– Они захотели власти и потому решили уничтожить нас? Дабы Вселенная принадлежала лишь им одним?

– Сомневаюсь. Никогда прежде Перворожденные не испытывали тяги к силе и власти. И даже если они захотели нечто подобное, потуги их смехотворны. Даже если они уничтожат вас, Творец создаст новые расы на ваше место. Никогда не будет лишь одной главенствующей расы.

– Но что помешает им напасть и на других? Что, если их станет слишком много и молодые расы просто не выстоят против таких орд?

– Эльфам куда сложней производить потомство, нежели вам, Магарат. Ты это знаешь.

– Но что, если они нашли способ обмануть задумку Творца? – продолжал предполагать демон.

– Перворожденные умны, но не настолько.

И тут Магарата осенило.

– Первенец, – прошептал он, но дракон его услышал.

– Думаешь, это дело рук Первородного?

– Лишь ему под силу подобное. Он сумел отколоть одну из Граней Хаоса. Так неужели он не сможет подчинить себе целую расу?

– Хм… слова твои не лишены смысла. Но зачем ему это? Он достаточно могущественен, дабы лично уничтожить всех демонов. Зачем ему использовать демонов?

– Помнишь, тогда, когда все Прародители напали на него, он сказал, что Творец почувствует себя бессильным перед грядущим. Он поймет, что не в силах изменить то, что случится.

– Он отколол Грань Света…

– Разве этого достаточно, дабы заставить Творца страдать?

– Подчинить себе одну из созданных им рас и столкнуть их друг с другом, дабы они уничтожил сами себя, – сообразил Диамарат. – Это все меняет, Магарат. Это имеет смысл.

– Но все же я не понимаю, зачем ему понадобилось откалывать одну из Граней?

– Не знаю, но я не удивлюсь, если именно с ее помощью он и подчинил эльфов своей воле.

– Нужно поговорить с Творцом. Нужно, чтобы он развеял чары Первенца.

– Я не знаю, согласится ли он…

– Почему не должен? Он просто будет смотреть, как его творения уничтожают друг друга?

Диамарат решил промолчать, а Магарат мялся и не знал, говорить ли дракону о случившемся, аль нет.

– Когда нас окружили и на нас напали, я вспомнил, как следил за твоей борьбой с драконами Хаоса, – все же начал говорить он. – И я был тверд в своем решении. Я решил защитить себя и других верховных демонов. Я убил эльфов. Все было просто и быстро, но нас взяли в кольцо. Я хотел также быстро избавиться и от остальных, но увидев трупы других демонов, лежащих на земле, я рассвирепел. Я был в ярости. Не мог поверить в то, что эти поганые эльфы убили ни в чем не виновных демонов! И… не знаю точно, что со мной случилось, но мой гнев рвался наружу. И я убил всех оставшихся эльфов. Убил их так, что даже другие верховные демоны испугались от увиденного. Я понимаю, что во мне тогда пробудилась Грань Жестокости о которой ты мне говорил. Так скажи же, Диамарат, так будет всегда? Мне не удастся подчинить ее себе? Я не хочу больше так терять контроль над собой.

– Хаос – слишком сложен и неоднозначен, Магарат. Я не знаю, когда он будет пробуждаться в тебе, и ты этого не можешь знать. Единственное, что тебе остается – не позволить подобному случиться вновь, коль ты этого не желаешь. Ты должен научиться подавлять Грань.

– Как? Это ведь Хаос…

– Извини, Магарат, но я не знаю. Я не могу научить тебя тому, что не испытывал на себе. Тебе придется научиться этому самому.

– Но как быть с эльфами? Что нам делать с ними?

– Воевать, – коротко ответил Прародитель.

Увидев на лице демона недоумение, он объяснил ему значение данного слова и Магарата передернуло. Они еще долго молчали, пока демон не решился задать главный вопрос:

– Диамарат, если мы правы, то Первородный подготовил эльфов к этой… войне. У них есть какие-то железные тонкие вещи в руках, которые режут плоть. Кроме того, Перворожденные без промедлений убили других демонов, что жили в том городе…, – и Магарат резко замолк.

– И что же ты хочешь от меня?

– Помоги. Диамарат, я прошу тебя и других Прародителей помочь нам. Мы не готовы к подобному, а потому эльфы могут быстро убить очень много демонов. Но, если все Прародители помогут нам, если вы сразитесь с ними, то тогда…

– Этому не бывать, Магарат, – прервал его Бриллиантовый дракон. – Прости, но мы не можем вмешиваться.

– Что? Но, почему? Вам нужно лишь один раз напасть на толпу эльфов и все закончится!

– Я очень хочу тебе помочь, Магарат, но нам запрещено вмешиваться.

– Творец запретил?

– Именно. И это было сказано им давным-давно, еще когда существовали расы элевов и апореев.

– Но ты ведь рассказывал мне обо всем, ты давал мне знания…

– Но я не учил тебя новым заклинаниям, не учил тебя сражаться с другими. Творец запретил обучать подобным вещам, но не делиться знаниями.

– Если вы поможете нам, то никакой войны не будет! Эльфы успокоятся, и, как знать, быть может, нам удастся привести их в чувство, дабы они перестали повиноваться Первенцу! Неужели Творцу хочется смотреть за тем, как его творения, его детища будут уничтожать друг друга?

– Слова твои не лишены смысла, Магарат, но не мне это решать. Хм… Я поговорю с Творцом, но знай: если он запретит что-либо предпринимать, то я так и сделаю.

– Я уверен, что он вмешается! Первородного нужно остановить. Но, если он все же откажется… Диамарат, ты научишь меня новым заклинаниям?

Дракон долго молчал, обдумывая его просьбу.

– Я подумаю над этим, – не дав точного ответа, Бриллиантовый Прародитель исчез.

***

Он неотрывно смотрел за происходящим. Он видел, как проливалась кровь его творений, видел, как одни убивали других, как беспомощны оказались демоны перед лицом подобной опасности. Но их нельзя винить, ведь они никогда не знали о жестокости и убийствах, а эльфы… Их одурманил Первородный, использовав в качестве инструмента Свет. Лишь теперь Творец все понял. Лишь теперь он осознал, зачем элеву понадобилась эта Грань Хаоса. Он использовал ее, с ее помощью подчинил эльфов, а кроме того черпал из нее Силы, и обучал Перворожденных новым заклинаниям. И ему это совсем не нравилось. Он боялся даже предположить, что предпримет его первое творение в дальнейшем. Как он воспользуется Светом? Что именно будет творить с его помощью?

Диамарат ушел совсем недавно от него. Как же больно было Творцу говорить сильнейшему из Прародителей, что им нельзя ни во что вмешиваться. Его сердце разрывалось на части от этих слов. Они должны просто стоять в стороне и наблюдать за происходящим. Все. Вмешательство будет караться смертью. Диамарата подобное не устраивало, но он не мог пойти наперекор Великому Творцу.

– Сколько крови и боли уже принесла месть элева, – прошептал Творец. – Сколько страданий, сколько убитых… И ведь это только начало. И тебе доставляет удовольствие следить за всем этим? – он смотрел в пустоты космоса, надеясь, что Великий Творец слышал его. – Тебе настолько плевать на все созданное тобой, что ты готов потешить себя разрушительным зрелищем? Зачем тогда ты принялся созидать? Зачем тогда создал Вселенные и населил их Творцами и Смертями? Для чего? Во имя чего? Или же это выше даже моего понимания? Неужели даже мне, Творцу целой Вселенной не суждено понять твой замысел? Неужели даже мне не суждено понять, что движет тобой? Я хочу помочь моим детищам, хочу спасти их. И я так и сделаю, даже без твоего дозволения!

Творец вскочил, полный уверенности, что поступит так, как и обещал. Но его что-то кольнуло в грудь. Стало неприятно, даже немного больно, но он все еще был полон решимости. Огонь. Пламя. Нестерпимый жар. Он будто бы начал гореть изнутри. Жуткая боль объяла его, и он с трудом шевелился. И вскоре чудовищная, нестерпимая боль пронеслась по нему. Страдали и плоть, и душа. Его внутреннее естество страдало, его терзали и мучили. Творец старался не кричать, но это было выше даже его сил. И он закричал. Он кричал так громко и неистово, что звезды задрожали, содрогаясь от его боли. И пыл Творца поубавился. Он перестал думать о том, чтобы помочь собственным творениям. И боль прекратилась. Ничто больше не мучило Создателя.