– Это неправильно. Родители должны договариваться о свадьбе, поэтому Эмирейку и отказали, – высказалась хозяйка замка.

Граф отвёл взгляд в сторону, и она удивлённо уточнила:

– Считаешь, была другая причина?

Бергтак закрыл глаза и Инзиа, хотя и не могла представить иного повода для отказа сыну, спрашивать мужа не стала. Пожелав ему спокойных снов, она прошла в гостиную и, увидев незнакомую женщину, спросила:

– Кто ты?

– Зилона, госпожа, я прачка из сгоревшего замка. Одна я осталась, а дочка моя с детками сгорела. Смилуйтесь, госпожа, позвольте остаться и служить вам.

– Как ты сюда попала?

– Меня господин Фердин привёз, и если бы ни он и госпожа Тимилия, я бы умерла.

Инзиа удивлённо посмотрела на прачку.

– Я ведь умом от горя повредилась и бродила вокруг развалин, всё дочку звала, а Тилия меня пожалела. Госпожа подошла ко мне, обняла, согрела и я вдруг поняла, где нахожусь и что делаю. Позвольте мне остаться, – попросила Зилона.

– Ступай к слугам, – разрешила жена Бергтака.

Прачка, поблагодарив её, ушла, и Инзиа, пройдя в свои покои и присев к столу, написала письмо старшему сыну, который при дворе правителя был главным егерем. Вскоре должна состояться помолвка Димирона, да и второй её сын, живя в Мэтле, успел добиться признания двора и стал советником у главы старейшин Духчара, увезя с собой третьего брата. Это радовало Инзиа, но и огорчало, ведь поместье без них опустело, а теперь и Эмирейк уехал.

Затушив свечи, хозяйка замка легла в постель, и снова ей приснился сон, от которого она вскакивала по ночам в холодном поту. Инзиа увидела себя идущей по полю, над которым плывёт тяжёлый серый туман. Всё вокруг неё становится серым: и земля, и трава, и тени под деревьями.

Вдали появился Эмирейк и подошёл к ней. Инзиа говорит с сыном, но он не слышит её, при этом клубы тумана догоняют его и Эмирейк, качнувшись, поворачивает голову. Инзиа пугает бледность и появляющаяся струйка крови, медленно стекающая от виска к подбородку сына. Вздохнув, Эмирейк падает, а Инзиа, приподнимая с земли его окровавленную голову, кричит:

– Сынок! Сынок!

Теперь увидев и узнав её, Эмирейк сказал:

– Она меня убила.

Инзиа поднимает глаза и замечает красивую светловолосую смеющуюся девушку, которая убегает, скрываясь за туманом. Эмирейк умирает на руках матери, а она просыпается от боли, наполняющей сердце.

Этот сон стал сниться Инзиа спустя несколько дней после того, как сын уехал. Она плачет, но никому об этом не хочет рассказывать, страдая оттого, что не может уберечь Эмирейка от подстерегающей его беды. Сын собрался в одночасье, простился с ней и, вскочив на коня, умчался. Инзиа измучилась от тревоги, ведь прабабушка оставила ей мешочек с заговорённой травой, повторяя, если её носить при себе, то это убережёт от гибели. Выйдя замуж за Бергтака, Инзиа забыла о нём, но с тех пор, как ей стал сниться этот сон, вспомнила. Терзаясь из-за того, что не может передать траву сыну, графиня подолгу плакала, умоляя небеса спасти его.

Снова на крик госпожи вбежала служанка, но успокоить растревоженное сердце не смогла.

Тимилии долго не спалось, она прошла в гостиную и просидела на кушетке большую часть ночи, думая о том, что в этом замке родился тот, кто вернул ей жизнь, сняв оковы проклятия. Эмирейк здесь учился ходить и говорить. Крики, огласившие коридоры замка, напугали Тимилию и девушка, пройдя к покоям графини, увидела рыдающую Инзиа и служанку около неё. Войдя в комнату и сжав руки хозяйки замка в своих ладонях, Тилия спросила, отчего она плачет. Инзиа не могла и слова вымолвить, потому Тия обняла графиню, а когда она успокоилась, то рассказала о сыновьях покинувших поместье и о муже, потом об Эмирейке, которому грозит беда.

– Вы думаете, эта трава спасёт его? – уточнила голубоглазая девушка.

– Да, прабабушка говорила, что её муж, воевавший не один год, вернулся домой только благодаря этой траве.

– Отдайте её Фердину, и он отвезёт ваш оберёг Эмирейку.

Графиня изумлённо посмотрела на незнакомку, ведь сама она об этом не подумала. Поблагодарив за совет, Инзиа легла в постель и уснула спокойным и глубоким сном, а Тилия, поднявшись, покачнулась, но на ногах удержалась и, дойдя до своей комнаты, присела в кресло. Когда до рассвета оставалось несколько часов, установив новую свечу в подсвечник, Тия вышла в коридор. Дойдя до двери, за которой лежал хозяин замка, девушка постучала и открыла её.

Просторная комната с широкой деревянной кроватью и круглый стол. На нём, занимая половину поверхности, разместился бронзовый подсвечник с пятью свечами, три из которых уже сгорели, а две погасли. Напротив него кувшин с водой, и четыре книги в кожаном коричневом переплёте. Тяжёлые тёмно-зелёные шторы были наглухо закрыты и Тия, подойдя, зажгла свечи и, поставила на край стола свой подсвечник. Посмотрев на Бергтака, лежащего на кровати, Тимилия поклонилась хозяину замка и произнесла:

– Простите, что беспокою вас, меня зовут Тилия, я приехала с Фердином Песингом. Ваша жена сказала, что вы никого не хотите видеть. Понимаю вас, но прошу выслушать. Один человек, умирая, передал мне свою силу, теперь, когда я прикасаюсь к людям, то могу их лечить.

Бергтак не спал ночами, и эта не стала исключением. После ухода жены, граф подумал о том, что его ждёт в будущем, затем о сыновьях и Фердине. В дверь постучали и, увидев красивую девушку, он, сначала посчитав, что умер, обрадовался, но услышав, что незнакомка приехала с Фердином, огорчился. До Бергтака не сразу дошёл смысл слов, сказанных Тией, но когда он понял, девушка добавила:

– Январи был могущественным магом. Я не стану рассказывать о том, как мы с ним встретились и отчего именно мне он передал свои знания, так как это тяжёлая и печальная история. Узнав, что вы пострадали, я подумала, что могу вам помочь. Вы позволите?

Черноволосый мужчина с гордым профилем, и с бородой, достигающей середины груди, с безвольно лежащими на покрывале руками, нахмурился, считая, что ему никто не поможет. Граф не смог ответить и прогнать гостью, а она, подойдя ближе, спросила:

– Вы можете повернуть шею?

Бергтак, мысленно ругая слуг и жену за то, что впустили к нему девушку, разозлился.

– Я прикоснусь к вашей голове, и вы почувствуете тепло, – проговорила незнакомка и приложила маленькую ладошку к его лбу.

Чёрные глаза графа сверлили и гнали, и Тия чувствовала его отношение, но решила, что не уйдёт, пока не исцелит отца Эмирейка.

– Вы чувствуете? – уточнила она.

Бергтак закрыл глаза, не желая смотреть на шарлатанку, но тут нежное тепло разлилось по лицу, окутав лоб, щёки и уши. Удивлённо посмотрев на незнакомку, граф не поверил своим ощущениям, а она произнесла:

– Сейчас я коснусь шеи.

Переместив ладонь к подбородку мужчины, Тимилия вскоре приложила руку к левой стороне шеи, а потом к правой. Ничего не понимая, Мирантон следил за бледным лицом красавицы, глаза которой были скромно опущены к полу.

– Теперь я подниму вашу голову над подушкой, – тихо сказала Тилия.

Аккуратно подложив ладонь под шею мужчины, девушка закрыла глаза, а Бергтак, чувствуя волнами прокатывающее по голове и шее тепло, вскоре заснул и проспал до полудня. Качнувшись, Тия положила голову Мирантона на подушку и присев на кровать, взглянула в волевое лицо графа.

– Обещаю, что помогу осуществиться мечтам Эмирейка. Ваш сын встретит добрую девушку, женится на ней и станет жить в этом замке, опекая вашу старость. Вы будите ходить, и когда он вернётся, то встретите его у дверей замка. Вы обязаны бороться за свою жизнь ради вашей семьи, так как она самое дорогое, что нам даровано судьбой.

Поднявшись, дочь Хардока ушла, не зная того, что сквозь сон Бергтак её слышал и, проснувшись, всё вспомнил. Мирантон посчитал, что девушка ему привиделась. В окно с криком ударилась птица, и мужчина слегка повернув голову, взглянул на шторы, закрывающие его, затем перевёл взгляд на стол и замер. Его шея повернулась, он видит стол, кувшин и подсвечник. Не поверив в это, Бергтак медленно повернул шею, и голова ровно легла на подушку.