В комнату заглянула Ксения и удивленно поглядела на мужа. В ее взгляде скользнула усмешка. «Наш Емеля придумал новое чудачество! Поглядите-ка!».

– Если это Арнольд Обожраклия, пусть он тебя возьмет работать в «Нефтьпром», – улыбнувшись, сказал Ксения своим уверенным и звонким голосом, который всегда так волновал Емельяна. Она подумала, что муж с кем-то перешучивается.

– Точно, – улыбнулся Щукин жене, – если вы в самом деле Арнольд, то я был бы не прочь заглянуть к Вам в «Нефтьпром» на чашку чая, – Емельян расправил опущенные до сих пор плечи и подмигнул Ксении.

Конечно, будет обидно, если это никакой не родной человек, а просто какой-то мошенник, но чем черт не шутит.

– Да ради бога, дорогой. Повидаемся в «Нефтьпроме», если тебе так больше хочется.

– О, ну так я приду завтра! – шутливо ответил Щукин, поглядывая на Ксению, склонившуюся над горой книг и бумаг, среди которых она сосредоточенно что-то искала. «Какая же она красивая», – подумал Емельян. После двух лет совместной жизни он все еще не мог поверить, что эта красавица – его жена. И всегда мечтал, что когда-нибудь он впечатлит ее. Чем угодно. Может быть, он станет депутатом, политиком. Собственно поэтому он и пошел учиться на юриста. Его жена Ксения серьезно интересовалась правовыми аспектам жизни общества, и написала на эту тему уже не одну статью. Емельяна так впечатлила в свое время эта умная и упорная девушка, что он и сам загорелся желанием изучать юриспруденцию. Художественное образование, единственное, что было у Щукина на момент знакомства с Ксюшей, в какой-то момент показалось молодому человеку чем-то несерьезным, незначительным, недостойным такой девушки. Это побудило его устремиться за новыми знаниями и поступить в вуз, чтобы получить второе высшее образование. Но бросить живопись совсем Емеля так никогда и не решался, это была его страсть, его отдушина, в которой он находил утешение и выход любым своим эмоциям. Он был уверен, что рано или поздно сможет впечатлить свою супругу, да и весь мир, – или он станет великим политиком, вершителем судеб, или знаменитым художником, картины которого будут обожать и покупать за миллионы и выставлять в лучших галереях мира. Щукин надеялся, что рано или поздно его талант будет оценен, и у него будет много поклонников. Он станет состоятельным человеком и на годовщину их с Ксюшей свадьбы он пригласит выступить тех музыкантов, творчеством которых Ксения восхищалась. Их плакат, приклеенный к обоям скотчем, висел над их кроватью.

– Придешь завтра? – послышалось из трубки, – ловлю на слове, драгоценный. Да, как твоя фамилия? Без пропуска ты не войдешь.

– Акусба, – неуверенно назвал Емельян фамилию матери. Впрочем, его это ни к чему и не обязывало. В самом деле, какой еще «Нефтьпром», какой дядя?!

– Все, договорились, жду тебя завтра, – сказал приятный мужской голос в телефоне. – До встречи, племянник. Приходи прямо с утра, часам к девяти – к началу десятого.

Щукин услышал, как его собеседник, вешая трубку, обратился к какому-то Вадиму, но в этот момент связь прервалась.

Емельян Щукин растерянно стоял посреди скромной комнатушки в небольшой квартире.

– Кто это был? – спросила Ксения, откинув упавшие на лоб густые волосы. Она нашла в кипе бумаг то, что искала и уже собиралась выйти из комнаты, когда увидела растерянное лицо мужа. Ей стало любопытно, с кем он говорил. Единственными людьми, с кем Емельян мог быть откровенен, была его жена Ксения Летюшова, и ее отец, которого он полюбил как родного. Отец Емельяна, Максим Щукин, умер год назад, и с тех пор молодой человек очень привязался к своему тестю. После смерти отца Емельяну досталась небольшая квартира в Ставрополе. Щукин продал ее, а вырученные деньги они с женой отложили, чтобы, подкопив еще немного, купить квартиру в Москве. Супруги давно мечтали о своей, отдельной квартире, ведь ютиться в однушке с отцом Ксении было отнюдь не лучшим вариантом. Правда, пока отложенной суммы не хватало для реализации задуманного.

– Кто тебе звонил? – спросила Ксения, подойдя к мужу и потрепав его за плечо.

– Какой-то странный звонок, я даже не знаю, что думать.

Художник рассказал Ксюше все, что с ним только что произошло. Ксюша усмехнулась.

– Это был какой-то розыгрыш, Емельян! Какой еще дядя? Откуда он взялся и почему только сейчас? И ведь смотри-ка, эти мошенники откуда-то выяснили имя твоей матери! Знают, куда давить. Хотя с другой стороны, что они-то с этого получат, не понимаю, – Ксения помотала головой в знак возмущения.

– Сегодня многие базы данных в открытом доступе, нетрудно было найти информацию о моей маме, – пожав плечами, ответил молодой человек. Они больше не обсуждали в этот вечер с супругой телефонный разговор, так как Емельян не хотел показаться своей жене глупым.

Ночью, лежа рядом с любимой, художник не мог уснуть. А что, если это правда? А что, если он действительно племянник олигарха? Бывают же чудеса в жизни. А Емельян верил в чудеса. Художник, романтик, то одержимый идеей, то впадающий в меланхолию мечтатель был готов верить во что угодно. Олигарх этот, судя по всему, родом откуда-то из тех же краев, откуда и его мать. Чисто теоретически они могут быть родственниками… с другой стороны и без троюродных племянников олигархам забот хватает. Так что, больше было похоже на то, что мошенники просто узнали, что его мать родом из Абхазии, и вот, решили разыграть его. «Наверное, такие звонки сейчас поступают каждому, у кого есть родственники в Сухуме» – подумал Емельян. «Если бы я сейчас перезвонил на этот же номер, трубку бы никто не взял, а с меня бы сняли десять тысяч, потому что звонок платный. Отработанная схема!» Вот только Щукину не хотел в нее верить.

Емеля был сам не свой: к утру он пришел к выводу, что он должен пойти и лично убедиться, обман это был или нет. «Я ничего не потеряю, если схожу туда. Ну скажут: «Вас нет в списке приглашенных». И уйду. Но зато успокоюсь, буду точно знать, что это были мошенники».

Художник в душе посмеивался над своей наивностью. Сколько раз он на ней попадался, и вспоминать не хотелось. Однажды ему позвонили с незнакомого номера, представившись сотрудниками службы безопасности его банка, и он перевел им некоторую сумму денег, убежденный, что действует правильно с целью защитить свои и без того небольшие финансовые накопления. Разумеется, полиция не нашла мошенников. Но каждый раз после разочарований Емельян вновь и вновь находил в себе силы снова поверить в чудо, в людей, в светлое будущее.

Собираясь с утра на следующий день, Емельян надел не джинсы и футболку, а костюм, привел себя в порядок, и вместо того, чтобы ехать в университет, где он учился на дневном, получая второе высшее, приехал на станцию метро Турская. Там, в самом центре столицы на берегу Москвы реки, располагался роскошный бизнес-центр, в котором находилось правление «Нефтьпрома». Утром Емеля не сказал Ксении о том, что он собирается прогулять учебу и поехать на встречу со своим мифическим дядей. Он боялся, что она только посмеется над ним.

Арнольд Абаджваклия, олигарх, на утро лишь смутно припоминал, чем закончился вчерашний вечер. Вроде бы он звонил какому-то своему родственнику, с которым прежде никогда не общался. «Ну да, это Вадим меня надоумил, – с усмешкой подумал Арнольд. – А собственно, что такого. Ну и есть у меня племянник, чего же мне теперь, и позвонить ему нельзя…». Арнольд с сомнением уставился на свой телефон. «Вспомнить бы хоть, о чем мы говорили. Это же надо было снова так напиться… Интересно, я не назначал никаких встреч этому племяннику? Как его звать-то хоть? По щучьему веленью, по моему хотенью… Ну да. Емельян». Арнольд болезненно поморщился, голова была свинцовой и гудела, сердце глухо билось в груди. Он медленно приподнялся с кровати и потянулся за пачкой сигарет, лежавшей на прикроватном столике. Болел живот, как и всякий раз после выпивки. «Наверное, желудок», – думал Арнольд, который предпочитал не обращаться к врачам. Понятно, что начнутся проблемы со здоровьем, когда с утра до ночи работаешь, а потом напиваешься до беспамятства. Арнольд предпочитал игнорировать боль, тем более что всегда можно было выпить обезболивающее, оно помогало. Он знал, что он еще покрепче многих. Не каждый бы смог встать с постели после такой попойки, а Арнольд вставал. Железная сила воли. Каждый день он просыпался рано и спешил на работу, какое-то дурацкое похмелье его не могло остановить. Слишком велика была для него цена каждой минуты, пропускать встречи или переносить их он никак не мог. Информация, он не мог ее упускать, он должен быть всегда на связи, все держать под контролем. В последнее время его все больше беспокоило здоровье, но Абаджваклия, прекрасно понимая, что посоветует доктор, был не готов отказаться ни от алкоголя, ни от сигарет, ни от образа жизни, который он вел. Поэтому он просто не шел к врачу, хотя его средства позволили бы ему обратиться к любому специалисту. Он закрывал глаза на неприятные симптомы, надеясь, что как-нибудь само пройдет.