— Посадить тебя?! — нервозно лепечу я, когда он помогает мне усесться на край кровати.

— Мне это совсем не нравится, но, когда ты узнаешь, кто я, ты захочешь меня задержать, и я буду осуждён. А потом у нас не будет возможности больше видеться, и ты никогда не сможешь меня полюбить. У меня есть только этот шанс, и я использую его, — сглатываю слюну, но продолжаю сидеть. Исследую на ощупь цепь, насколько она крепкая. Самостоятельно не смогу освободиться.

Он, правда, думает, что я когда-нибудь смогу прикрыть убийцу или даже полюбить? Я посвятила свою жизнь борьбе с преступлениями! Никогда я не буду любить такого как он, никогда! Хотя возможно он и так давно знает, а сейчас использует свой шанс, чтобы быть ближе ко мне

Он пробегает по хижине, пока не садится со мной рядом на кровать. После этого притягивает меня к себе и прижимает меня всем телом к матрасу, так что я чувствую спиной прохладу стены.

— Ну, давай оставим эти неприятные темы для разговора. Намного больше я хотел бы чувствовать тебя, и наслаждаться тем немногим временем, что у нас остаётся. Только жаль, что ты меня не хочешь попробовать… — говорит он и ласкает мою шею. А мои руки он берет в свои ладони, так что я больше уже не могу ощущать стену.

— Немного времени?! — что он имел в виду?!

— Уже поздно. Середина ночи. Скоро я должен буду тебя вернуть и обратно погрузиться в свою роль, чтобы ни у кого не возникло подозрений. — Ну, вот счастье. Я уж думала, что он задумал-таки меня убить.

— Ты дрожишь, — шепчет он, лаская мои щеки. Я отворачиваю лицо от него, чтобы он не смог меня поцеловать в губы.

— Потому что лежу в кровати с киллером. Слепая и связанная, так что это нормально, что я дрожу!

— Ты не должна бояться. Я никогда не причиню тебе вреда…

— Да, ладно? Ты меня выкрал, вырубил меня хлороформом, связал… ты причинил мне вред! Ты засунул нос в мое личное пространство, читал мои истории… ты меня мучаешь! Унижаешь меня, и это доставляет тебе удовольствие! А кроме того у тебя есть украшение моей мамы, и ты мне его не отдаешь! Если бы ты действительно меня любил, то не делал бы всего этого! Ты пришел бы ко мне и отдал цепочку... а я была бы настолько благодарна, что тут же бы в тебя влюбилась. Но ты выбрал неверный путь, тупица! — вспоминается момент, как показываю мамину цепочку Калебу. Да, этот момент проплывает у меня перед внутренним взором… Белый Дракон должен быть Калебом. Я совершенно уверена! Только он знает меня настолько хорошо... только у него была такая возможность, наблюдать за мной столь долгий промежуток времени. Никто иначе!

— Это было бы прекрасно, признаю. Это действительно было бы прекрасно. Но, как ты знаешь, я — Белый Дракон и замешан во всяких нехороших делах, из которых не так просто выйти. Я больше не смогу вести обычную городскую жизнь.

— Почему ты выбрал этот путь? Почему?! — закусываю губу, в то время как он… в то время Калеб… гладит мои плечи.

— Этого я пока не могу тебе сказать. Но потом ты это поймешь. Возможно, ты не простишь меня, но поймешь, — рука Калеба гладит мои щеки, мои волосы и снова возвращается к плечам. Он такой нежный. Такой… влюбленный. Да, сейчас я это понимаю. И когда мне было всего пять лет, а ему восемь, даже тогда наше совместно проведенное время можно было описать как первую любовь. С таким удовольствием я была с Калебом и иногда целовала его в щеку, подсмотрела, как это делали мои родители. Конечно же, эти детские чувства друг к другу нельзя сравнивать с настоящей любовью, но… прошло двадцать лет, и это были чистые, честные чувства. Симпатия. Дружба. Калеб был на три года старше меня… быть может, после отъезда его семьи, он начал меня идеализировать и принялся искать меня.

Чувствую, как Калеб накрывает меня одеялом.

— Что ты делаешь? — испуганно спрашиваю я.

— Накрываю тебя. Собственно, я хотел бы еще раз… но ты плачешь, и я не буду с тобой спать, когда ты лежишь рядом со мной и плачешь.

Пыхчу и продолжаю молча лежать, тем временем он проводит рукой по одеялу вдоль всего моего тела. О, Калеб… как только мог из тебя получится убийца? Ну, как? С удовольствием спросила бы тебя, но ты не должен знать, что я давно разузнала, кто ты есть на самом деле!

— Как предупредительно, — бормочу с нотками сарказма в голосе.

— Ну, так я хотел удержать… — отвечает он мне с легкой улыбкой на губах. Я могу это расслышать. Хотя ничего не вижу, однако, получается расслышать тонкости, которые формируют образы от его слов.

— Ну и? Ты хочешь меня оставить здесь лежать связанной, потом оглушить, а потом как пакет с мусором подложить под дверь моим коллегам?

— Нет, конечно же, нет. Ты сама оденешься, потом ты заснешь (в смысле медикаментозный сон, хлороформ, — примечание переводчика), я положу тебя в машину. Не хочу, чтобы в конечном итоге, у тебя были какие-то повреждения.

— Говорит человек, который меня связал! Мне твои наручники вред причинили! — жалуюсь я. Вдруг чувствую, как его рука подныривает под одеяло и ощупывает кандалы. При этом он проверяет, достаточно ли места между наручниками и цепями.

— Они даже слишком свободные.

— Хм… — дуюсь, но чувствую какое-то восхищение от того, что он подходит ко мне ближе.

— Что? — спрашивает меня Калеб, убирая от меня руку.

— Ты можешь спокойно лежать так, — разрешаю я ему.

— Так? — Калеб снова кладёт свою руку мне на спину и прижимает меня к себе. Тут же скользит под одеяло, и моя грудь касается его обнаженной груди. Хм, впрямь прекрасно, так с ним лежать. Он тёплый и так приятно пахнет. Его парфюм я раньше никогда ни от кого чувствовала. Пахнет мятой… да, именно мятой. Дин использует совсем другой, навязчивый парфюм. Шон более мягкий, а Эйвери поливается всегда разными ароматами. Только у Тейлора такой же хороший, почти без запаха.

Вдыхаю запах шеи Калеба и прижимаюсь своим лицом в изгиб шеи. Как же хорошо… да, именно все это я и представляла в своей маленькой истории.

Руки Калеба заскользили по моей спине. Другая его рука, на которую меня уложили, обвивала мое тело, тогда как вторая свободно покоилась на моем бедре. При этом его пальцы танцевали и легонько щекотали. Но его прикосновения при этом настолько осторожные и робкие, что доставляют мне исключительное наслаждение.

— Так хорошо? — спрашивает он меня.

— Да… — это намного прекраснее, чем сидеть связанной на стуле или висеть на стропах. Просто лежать здесь, ощущать его… это так успокаивает. Как будто я наконец-то вернулась. Как будто, наконец, нашла свою большую настоящую любовь. В любом случае… ещё очень хорошо себя чувствовала в объятиях Дина…

Я обязательно должна поговорить с ним, как только вернусь, так как у нас с Дином не может быть будущего. Сейчас, после того, как я узнала, что Калеб — Белый Дракон, у нас с Дином не могут продолжаться отношения, так как мое сердце всё ещё принадлежит первой любви.

— Можно я сейчас тебя поцелую? — шепчет Калеб где-то рядом с моей щекой. Я медлю. Молчу. Сглатываю.

— Нет, — отвечаю ему дрожащим голосом. Сильнее вжимаюсь в изгиб его шеи. Нет, так я не хочу целоваться. Я хочу видеть его при этом! Смотреть ему прямо в глаза! И я хочу, чтобы он сказал мне правду и объяснил, что это все значит!

— Хмм… действительно жаль, — Калеб вздыхает и снова целует мой лоб прежде, чем отстраниться.

— Куда ты собрался?! — спрашиваю испуганно. Что сейчас произойдёт?! Он в ярости? Я разозлила его своим отъездом??

— Я кое-что принесу.

— Пожалуйста, не надо опять лишать меня сознания! Если ты доставишь меня к моему авто, оставь меня там. Я буду ждать, пока ты уедешь. Но я не хочу снова оказаться без сознания!

— Спокойно. У нас есть ещё немного времени. Я хочу принести кое-что другое.

— И что же?

— Не будь такой нетерпеливой. С другой стороны, тебе это так идёт, — Калеб смеётся. Я слышу, как открывается бутылка с водой. Потом звук открывающейся баночки, он ею шелестит, гремит (видимо издаёт звук, как будто выпадает таблетка).