– Все-таки по телевизору…

– Что?

– Мне знаком ваш голос, Дабл Вэ. Вы выступали по телевизору. До Катаклизма. Тоже говорили про закон и порядок. Заезженная пластинка.

– Можете оставаться при своем мнении. Время нас рассудит. До свидания.

– Да нет уж. Надеюсь, прощайте.

Толик произнес эти слова со всей отпущенной ему Богом язвительностью, но насладиться произведенным эффектом не довелось. Сильные руки легли ему на плечи и придавили к сиденью стула. В шею вонзилась игла.

Томский вскочил, отшвырнул ногой стул и ткнул кулаком в воздух. Сорвал повязку с глаз и… ничего не увидел. Из темноты послышался тихий, почти вкрадчивый голос:

– Не волнуйтесь. Первым из органов чувств отключается зрение. Вы просто уснете, а когда проснетесь, не будет даже головной боли.

Ноги Анатолия подогнулись. Он упал, ткнувшись щекой в мягкий ворс ковра.

– Ранцевый огнемет. Смотри-ка ты, как они его… Убойная штука.

– Не трогай, пока я не покажу, как им пользоваться.

Первый голос принадлежал Корнилову. Второй – Громову.

Томский открыл глаза. Каморка Юрия. Что он здесь делает? Как оказался тут?

Толик сел. Корнилов и Громов стояли у стола, на котором лежали черные прорезиненные комбинезоны, странные противогазы из белой резины, автоматы с укороченными стволами и складными прикладами, ранцевый огнемет с толстым гофрированным шлангом и металлическим, похожим на разинутую пасть акулы, раструбом.

– Очухался? – Корнилов обернулся. – Так можно и конец света проспать.

– Как я сюда попал?

– Добровольский с дружками привез. Вместе со снаряжением. Просил передать извинения за то, что тебя пришлось усыпить. Хотели тебя сразу домой отнести, но я решил Ленку зря не пугать. Велел ко мне… Чаю хочешь? Горячий.

– Давай чай.

Томский был очень зол на фокус Невидимых Наблюдателей, но быстро забыл о них. Его поразил вид Юрия. Гладко выбритый, тщательно причесанный Корнилов помолодел лет на десять. В глазах появился блеск. Тот самый, с которым Юрий вел за собой восставших гастов Рублевки. Спасибо тайному правительству! С паршивой овцы…

После чая Анатолию захотелось курить, но он сдержался. Надо брать пример с Юрки и расставаться с вредными привычками.

– Толян, привет! – Вездеход вошел в каморку, сразу подошел к столу и взял противогаз. – Ага. Такие я уже видел…

– Раз все в сборе, начнем, – объявил Данила, привычным жестом поднося пальцы к вискам. – Итак, мы отправляемся в Кремль. Я несколько раз бывал там после Катаклизма, но дальше Архангельского собора пройти не сумел, что-то мешало. Не знаю, что именно вызывало панику и необъяснимый ужас… Такое ощущение, что ты упираешься в невидимую стену. Могу лишь предполагать: все дело в биологическом оружии, которое сбросили на Кремль, чтобы сохранить здания в целости, а людей вывести из строя. Нам известно, что разумная биомасса, пожирающая людей, и звезды на башнях Кремля как-то связаны. Звезды заманивают людей в Кремль, а биомасса довершает начатое, окончательно лишая их разума.

– Насколько мне известно, звезды потухли после того, как биомассу выжгли огнеметами, – заметил Корнилов. – Или…

– Или, Юра. Для того чтобы разделаться с биомассой полностью, Кремль придется стереть с лица земли атомной бомбой. Все остальное – полумеры. Если осталась хоть микроскопическая частица этой мерзости, можно считать, что все начнется сначала. Биомасса будет пожирать разум и тела. Будет разрастаться, а звезды на кремлевских башнях вновь засветятся, чтобы заманивать неопытных сталкеров в западню.

– А мы, выходит, опытные, – усмехнулся Томский.

– Предупрежден – значит вооружен. Мы знаем, чего опасаться, поэтому я и настоял на том, чтобы нас снабдили портативным ранцевым огнеметом. – Громов подошел к столу и поднял раструб огнемета. – Такими пользовались еще в Первую мировую войну. Разумеется, перед нами усовершенствованная модель. Принцип действия прост: раструб направляется на цель, поворачивается вентиль. Сжиженный газ поджигается искрой, нажатием этой кнопки. Радиус действия – пятнадцать метров.

– Нам придется иметь дело только с биомассой? – поинтересовался Томский. – Живых существ в Кремле нет?

– Не знаю, но… Чье-то присутствие я ощущал. За нами наблюдали. Боковое зрение не раз фиксировало движение, но я так никого и не увидел. Возможно, обитатели Кремля находятся дальше, чем удавалось пройти, и прячутся.

– Ну, надо полагать, обитатели эти из плоти и крови. – Вездеход задумчиво наморщил лоб. – А значит, в случае чего против них отлично сработают эти расчудесные «калаши».

– Лучше обойтись без пальбы, – вздохнул Данила, склоняясь над белым листом бумаги. – Исходная точка – Трубная площадь. Дойдем до нее по поверхности. Там мы спустимся в подземный коллектор Неглинки и по нему доберемся до Москвы-реки. У выхода к набережной есть лодка. По крайней мере, была. Не думаю, чтобы с ней что-то случилось. Дальше по воде, вдоль набережной, добираемся до Первой Безымянной башни. Рядом с ней из-за просадки почвы часть кирпичной стены разрушилась. Так мы попадаем в Кремль…

Громов принялся вычерчивать схему карандашом. Храмы обозначал крестиками, здания – квадратами и прямоугольниками.

– Конечная точка маршрута – кабинет на втором этаже Сенатского дворца, окна которого выходят во двор. Объект должен находиться там. Да, на тот случай, если со мной что-то случится, это – книга. Конституция. Переплет кожаный, красный. Накладной серебряный герб России. Трудно спутать с чем-то другим. Эту книгу мы и должны добыть. Уходим тем же путем. Вопросы?

– Только один, Данила. – Томский встал, взял со стола автомат и передернул затвор, вставил фонарик в специальный паз сбоку ствола и удовлетворенно хмыкнул. – На какой крючок подцепили вас красавцы, называющие себя тайным правительством, и можно ли им вообще верить? Мне дали честное слово, но у политиков, особенно российских, оно очень часто бывает пустым звуком. Наша команда справится с задачей. Случалось попадать в передряги и похуже, но… На чьей стороне вы, Громов? И ради чего будете рисковать жизнью?

Анатолий рассчитывал, что его прямой вопрос поставит Данилу в тупик или, по крайней мере, заставит задуматься в поисках ответа. Однако Громов ответил сразу:

– Ради того, что и вы, Томский. Я собираюсь покинуть Метро. Невидимые Наблюдатели, с которыми я не хочу иметь ничего общего, сами же помогут мне избавиться от своей назойливой опеки. Кроме того, я хочу прояснить кое-какие детали для своей книги о Кремле. Такой ответ вас удовлетворит?

– Вполне. И последнее: как доберемся до Трубной площади?

– По Кольцевой. На поверхность выйдем на Новослободской. Дальше – мимо Мосгордумы. Дорога мне знакома. Да, еще. На каждого из нас выписаны документы офицеров Ганзы и официальное письмо, по которому в любой точке Содружества станций Кольцевой линии нашей группе обязаны оказывать всемерное содействие.

– Вот те на! – расхохотался Корнилов. – Давненько я не был офицером Ганзы! Надеюсь, меня там не прищучат за прошлые делишки?

– За сроком давности, Юра, тебя наверняка простили, – улыбнулся Анатолий. – Покажешь нам, как обычно ведут себя офицеры Ганзы.

– А что показывать? Задирай повыше носяру, выпячивай грудь и вперед!

Корнилов старался быть веселым, но от Томского не ускользнула грусть в глазах друга, который на самом деле был офицером ганзейского содружества и сейчас, наверное, вспоминал не самый лучший отрезок своего жизненного пути.

– Что ж… Тогда осматриваем оружие, примеряем комбинезоны и отдыхаем. – Томский подошел к двери, обернулся к товарищам. – Рад, что вы согласились. Спасибо. Кроме всего прочего, этот поход поможет нам всем встряхнуться.

Толик пошел к себе, собираясь рассказать Елене о предстоящей экспедиции, но жена встретила его на платформе. По выражению ее лица Томский понял, что она обо всем догадалась и сюрприз не получится.

– Далеко на этот раз?

– В пределах Садового кольца. А если точно – в центр.