– Спасибо, батюшка, надоумили.
Борт закончили за день до отхода. Обновили название на баке и корме. Буквы выписали не черной краской, как было, а зеленой. Хасан ходил по причалу, качал головой, любовался. Так и проходил до вечернего намаза. Раскинул подстилку на причале, помолился, после чего нехотя полез в машину. Но и уехал не сразу. Сделал круг почета от бака до кормы и обратно и только потом медленно, оглядываясь, направился в сторону ворот.
И вот отход. Как-то быстро, минут за десять отвязались от причала, маленький буксирчик, натужно пыхтя, развернул носом на фарватер, последний канат, сброшенный с буксира, толстой анакондой поплыл по воде, скользнул по бульбе32 и повис над клюзом.
– На баке чисто!
– На корме чисто!
Чисто – это не в том смысле, что аккуратно подмели. Чисто – значит, ничего больше с берегом не связывает, не цепляет. То есть, полный вперед, в море, в океан, в Австралию!
Порт назначения Фримантл – небольшой уютный городок в западной Австралии. За городом простирается широкая степная полоса, отделяющая побережье от Великой Австралийской пустыни. В этих степях пасутся несметные стада австралийских баранов.
Принадлежат местные бараны известной компании «Коллман и братья», на которую работают тысячи ковбоев и десятки агентств по продаже. Одно из таких агентств недавно открыл полноценный австралийский гражданин иракского происхождения мистер Базиль, он же – большой друг Хасана Базаах.
Звонит Базиль Хасану в Шаржу:
– Салам алейкум, Хасан! Твой капитан совсем глупый, да? Он прислал телекс, что будет во Фримантле через три недели. Надо мной смеются. Ведь всем известно, что «Омалькора» никогда не появлялась во Фримантле раньше, чем через два-три месяца после выхода из Залива.
– Ай, Базаах, у меня новый экипаж. Русские. Они и так уже ввели меня в великое заблуждение и растраты. Наверное, капитан еще не умеет считать. Когда он приплывет во Фримантл, то узнает, что эта дорога в три раза дольше.
– Ты нанял русских, Хасан? Ай, да спасет нас милость Аллаха!…
Звонит Базиль Хасану в Шаржу через три недели:
– Хасан, они пришли сегодня утром! И АМСА приняла судно с первого раза, Хасан! А через три дня уходят! Через три дня, и уже никто не смеется! Капитан говорит, что они плыли очень долго, потому что хотели обкатать двигатель и закончить ремонтные работы. А еще они требуют денег, Хасан! Я сказал, что денег нет, а капитан говорит, что они будут стоять во Фримантле не три дня, а до тех пор, пока не получат месячную зарплату.
– Ай-вай, какой корыстный человек! Ладно, Базаах, дай им денег, а я потом перешлю тебе в банк… Эй, Базаах, ты меня слышишь? Это я – Хасан говорю с тобой в трубку!
– Нет, Хасан, не слышу! Совсем не слышно стало ничего, Хасан! Так ты пришли мне деньги в банк, Хасан, чтобы я смог дать русским их зарплату…
Звонит Хасан Базилю во Фримантл через три дня.
– Салам алейкум, Базаах! Ты получил деньги?
– Алейкум ассалам, Хасан! Уже получил и отдал капитану. Капитан сказал, что они приплывут в Залив через две недели. Наверное, вид денег помутил ему разум… Что там за шум, Хасан?
– Это я так громко пляшу, уважаемый! Ай, Базаах, пусть капитан совсем лишится рассудка, но приплывет через две недели. Скажи русским, что их ждут дорогие подарки. Мистер Хасан купит им много краски и разных железных деталей…
В общем, пароход спасли. Даже видавший виды и умудренный опытом старший сюрвейер АМСА порта Фримантл мистер Луис Арболеда, прибывший на предпогрузочную инспекцию, не скрывал удивления, а позже, выписав разрешение на погрузку, разоткровенничался.
– Вы знаете, кэптин, мы ведь собирались отозвать лицензию «Омалькоры» на перевозку животных. Теперь этот вопрос улажен на ближайший год, как минимум. Конечно, конструкции корпуса находятся в неважном состоянии, но я вижу, что судно попало в хорошие руки и, наконец-то, эксплуатируется на профессиональном уровне. Сегодня же пошлю рапорт в Канберру. А через год пойдете на плановый ремонт, там уж нажмите на судовладельца, чтобы закрыл все основные замечания по корпусу. И наши претензии закроются соответственно. Добро пожаловать в Австралию, кэптин!
Гостеприимство за гостеприимство, и мастер предложил мистеру Арболеда выпить настоящей русской водки за перспективы долговременного и плодотворного сотрудничества. Чиф-сюрвейер не отказался, но остановился после первой и на прощание крепко пожал мастеру руку.
– Совершенно неофициально, кэптин. Как представитель АМСА я не должен этого говорить. Подскажите судовладельцу, пусть во время ремонта не поскупится и сменит судну имя. Слишком уж часто эта «Омалькора» здесь была на слуху. В негативном смысле. Пусть после дока судно получит новое имя и новую жизнь.
Вот такой дружеский совет дал русскому капитану растрогавшийся австралийский сюрвейер. Искренне и из самых лучших побуждений. Чтобы на тридцать пять тысяч в месяц больше баранов выезжало за границу, и чтобы русские работу не потеряли (вон у них что сейчас на родине творится!), и чтобы все крутилось и вертелось, как тому положено крутиться и вертеться. Но не учел одного умудренный опытом мистер Арболеда: менталитет конечного пункта назначения своего пожелания.
За последующий год сгонял пароход в Австралию и обратно десять рейсов. Дела у Хасана шли, как нельзя лучше. Его счет в банке перевалил за миллион. Он купил себе дом в окрестностях Дубая, сменил «Шевроле» на «Мерседес» и заважничал. Изредка появляясь на «Омалькоре», он небрежно, не глядя, совал руку капитану и старшему механику, остальных не замечал.
К доковому ремонту вернулся из отпуска капитан Манохин. Валерию Сергеевичу Хасан обрадовался. Он встретил капитана у трапа и сунул ему свою драгоценную правую руку. Тут же, словно из воздуха, образовался Яхья.
Хасан спросил:
– Капитан, а какая у тебя машина?
– Шевроле, – ответил мастер. – Четыре года назад в Канаде купил. В Монреале.
Хасан скривил губы, махнул рукой и отвернулся. Ненадолго, секунд на пять-десять – вполне достаточно, чтобы русский капитан понял, что уважаемые люди на «Шевроле» не ездят, а поняв, устыдился, а устыдившись, унизился. Потом снова повернулся и сплюнул с губы английское слово: «Вэлкам!»
В тот же день, безуспешно пытаясь обсудить предстоящие ремонтные мероприятия, мастер сообщил Хасану о предложении австралийского сюрвейера. Хасану идея понравилась, а позже он довел ее до совершенства. Действительно, зачем платить большие деньги за тонны металла и сварочные работы, если можно заплатить маленькие деньги за смену названия, чтобы судно снова стало, как новое. А потом заплатить совсем маленькие деньги местному сюрвейеру-индусу, чтобы тот написал бумагу, что все необходимые корпусные работы выполнены. И ведь ни русский капитан, ни тот же большой человек из страшной организации АМСА до такого хитрого решения никогда бы не додумались! Ай-вай, какой мудрый человек, какой изощренный умом судовладелец мистер Хасан!
И как ни уговаривал его Валерий Сергеевич не жадничать и вложить деньги в хороший ремонт, как ни предупреждал, что рано или поздно пароход начнет разваливаться, и все равно придется платить, но уже в пять, в десять раз больше – все бесполезно. «Ай, – думал Хасан, – какие глупые люди! И ведь все у них есть: калькуляторы, компьютеры, даже видеомагнитофоны есть, чтобы смотреть на голых женщин. А головы на плечах нет!».
– Капитан, зачем расстраиваешься? Помнишь, год назад ты так же расстраивался, все просил меня какой-то Джи-Пи-Эс купить? Сколько этот Джи-Пи-Эс стоит? Самый лучший!
– Не больше тысячи, – ответил мастер.
Хасан скривил губы, махнул рукой и вышел из каюты.
Утром привез он спутниковую установку и, действительно, хороший прибор купил: американский «Тримбл». Но капитана так и не утешил. Понимал Валерий Сергеевич, что без надлежащего ремонта долго пароход не протянет, как тут народ ни уродуйся. А работать на «Омалькоре» он намеревался долго. Минусов полно, конечно, но и плюсы солидные. Большой экипаж, большие переходы, большие стоянки. Зарплату выдают исправно, кормежка приличная – где еще в наше время такой пароход найдешь?
