«Кая, – повторил Артем медленно, мысленно растягивая обе гласные в ее коротком имени. – Она. Девушка. Она. Со мной. Кая».

Тень снова медленно повернулся в воздухе.

«Она, – повторил он, и на этот раз в его мысленном голосе было узнавание. – Она».

Артем пошатнулся от чужого видения, ударившего его сознание резко, как таран. На мгновение он увидел Каю – с досадой отбрасывая рыжую косу с лица, она тянулась за чем-то невидимым для Артема. Он видел только ее – вокруг клубился туман, в котором таяли очертания других людей и предметов.

Артем с трудом выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы, и видение пропало.

«Да. Это Кая».

Он даже не знал, помнит ли Тень, как зовут его – Артема. За время их общения он успел понять о Тени не так много, как ему хотелось бы, но одно было ясно: Тень не интересовался именами… И, возможно, вообще не догадывался, зачем люди их используют.

«Камень в порядке», – подумал Артем и почувствовал, как по спине стекает новая струйка пота. Мысленно общаться с Тенью было все равно что ворочать глыбы высотой в человеческий рост.

«Камень – в Красный город. В Красный город». Тень слегка дрожал, как будто воздух вокруг него плавился. Каждый раз, когда они с Артемом говорили, Тень напоминал ему, что камень обязательно нужно доставить в Красный город… Возможно, Тень не знал, что еще сказать Артему, – или полагал, что он туповат.

«Да, я знаю, – терпеливо подумал Артем. – Знаю. Знаю. Пожалуйста, скажи мне…»

На мгновение Артем замер, пытаясь понять, что именно хочет узнать больше всего. Что произошло пятьдесят лет назад, когда между нашими мирами стали открываться прорехи? Что такое красный камень, сложившийся из двух частей, который мы несем в Красный город? Что ждет нас там? Что я должен сделать?

Все эти вопросы мелькнули у него в голове и пропали. Артем знал, что бесполезно пытаться спросить о чем-то настолько сложном… Даже на то, чтобы впервые сказать Тени «здравствуй», у него ушло несколько попыток.

«Ты свободен», – ухнул голос у него в голове, и Тень неспешно скрылся в кустах. Видимо, Артем думал слишком долго. Некоторое время он стоял, прижавшись к клену, чувствуя, как постепенно в мир возвращаются привычные краски, тепло и свет. Ему всегда казалось, что одним своим присутствием Тень вытягивает все это, как губка… И все же каждый раз, видя его, Артем не мог сдержать восторга.

Ему удалось установить контакт с существом из прорехи – огромным, опасным и, главное, разумным. Да, до сих пор они не сильно продвинулись в общении, но Артем не унывал. С чего-то нужно было начинать.

Артем точно знал: он на пороге великого открытия, а значит, оставалось только двигаться вперед.

Он возвращался к лагерю караванщиков по собственным следам. Теперь он уже не боялся заблудиться, как прежде, и не боялся ходить по лесу один. Правда, громкий щелчок ветки или уханье совы до сих пор заставляли его нервно озираться и хвататься за оружие, и он ни мгновение не позволял себе быть беспечным… С другой стороны, втайне Артем полагал, что и Кая, когда ей не нужно изображать перед ним уверенность и невозмутимость, ведет себя точно так же.

Лес светлел. Артем задрал голову и увидел рваные облака. Они плыли по высокому закатному небу. Небо было оранжевым, цвета осени. Он глубоко вдохнул прохладный чистый воздух, зябко повел плечами. Пахло хвоей и немножко яблоками – возможно, где-то неподалеку росли яблони, а он и не заметил. Было бы здорово нарвать яблок и принести в лагерь – Кая их любила.

К вечеру стало прохладнее. Туман медленно полз по траве, словно с усилием перелезая через особенно высокие холмики или коряги, и Артем ускорил шаг. Нечисть любила туман, как и вообще влажность, и ему вдруг резко расхотелось искать яблони. Артем был почти уверен, что Тень, в случае чего, защитит тех, кто исполняет важную для него миссию… Вот только «почти» – это очень много, когда речь идет о человеческой жизни.

Из-за деревьев послышалось тонкое лошадиное ржание, и Артем с облегчением выдохнул – караванщики были совсем близко. Он свернул у пня, похожего на жабу, и увидел их лагерь.

Караванщики шли без остановок весь день, по очереди отдыхая в фургонах, а на ночь делали привал, чтобы дать поспать лошадям. Место для привала всегда шли искать разведчики – доступное для повозок и лошадей, несмотря на заросли и завалы, но при этом достаточно надежное место найти было непросто. Караван, к которому им с Каей посчастливилось прибиться по совету Дали вскоре после того, как они покинули Северный город, состоял из полутора десятков больших повозок.

Артему нравились эти фургоны. Они напоминали ему старинный бродячий цирк – такой он видел на картинках в книге. Они были покрыты одинаковой плотной тканью, пропитанной воском для защиты от дождя, и украшены нитками разноцветных стеклянных и глиняных бусин, надписями и рисунками. На боку фургона, местечко в котором досталось им с Каей, было выведено синей краской «Глаза голубой собаки», а чуть пониже кто-то коряво нацарапал «Anno Domini». Что это значит, Артем не знал, но ему нравилось загадочное звучание обеих надписей и то, как нитки прозрачных бусин, развешанные над входом вместе со связками перьев и сухого чеснока, стучали друг об друга, когда они медленно продвигались вперед. Колеса повозок были старинными, с резиновыми шинами, снятыми с автомашин, и крутились с забавным шуршащим звуком. Артему нравилось, что караванщики любили свои фургоны и лошадей. Лошади с длинными косами грив и хвостов, крупные, холеные, выглядели более сытыми, чем люди.

Кая была против того, чтобы сближаться с кем-то из временных попутчиков, и на словах Артем соглашался с ней, но никто не мог помешать ему наблюдать. Он знал, что хозяин их фургона, высокий и молчаливый мужчина по имени Марк, зовет лошадей по именам и долго гладит каждую из них перед тем, как ложиться спать. Знал, что в следующем за ними фургоне живет семья цыган под предводительством статной однорукой Мамы Литы, о которой уважительно шепчутся вполголоса. Мама Лита носила несколько килограммов разноцветных бус, была знахаркой и умела предсказывать будущее, но делала это только для жителей общин, мимо которых им доводилось проезжать, или случайных путников. Никому из караванщиков Мама Лита не гадала, как ее ни просили.

Артем заметил также, что крупная, не по-женски сильная Лея, охранница каравана, сыплющая ругательствами направо и налево, любила читать, как и они с Каей. Время от времени он замечал ее с книгой в руках и изнывал от желания подойти и спросить, что она читает, но не смел.

До сих пор никто из караванщиков, которым они заплатили большей частью полученных в Северном городе лекарств и припасов, не пытался причинить им вреда или даже просто задеть. По большей части все они вели себя так, как будто ни Каи, ни Артема нет на свете, – просто жили своей жизнью, проходящей в пути, как ни в чем не бывало, смеялись, разговаривали, охраняли друг друга и лошадей, разводили костры, спали, бодрствовали.

В фургоне Марка было много места. Сам их хозяин проводил все время на козлах, а ночью предпочитал спать у костра, завернувшись в собственный плащ. Однажды Артем случайно заметил детские вещи в одном из углов фургона, хотя никакого ребенка рядом с Марком не было, и понял, почему их хозяин не жаждет задерживаться в собственном доме на колесах.

На ночь все фургоны расставлялись кру́гом, и внутри этого кольца у костра стояли лошади, то меланхолично жующие, то встревоженно прядающие ушами. Некоторые караванщики, как и их хозяин, предпочитали спать рядом с лошадьми, но большинство расходились по домам на колесах. Дневная работа была тяжелой: караван двигался по остаткам старых дорог, и редко больше получаса проходило без остановки – нужно было то убирать с дороги упавшее дерево или гору мусора, то освобождать из глубокой выбоины очередное колесо, то обходить участки, слишком плотно захваченные лесом. Кроме этого, каждый день дежурные двигались на некотором расстоянии от каравана, следя за тем, чтобы ни зверь, ни нечисть, ни человек не застали его врасплох.