знать, вдруг эта штука поможет военным выйти на их след? Но, когда встал вопрос о том, брать с собой диковину или нет, Хеис оказался единственным, кто был против.

— Рвем когти в Драхму, — подытожил он, решив не начинать заново бесплодный спор.

— А нас, конечно, примут там с распростертыми объятиями, в аместрийской-то форме, — проворчал Харун.

— Сначала надо добраться до границы, — оборвал его Хеис. — А там уже и одеждой разживемся.

Прогнозы Хеиса оправдались. Им удалось прорваться через аместийские поселения и пересечь границу, и даже без потерь. Их путь лежал в Аэруго, и, что самое главное, им удалось сохранить переливающийся всеми оттенками красного драгоценный кристалл.

*

Ишвар, 1908.

— Сучьи выродки! Ишварские недоноски! — голос Команча, срываясь на визг, раздавался над лагерем аместрийцев. — Как посмели, грязные ублюдки! Убью!!!

Стоявшие у полевой столовой военные обернулись, чтобы посмотреть на источник звука.

— Это, никак, старина Команч… — с легким удивлением отметил белобрысый фельдфебель, закуривая и оглядываясь на рядовых, аккуратно

несших носилки в сторону госпиталя.

— Неужто подстрелили?.. — неверяще переспросил один из солдат.

— Повезло тебе, Команч… Теперь домой вернешься, — с нескрываемой завистью протянул молодой капитан. — Ну ничего, раз ему хватает сил так орать — точно выживет.

Кто-то из солдат прыснул в кулак, кто-то отвел глаза.

— Он ведь из государственных алхимиков, — выдохнул облако горьковатого дыма фельдфебель. — Видал я вблизи, как они работают… — он задумчиво затянулся. — Словами такое не опишешь. Прямо как пулемет, который с пушкой скрестили!

— Я что говорил? — подбоченился один из самых молодых рядовых. — Не люди они! Люди-то так не могут!

— А зазеваешься, — мрачно добавил фельдфебель, — так и тебя прихватят.

— Жуть, — потряс головой капитан, поблескивая стеклами очков и глядя куда-то в сторону.

Маэса Хьюза до капитана повысили только что, по возвращении с последней операции: потери даже среди офицерского состава оказались слишком велики, а заслуги Хьюза достаточно значительны. И теперь он смотрел куда-то вдаль, раздумывая о том, этого ли он ожидал от своей жизни, поступая в Центральную военную академию несколько лет назад. Вместе с воспоминаниями об академии на ум пришли тогдашние приятели, и именно в этот момент Маэсу почудилось, что мимо уверенным шагом проходил его давний однокашник.

— Рой! — была не была, обознаться лучше, чем упустить возможность поговорить со старым другом.

— Хьюз! — Мустанг направился к давнему знакомцу. — Значит, ты тоже здесь…

— Да, давненько не виделись, — Маэс приветливо улыбнулся, — Ро… — он осекся, приглядываясь к погонам с двумя просветами и звездой. — Ох, простите, вы же теперь майор Мустанг!

— Как сказать, — усмехнулся Рой. — Мое звание приравнено к майору.

— Да, ты же алхимик… — вновь отбросив официоз, протянул Хьюз. — А я уж надеялся, что на сей раз тебя обгоню, но пока я только капитан.

— Капитан? — приподнял бровь Рой. — Когда успел?

— Да только что, — развел руками Маэс. — Тут постоянно кто-то погибает, кто-то восстает, так что если ты успел хорошо себя зарекомендовать…

Рой натянуто улыбнулся и, отвернувшись к жестяной канаве, принялся умывать лицо.

Маэс отвел глаза. Не в такой обстановке он хотел встретить бывшего сослуживца. И не таким.

— Рой… — начал Хьюз, поджав губы и подавая Мустангу полотенце. — У тебя… — он замялся. — Взгляд.

Руки Роя застыли на застиранной ткани со смазанной штемпельной краской.

— Изменился, — выдохнул, наконец, Хьюз.

Мустанг закинул полотенце на плечо и посмотрел в отражение собственного лица в мутноватой воде.

— Да, — как-то небрежно согласился он. — У тебя тоже. Теперь это взгляд убийцы.

— Да, — словно невпопад ответил Хьюз и невесело улыбнулся.

Они пошли вдоль укреплений по территории лагеря. Вдали стрекотали автоматы, что-то взрывалось, в небо поднимался удушливый дым — продолжалась очередная операция.

— Эх, помню, будто все только вчера было, — протянул Хьюз, нарушая неловкое молчание. — Тогда, в академии… Как сияли твои глаза! Сколько мы говорили о будущем страны!

Рой поежился: теперь даже вспоминать было неприятно. Словно что-то в нем надломилось, угасло, хотя пламя его алхимии разгоралось ярче и ярче.

— Да уж, было дело, — он вымученно улыбнулся. — Прекрасное будущее…

— Такого в нашем будущем точно не предусматривалось, — Хьюз прищурил глаза за стеклами очков, глядя в окончательно посеревшее от дыма небо, и скривился, словно не хотел даже вдыхать пропахший кровью и порохом воздух.

Посмотрев на то, как застыл Рой, Маэс спешно попытался перевести тему:

— Как жизнь-то?

Вышло как-то неуклюже.

— Так себе, — Мустанг даже не обернулся, продолжая смотреть куда-то вдаль. — Обрушиться на них артиллерией, загнать в угол, окружить и

сжечь. Потом аккуратно добить выживших. И все по новой.

Рой Мустанг не мог поверить сам себе, что так спокойно говорит об этом.

— Они что… — Хьюз прокашлялся. Озвучивать свою догадку ему совершенно не хотелось, но и молчать о подобном — тоже. — И вправду собираются перебить всех ишваритов до единого? Даже государственных алхимиков сюда бросили…

— Послушай, Хьюз… — Рой замялся.

— М-м-м?.. — немного нетерпеливо протянул Маэс.

— Ты не думал, что вся эта операция по истреблению… — Мустанг больше не мог сдерживаться. Все смутные догадки, роившиеся в последнее время в его мозгу и не дававшие толком ни спать, ни есть, рванулись наружу. — Если ее цель — простое подавление мятежа, то Аместрис поставил на кон слишком много?

— Думал, — одними губами, словно эхо, отозвался Хьюз.

Но Рою не было дела до ответа товарища: он наконец-то мог облечь в слова все то, что лежало камнем на его душе.

— В этой земле нет никаких уникальных ресурсов, никаких полезных ископаемых… И мы пошли на такие затраты, кинули сюда такие силы ради призрачного мира на Востоке? — он неверяще покачал головой. — И это в то время, когда на Юге и на Западе обстановка тоже далеко не спокойная?

Рой замолчал, поджав губы. Маэс, словно ощущая, что тирада друга не закончена, вслушивался в эхо канонады: казалось, сердце бьется с ним в такт, рвано, неритмично, исступленно.

— Я не понимаю, — выдохнул Мустанг. — Может, есть что-то другое, ради чего мы зашли так далеко?

Этот вопрос не давал покоя и Хьюзу. Но со свойственным разведчикам прагматизмом Маэс решил не строить теорий на догадках: в его руках пока не было никаких весомых доказательств чего-то, помимо очередной политической игры. А в политические игры пусть играют высшие чины, не ему, унтер-офицеру, совать нос в дерьмо.

— Сейчас-то понятно, все приостановлено, — подал голос Маэс, — но, может, они планируют в будущем сделать из Ишвара базу для торговли с восточными странами… Это было хотя бы логично.

— Все равно, — упрямо мотнул головой Мустанг, — зачем превращать будущую базу в выжженную пустыню?

— Господин старший лейтенант! Старший лейтенант Хьюз! — к ним, запыхавшись, подбежал мальчишка-почтальон: светлые, почти прозрачные волосы, еще толком не начавшие расти усы и форма не по размеру.

Мустанг отвернулся — он представил, что, возможно, не сегодня-завтра этот мальчишка будет лежать на безучастной горячей земле и смотреть мертвыми глазами в серое небо: шальные пули и мины не щадили никого.

— Я капитан, — подбоченившись, изрек Хьюз.

— Ой, простите, — мальчишка враз залился краской, вытянулся по струнке и неловко козырнул. — Капитан Хьюз, вам письмо…

— Ах, — только и выдохнул Хьюз, сжал в руках письмо и просиял, тут же позабыв о почтальоне.

— Ты чего? — Мустанг недоуменно уставился на товарища.

— Вот мое прекрасное будущее! — блаженная улыбка озарила лицо Маэса, а сам он сунул письмо под нос Рою.

— Грейсия?.. Это… от женщины?..

— Да! Она живет в Централе! И все это время ждет моего возвращения! — Хьюз сиял, словно начищенный медяк. — А что… — он посерьезнел. — А что, если кто-то сейчас ухаживает за ней, добивается ее внимания? Ведь ни один уважающий себя мужчина не пропустит такую женщину, как