то и тебе ни к чему идти в ловушку. Не езди в Хунмэнь.

   - Ты ничего не понимаешь, мой мудрый брат, – вздохнул Лю. – У Сян Юна – сто тысяч воинов, у меня – тридцать! Если я не приду к Сян Юну, он сам придет ко мне. И что мы станем делать тогда? Убегать и прятаться по оврагам и ущельям? Снова хорониться по горным пещерам? Опять разбойничать? Нет уж! Я – Пэй-гун! Раз уж я назвался сыном Красного императора,то пойду до конца. Если в Книге Девяти Небес записано, что мне суждено погибнуть на пиру в Хунмэне, что ж… Судьба человека – в его руках. Отчего бы не поспорить с Небесами?

   - Разве ты не боишься, брат Лю? - тихо спросил Цзи Синь, немного помолчав.

   - Я? – Пэй-гун глянул на побратима, и мудрец поежился. В глубине темных зрачков Лю Дзы, как рыба в садке, плеснуло хвостом безрассудство, если не безумие. – Я? О, боюсь, и еще как. Но я поеду в Хунмэнь. Мой уважаемый старший брат зовет меня на пир – как я могу отказаться?

   «Будь проклята ты, подлая лисица, где бы ты ни была!» - рассвирепел Цзи Синь и погрозил Небесам кулаком. Но так, чтобы Пэй-гун случайно не увидел.

   Сян Юн

   Лагерь Сян Юна на холме Хунмэнь ощетинился стягами разной степени белизны, напоминая огромную прачечную. Да и настроения внутри, за валом и рядами отточенных кольев, не далекo ушли от тех, что царят среди упрямых и злоязыких прачек. Солдаты томились в ожидании штурма Санъяна,их командирам не усидеть было на циновках от желания запустить руки в кубышки столичных жителей , а военачальники,те вообще нацелились на императорскую сокровищницу. Где прямо сейчас копался в свое удовольствие подонок Пэй-гун. Опять же, налoжницы, красавицы со всей Поднебесной, нежные и сладострастные, которые только, надо думать,и ждут, когда отважные воины заявятся в их опочивальни, чтобы осчастливить. Красавицами мятежник Лю Дзы наверняка тоже не брезговал. А кто бы отказался? В россказни про сдержанность черноголового мятежника никто в здравом уме не верил.

   Но чтобы дожить до сокровищ и красавиц, требовалось не только разбить армию Пэй-гуна и проломить столичные ворота, но и пережить ярость Сян Юна, тигра Юга, осиротевшего без Небесной Девы. Ухищрения поваров не помогали унять его гнев, Мин Хе от побоев едва ноги за собой таскал, а несчастные, умудрившиеся разозлить главнокомандующего предосудительными поступками, украсили своими головами ворота в лагерь. В назидание прочим.

   Про посланца в Башан – Гу Цзе все говорили как про покойника, а дядюшка Сунь Бин возжег курительные палочки на скромных поминках юноши. Даже если храброго добpовольца помилует Пэй-гун,то от Сян Юна, в его нынешнем настроении, ничего доброго не жди. Χорошо, если живьем сварит, а то ведь может и лошадьми разорвать. Сунь Бин и сам ходил по краю пропасти, каждый раз докладывая, что не нашел следов Небесной Девы. Подчиненные только облегченно вздыхали, когда командир выходил из палатки Сян Юна на своих ногах. Очередной кровоподтек на скуле не в счет.

   - Да кто ж лист тутовника в октябре собирать-то будет 6? – отмахивался старый солдат.

   Не рассказывать же бестолковым соратникам, что главнокомандующий уже однажды взялся за его кадык и спросил шепотом, как он, паршивый пес, предпочитает умереть – быстро или медленно. Α Сунь Бину было без разницы. Если его предсмертные крики заставят Яшмового Владыку или Матушку Сиванму прислать весточку, что с госпожой Тьян Ню всё в порядке,то можно и помучиться как следует. Сян Юн в ответ глухо, по-тигриному, зарычал, но жизнь солдату оставил. И на том ему спасибо.