– Ну, да – чем выше, тем больше радиации.

– Я знаю об этом; раньше, когда я отвозил её на своём реактивном «Гольфстриме 1050», – специально запрашивал низкие эшелоны. А теперь, когда весь исламский мир охвачен войной, кто мне разрешит пролететь, да ещё с дозаправкой? А лететь над океаном до Владивостока – топлива не хватит…

– Правильно! Ей нужно добраться сначала до Владивостока, а дальше поездом. Знаете фирму «Вега»? Быстрая доставка по всему миру?

– Что-то слышал, но никогда не пользовался.

– Они используют торговые грузовые экранопланы. Знаете, что это такое?

– Что-то вроде самолёта, но только летает низко над водой – на аэродинамической подушке; говорят, экраноплан намного экономичнее.

– Разумеется, они очень экономичные, и, хотя корабли эти не пассажирские, по рекомендации знакомых или по фрахту какой-либо фирмы, капитаны иногда берут пассажиров – за приличную, но вполне доступную плату. Если хотите, я вам дам рекомендацию, поскольку капитан одного из экранопланов «Веги» мой пациент.

– Вы меня очень обяжете.

Доктор написал на своей визитной карточке: «Дорогой мистер Донахью. Прошу Вас разрешить проезд до Владивостока моей постоянной пациентке Марте Локсли. Оплата наличным золотом гарантируется. Всегда ваш, доктор Хок». Затем добавил телефонный номер и имя: «Ричард Донахью».

– Вот, пожалуйста. Практически – это пропуск на борт. Экраноплан «Сволау» [swallow – ласточка], он отходит или вылетает – даже не знаю как точнее, ровно через неделю от семнадцатого причала порта Хобарта. Капитан возьмёт за проезд шесть или семь граммов золота в пересчёте на пробу «четыре девятки», но для вас ведь это не проблема?

– Да, конечно, кстати, вот возьмите за визит и анализы, пожалуйста.

Локсли протянул доктору двухграммовый слиточек со штампом госбанка Австралии.

– Право, вы слишком щедры.

– Всё нормально, док, до встречи.

– Заходите в любое время…

Локсли вышел из кабинета в коридор, где его ждала дочка – милая стройная девушка девятнадцати лет. Густые каштановые волосы были уложены в причёску «Vidal Sassoon», чтобы закрывать как можно больше кожи лица. Одета она была в джинсы, чёрную водолазку и кожаную курточку.

– Ну, что, пап, что показал анализ крови, как там мой фактор Ph715?

– Ничего не изменилось с прошлого года, спасибо, что хуже не стало.

– Значит мне опять пора в дорогу, к тёте Марине?

– Да, придётся, что поделать.

– А Великороссия даст нам разрешение на полёт через границу? Я слышала в новостях, что на её южных рубежах неспокойно.

– Через Турцию, Иран или Афганистан лететь нельзя – там война. Китай и Соединённые Штаты закрыли своё воздушное пространство. Если лететь над Тихим океаном, то до Владивостока наш «Гольфстрим» не дотянет. Через Индию – тоже нельзя, придётся перелетать Гималаи, а это слишком высоко для тебя.

– Космическая радиация?

– Именно!

– И что же делать?

– Полетишь до Владивостока на грузовом экраноплане «Сволау» логистической фирмы «Вега» в качестве пассажирки, а дальше – поездом. Доктор Хок дал мне рекомендательное письмо для капитана, – тебя возьмут на борт.

– Экраноплан? Это должно быть интересно. Они ведь лучше самолётов с экологической точки зрения?

– Да, и грузоподъёмность значительно больше.

– Тогда почему не делают пассажирских?

– Наверное, потому, что они не могут летать над сушей, да и авиакомпании будут против. Ну, что, как поедем в аэропорт? Такси можно взять?

– Фи, папа! Ты же знаешь, – я ненавижу эти керосинки! Поедем лучше на трамвае.

– Знаешь что, Мэтти, я, конечно, приветствую твоё увлечение экологией и участие в движении «Грин уолд» [Green world – зелёный мир], но, по-моему, ты перегибаешь. Будь твоя воля, ты проложила бы железные дороги вместо шоссе везде – где надо и где не надо, и до Зиана, и до Страана, и до Хобарта, и далее по всей Австралии, да ещё водрузила бы их на эстакады.

– Да, именно так и надо сделать, чтобы и кенгуру, и дьяволы [имеется в виду сумчатый хищник – тасманийский дьявол] могли свободно бегать, не опасаясь погибнуть под колёсами какой-нибудь дурацкой керосинки.

– Если бы ты только могла себе представить, насколько это дорого и нецелесообразно.

– Мой парень живёт в таком мире. Я видела во сне его город. Что, по-твоему, они там дураки все, что ли? Космическая цивилизация, это тебе не кот чихнул!

– Бедная моя Ассоль, ты всё о своём принце со звёзд, но существует ли он на самом деле?

– Он существует, он меня любит, ищет и обязательно найдёт!

– Тебе ведь уже девятнадцать, в декабре будет двадцать, познакомилась бы с кем.

– Никто мне не нужен, я люблю Даниэля, он мой суженый, – буду ждать его хоть сто лет! Да и кто возьмёт за себя «снегурочку»? Ты бы женился на такой как я? А он сможет меня вылечить, знаешь какие у них технологии?

Не зная, что ответить, отец решил переменить тему:

– Может быть, ты наденешь шлем и перчатки?

– Ничего, октябрьское солнце ещё не обжигает, да и крем поможет, зря я что ли мазалась.

– Для чего же ты его таскаешь тогда?

– Так положено, доктор Хок велел…ты бы лучше купил нам электроскутеры, тогда бы я не выглядела в шлеме как байкер без байка.

– Ну, и куда мы на них сможем поехать? По нашему заповеднику, по этому бездорожью, они не пройдут, – там только на «Гриндайзере» проехать можно. [Гриндайзер – изобретённая и построенная самим Уильямом машина на огромных колёсах с шинами низкого давления. Энергетика – мотор на этаноле и силовые аккумуляторы. Названа Гриндайзером в честь Грендайзера – робота, героя старого, ещё двадцатого века мультсериала, но с намёком на «зелёность».]

– Мы могли бы взять их с собой в Хобарт и ездить здесь по городу.

– Ничего не выйдет! В «Сесну» два электробайка не погрузишь, а летать в Хобарт на «Гольфстриме» – накладно, да и неэкологично. «Сесна» заправляется этанолом нашего собственного производства, а для «Гольфстрима» нужен керосин – десять тонн на одну заправку.

– Ладно, уговорил.

Отец и дочка добрались на трамвае до аэропорта. Погрузились в свою «Сесну» и, дождавшись разрешения на вылет, отправились в заповедник «Маунт Дандас Риджинал». Преодолев за час двести девяносто километров, Уильям благополучно посадил самолёт на бетонной полосе рядом с домом. У ворот огромного ангара, в котором помещались два частных самолёта, их встречала мама Марты – высокая подтянутая женщина сорока лет. Ольга Локсли была этнической немкой родом из Великороссии и носила в девичестве фамилию Файн. Познакомившись в студенческие годы с австралийским аспирантом Уильямом Локсли, работавшим в МГУ по обмену, она вскоре вышла за него замуж и уехала в принадлежавшее его семье имение на Тасмании, где через полгода родилась Марта. Родители Уильяма были довольны выбором сына и через пять лет передали заповедник в заботливые руки педантичной и работящей Ольги, которая, как и Уильям, как и они сами, по профессии была зоологом-ветеринаром. Сами же они переселились в городок Страан, что находится на берегу бухты Лонг-Бей [Long Bay], у самой северной точки залива Маккуори, купив коттедж на берегу узкого пролива, который получил название Хеллс Гейтс [Hells Gates – «врата ада»].

Ольга включила электропривод, огромная створка ангара отъёхала в сторону, и небольшой самолёт вкатился на свое место. Марта первая выскочила из кабины и бросилась маме на шею.

– Мэртхен, ты меня задушишь, рассказывай, что сказал доктор Хок?

– Что он может сказать, если я такая уродилась. Папа сказал: «Надо радоваться, что не стало хуже!»

– Значит тебе снова в путь, и когда же?

– Через неделю, лечу на экраноплане до Владивостока, доктор Хок дал папе рекомендацию для меня.

– Господи, доченька, ты что же – поедешь через весь мир одна!

– Мам, я, вообще-то, уже большая девочка, да и кому я нужна? К тому же я буду ходить в основном в шлеме, короче, никто не позарится, ну, а если позарится – узнает, что такое балет в стиле кёкусинкай.