«Лето путалось и шлялось…» Лето путалось и шлялось, Наконец, до нас добралось. Все немного охренели — Тридцать градусов неделю! Лето льётся и палит, Лето рулит и болит, Лето – платья и шашлык, Белых шмоток яркий шик. Люди, мокрые как мыши, От жарищи еле дышат, Не справляются кондеи, Плачут целую неделю. – А купаться было можно? На вопрос ответить сложно. Если в масках и перчатках, Вроде как мозгов нехватка?! Загорали и купались, Пандемии не боялись, Русский дух и алкоголь Убивают страх и боль. К выходным нагнало тучи, И случился гром гремучий. В общем, подлости закон Как обычно утверждён! Грозы, алые закаты, Бьют зарницы автоматом. На Москву как привидение Нападает наводнение. Впереди июль и август — Это маленькая жизнь. Удивительная радость И раздетый оптимизм! «Было лето, было дело…» Было лето, было дело, Было всё, что захотела. Так скажу я в декабре, Голым веткам в серебре… «Когда болит ожог от пара…» Когда болит ожог от пара И покрывается корой, Он заживает. Месяц, пару – и будет шрамик небольшой. Когда хирурга шов неровный Срастется, тоже будет шрам. Удар! ещё! – два перелома: Вас ждёт палата сильных травм. Когда трындят «на сердце рана», Я удивляюсь и молчу. Все раны через время – шрамы, Они болят, но ни о чём. Терпимо, ровно, монотонно Болят на дождь и снегопад. Ты замираешь на секунду — И отвечаешь невпопад… Порой фантомных болей вспышки Хотят твой шрам раскровенить. И ты решаешь, силой мысли, Вопрос про быть или не быть. И есть трофическая язва. Она не может заживать. Диагностируется смертью — Не нужно всуе поминать… «След на песке стирает новая волна…» След на песке стирает новая волна, И я смотрю на это символично. Всегда приходит новая весна, С собой приносит шёпот неприличный… Горячий душ смывает этот день. Писал поэт, он знал наверняка: Что каждая минута, как ступень, И каждый час, как новая строка. Счастливые часов не наблюдают, Все сказано за нас давным-давно. И если на щеках снежинки тают, То это наверху предрешено. И, кстати, если мир принять как есть, Он гармоничен. Абсолютно весь. «Нас восхищают горы, водопады…» Нас восхищают горы, водопады, И мы летим в немыслимую даль. Частенько пропускаем что-то рядом, Растим и культивируем печаль. Мы пропускаем ласку и заботу, Не ценим миг, который не вернуть. Мы целый год работаем работу, Чтоб круто в горы дальние рвануть… И две недели насладившись счастьем, Мы снова возвращаемся домой. И горы с морем Станут днём вчерашним, И море горя, Если дом пустой… «Как медики не любят белый цвет…» Как медики не любят белый цвет, Как чёрный цвет не жалуют шахтеры, Я не люблю нытьё про «денег нет» И о чужих карманах разговоры. Как юморист, уставший от веселья, Как педагог, оглохший от звонков, Я не люблю про бедность и каменья, И про богатых чьих-то мужиков. Как продавец, измученный народом, Как космонавт, тоскующий по дому, Я не люблю, про слово «нищеброды», Еще сильней, когда о деньгах стонут. Застыли в пробках наши города, Ведём себя везде как господа… Шкафы зеркальные забиты до отказа, И «что поесть» – заезженная фраза. Айфон – не бедность, Бедность – не айфон, Чужой карман Не трогайте преступно. Вы всё забыли. Сделайте дозвон Себе на совесть. Вдруг она доступна… «Ты говоришь про внутренний разлад…» Ты говоришь про внутренний разлад, Сомнения, невроз и обнимашки — Я вспоминаю страшный вид палат И приговор на маленькой бумажке… Ей было двадцать пять. Она смеялась. Ходила в зал и делала татушки. Бумажка в тонких пальцах быстро смялась, Ну, вот и всё. Закончились игрушки. Ты говоришь, что силы на исходе, Что надо в отпуск, подлечить нервишки. Что снова неприятности в погоде, Которая всё шепчет о винишке… Ей было двадцать пять. «Вы опоздали, – прогноз плохой, — И мы не чародеи»… А вы в своей депрессии видали, Как волосы за пять минут седели? |
