Магарат сразу же научился видеть всевозможные переплетения волокон, но быстро разобрать их ему не удавалось. Даже для него подобная задача оказалась непосильной. Разумеется, это временно.

Во время очередной практики Магарат поинтересовался у Прародителя:

– Скажи мне, Диамарат, что с тобой сделает Творец, если узнает, что ты мне помогаешь?

– Трудно ответить, Магарат. Он не будет рад подобной вести – это точно. Быть может, он заточит меня в темницу, или даже уничтожит.

– Лишь из-за того, что ты нарушил его запрет? – демон прекратил концентрироваться на пустынном мире и уставился на дракона.

– Его слово должно быть нерушимо, Магарат. Коль он сказал, то это надобно выполнять.

– Пусть тогда уничтожит Первородного, дабы тот не помогал эльфам. В таком случае я согласен сражаться против Перворожденных хоть в одиночку.

– Смелые слова, Магарат. До тебя дошла весть относительно трагедии Эйатиэля?

– Неужели он погиб? – с надеждой спросил красноглазый демон.

– Он жив. Десять лет назад у него родилась дочь. Прекрасная маленькая девочка, но недавно ее не стало.

– Что же могло случиться? Ее одолела неведомая хворь?

– Целый мир, в котором отец и мать ее оставили, превратился в пылающие степи. Ее убили, Магарат.

– Что? Кто мог сделать подобное? – искренне изумился верховный темный.

– Эльфы винят во всем демонов.

– Нас? Они уверены, что это мы испепелили целый мир?

– Именно. По этой причине Эйатиэль и нанес столь сокрушительный и тщательно спланированный удар по вам.

– Он уничтожил столько городов и миров только потому, что считает виновными нас?

– Ты не знал об этом? Скажи же, Магарат, кто-либо из других верховных мог сделать нечто подобное?

– Только Жайарбах… Но я попросил Кейазару следить за ним. Если бы он отправился испепелять мир, аль хотя бы приказал кому-либо из своего войска сделать подобное – я бы узнал.

– Кейазара, – задумчиво повторил Диамарат ее имя. – Демон Пустоты. Великая редкость. Даже провидцы на подобие Чаад-Хаара встречаются чаще.

– Я знаю. Она самая благоразумная из всех нас. К том уже ее способности намного ценней для меня, нежели у Чаад-Хаара.

– Магарат, а может быть так, что несколько могущественных демонов-одиночек решили сплотиться, дабы уничтожить мир эльфов?

– Исключено. Почти всех верховных, не входящих в наш Совет истребили эльфы. Ты прекрасно знаешь, что мы вшестером – сильнейшие представители нашей расы. Только мы могли бы совершить нечто подобное.

– Тогда кто мог сделать такое?

– И об этом меня спрашиваешь ты? Ты, Прародитель драконов, сильнейший и мудрейший из всех?

– Мне ведом ответ, но я хочу услышать его от тебя.

– Первенец, – моментально ответил Магарат. – Больше никто не смог бы совершить подобное.

– Истинно так. Я видел тот мир. Видел магические следы, оставшиеся после заклинаний. Первенец велик и могущественен, но даже ему не удалось изменить свой магический след.

– Зачем ему все это? Он творит столько безумия лишь для того, дабы эльфы больше ненавидели нас?

– Как видишь, это сработало. Эйатиэль нанес слишком сильный удар по вам.

– Я понимаю, что пытаться объяснить все эльфам относительно Первенца бесполезно. Я пытался с ними поговорить множество раз, но всегда все оборачивалось иначе, нежели я хотел.

– И что ты будешь делать?

– Разве у меня есть выбор? – пожал плечами демон. – Придется уничтожить миры в ответ.

Дракон лишь хмыкнул, но не сказал ни слова. Он понимал, что темный был прав.

– Испепелить целый мир лишь для того, чтобы убить дочь Эйатиэля, – Магарат не переставал удивляться жестокости и коварству древнейшего элева. – Сказать по правде, мне искренне его жаль. Потерять свое дитя, наверно, очень больно.

– Как и тебе, мне подобное неведомо.

– Диамарат, эльфы ведь не лишены возможности продолжения рода. Подобного ограничения у них нет. Может ли быть так, что у Эйатиэля родится ребенок, который превзойдет его по Силе?

– Подобное вполне возможно, пусть и вероятность крайне мала. В основном у эльфов рождаются либо равносильные, либо слабые по сравнению с родителями дети.

– Тем не менее, у него может родиться дитя, которое превзойдет его по могуществу, – подытожил Магарат.

– Может. Но к чему ты говоришь все это?

– Что будет, если такое случится? Что будет, если у него родится столь могущественный ребенок? Мы с Эйатиэлем равны, но его потомок сможет превзойти нас. Тогда мы точно проиграем войну.

– Хочешь убить его жену? Ты прекрасно знаешь, сколь трудно эльфам найти себе избранниц.

– Неужели ты считаешь, что он не найдет себе новую? К тому же я не убиваю женщин и детей…

– Но собираешься уничтожить несколько миров, в которых будут и женщины, и дети, и старцы.

– Придется пойти на это, ибо я не могу оставить безнаказанным то, что сделали эльфы с нами. Надо показать им, что и мы способны на подобное. Но вернемся к начатому. Что делать, если у Эйатиэля родится наследник?

– Прости, но я не знаю, Магарат.

Демон довольно долго думал, и пришел к одному единственному решению.

– Диамарат, мне нужна твоя помощь.

– Как и прежде, я слушаю тебя.

– Я хочу, дабы ты отвел меня к Творцу.

***

Жайарбах находился в собственных покоях и ликовал. До него дошла весть относительно дочери Эйатиэля. О, он готов был отдать часть Силы тем демонам, что отважились выступить на длинноухих. Они не ждали дозволения верховных, и тем более проигнорировали приказы Магарата. Да, такие демоны ему бы не помешали в собственных рядах. Однако ему оставалось лишь гадать, кто оказался настолько смелым. Тем не менее, их поступок побудил его принять весьма сложное и опасное решение.

Хорошенько все обдумав, он отправился к Чаад-Хаару, чьи покои были напротив его. Двуглавый демон почти полностью оправился, однако бледность все никак не желала исчезать. Демон-провидец впустил тучного темного и сразу же поспешил лечь обратно в огромную кровать. Он не спал, а просто лежал и отдыхал.

– Ты выглядишь лучше, – начал говорить Жайарбах. – Думаю, что через пару лет ты окончательно поправишься.

– Благодарю, – коротко бросил Чаад-Хаар и закрыл глаза, пытаясь отдохнуть.

– У тебя не было никаких видений или снов?

– Пока я не приду в себя – они не будут появляться.

– Бесконечно жаль… Но ждать осталось не долго, – казалось, что Жайарбах хотел поддержать раненого демона, но Чаад-Хаар знал его довольно хорошо и слишком долго, дабы верить в подобное.

– По какой причине ты решил явиться, Жайарбах? – именно этого вопроса и ждал тучный демон.

– Я хотел поговорить с тобой и заручиться твоей поддержкой. Тебе я доверяю больше всего, Чаад-Хаар.

– Меня не волнует твое доверие, Жайарбах. О чем ты хотел поговорить? В чем именно тебе нужна моя помощь? Если я смогу – то помогу.

– Я по поводу Магарата.

– Что он тебе сделал в этот раз?

– Что он сделал? И ты еще смеешь спрашивать?! – повысил голос Жайарбах. – Посмотри на мой живот! На нем до сих пор остался отпечаток от его треклятой ладони!

– И ты все никак не забудешь этого?

– Он опозорил меня перед всем нашим Советом. Подобное не забывается и не прощается.

– Значит, ты решил ему отомстить. И ты хочешь, дабы я тебе помог?

– Мне нужна твоя помощь, но дело не в этом. Да, Магарат очень силен, я не отрицаю, но посмотри на него. Что с ним стало? Он постоянно куда-то уходит, порой исчезает на недели, а нам ничего не говорит. Он смеет решать за всех нас, что делать и как нам быть. Он решил, что является самым главным средь нас.

– Ты преувеличиваешь, Жайарбах.

– Неужели? Вспомни, когда война только-только начиналась, и к нам пришел один из эльфов, что заманил в ловушку. Мы тогда не знали, что ответить ему, а Магарат решил, что может говорить от лица всех нас. И чем же все закончилось? Эльфы вырезали все поселение демонов. Ведь могли мы назначить встречу в нейтральном мире, но он этого не захотел. Магарат поторопился, принял поспешное решение, и погибли наши сородичи. Когда я убил эльфов и поведал вам об этом – он напал на меня и запретил прибегать к подобным методам. Ты прекрасно слышал, как он пригрозил убить меня, ежели я ослушаюсь его приказа. А когда эльфы впервые уничтожили один из наших миров, как повел себя Магарат? Запретил нам нападать на них в ответ, а сам в очередной раз исчез. И это лишь несколько капель из океана. Он слишком часто командует нами, считая, что лишь его мнение имеет значение и лишь оно истинно правильно.