• На работе вообще край. Начальник явно издевается, нагружая заданиями выше всяких норм. Характерно, что всё это должна делать Ленка, но она же, видите ли, в «интересном положении», ей надо помогать. Как будто бы я каким-то образом причастна к её беременности. И до этого-то она никогда ничего путного не делала, только улыбалась, а тут вообще распоясалась, во все горло хохочет, житья от нее нет никакого. Животом своим огромным всем в лицо тыкает. «Киндер сюрприз» жизнерадостный.
• Единственная подруга и та на поверку оказалась обыкновенной сучкой. Я ей о своих проблемах, а она мне знай, про свои мелкие неприятности талдычит. Не выслушает, не посочувствует. «Змея».
Рассказывая все это, даже не заметила, как пролетело отведенное под сеанс время. Что-то на столе звякнуло, тренькнуло, и в кабинет влетела «Помогайка». Объявив об окончании встречи, она проводила меня до двери, но не к той, через которую я сюда попала, а на противоположной стороне. «Это, чтобы я не встретилась с тем, кто сейчас сидит в приемной, ожидая аудиенции. Ну что ж, очень мудро, не хотела бы, чтобы кто-то видел меня, выходящей от специалиста подобного толка» – поняла я. Кстати, ни единого звука непосредственно от человека, к которому я, собственно, и приходила, услышано не было. Ну и плевать, что с него собственно взять, с «Мозгоправа». Все они, наверное, малость не в себе.
Следующий визит был назначен через неделю. В течение этого времени, обдумывая и вспоминая всё произошедшее в кабинете у психолога, я прислушивалась к себе, пытаясь понять, что же она мне дала эта встреча. Да, несомненно, некоторое облегчение от того, что выговорилась, выплеснула негатив, который поселился в душе, наступило. Но никакого, пусть даже самого завалящего совета, как мне со всем этим быть, я по итогу не получила. И это настораживало. С таким же успехом, я могла «поплакаться» любому человеку, который бы оказался рядом со мной на автобусной остановке. Короче говоря, помощи, обещанной в рекламном объявлении, получено не было. И за что только деньги платила! «Не пойду больше к этому жулику, который только и умеет, что в кресле раскачиваться и издавать ничего ни значащие, к моему рассказу никакого отношения не имеющие, звуки!». Но когда наступил день назначенного сеанса, ноги сами принесли меня к дверям кабинета «Мозгоправа». Та же барышня, тот же темный кабинет.
Не ожидая приглашения, примостилась на кушетку, закрыла глаза, задумалась, о чем же я хочу поговорить с человеком, обещавшим помощь. Ведь уже всё, что волнует и тревожит, о чем думаю и переживаю рассказано. Вдруг перед глазами возник образ мужа, но какой-то не отчетливый, и как будто раздвоенный. Один, каким он был во времена нашего жениховства, а другой, какой он сейчас стал. Разница между ними двумя была небольшая, но явная.
Взгляд. Ведь, если раньше он смотрел на меня с восхищением, которое нельзя было не заметить, то теперь в его глазах жил страх. Страх не угодить, разочаровать, подвести. Откуда он появился, кто ему внушил эти опасения? И так мне стало жалко своего благоверного! Захотелось прижать к груди и объяснить, что все вокруг дураки, к мнению которых не стоит прислушиваться, ведь он у меня самый лучший! Даже когда портачит напропалую. И хотя какие-то смешные, нелепые оплошности встречаются у него поразительно часто, сей факт не дает никому права его в этом упрекать. Можно подумать, все вокруг совершенны! В общем, кинулась мужа защищать, да так яростно, сама от себя не ожидая. И в этот момент меня как будто подкинуло! А от кого собственно я сейчас его защищаю? Да от самой себя же, Господи! Это я, а не кто-то другой, постоянно критикую человека, который когда-то женился на мне; ни один его промах, даже самый незначительный не останется мною незамеченным; при любой возможности, в обязательном порядке выскажу довольно-таки ехидное замечание в его адрес! Благодаря этому муж из влюбленного юноши превратился в перепуганного мужичка!
И в этот момент, брякнул звоночек: мое время закончилось. Как и в прошлый раз, ни единого вразумительного слова от психолога услышано не было. Но эффект от только что полученного осознания был настолько сильный, что боясь его расплескать я быстро покинула кабинет.
Неделя до следующей встречи пролетела в попытках разобраться, что же я такое за создание сумевшее, как оказалось, самого родного, любящего человека довести до состояния «пуганой вороны». Зачем я это делала? Какую выгоду от этого получила? И можно ли что-то предпринять, чтобы все исправить? Вопрос: «Идти или не идти на очередной сеанс», уже не стоял. Было даже интересно, что я могу ещё понять про себя в темном кабинете молчаливого психолога.
Во время третьей встречи меня вдруг осенило: «А ведь я всем и всегда даю клички. Откуда эта привычка взялась?».
Решила разобраться. Каково же было мое удивление, поняв, что данное пристрастие тянется с самого детства. Родители любили меня сильно, но чувств своих никак не проявляли, заменяя объятия и поцелуи милыми, как им казалось, прозвищами. Вот некоторые из них: «жопка», «дурашка», «редкозубка», «маловолоска», «пухляшка» и всё в таком духе. Я решила обязательно выяснить у них, каким образом рождались в головах самых близких для меня людей, решения именно таким образом называть свою единственную, и как мне казалось «любимую» дочь. Может, поняв это, смогу ответить на вопросы:
– Почему я не могу общаться с людьми, не приклеивая к ним ярлыки, в большинстве своем, достаточно обидные. Для чего мне это нужно? Что я хочу сказать о человеке этими прозвищами?
– Почему не могу видеть ничего хорошего в окружающих? Та же Ленка с работы. Разве плохо, когда человек искрит радостью, заражая этим чувством окружающих? И разве сложно мне в период, когда её голова забита мыслями о предстоящем материнстве, быть ей полезной, взяв некоторую часть работы на себя?
– Отчего я не слушаю свою лучшую, да что там говорить, единственную подругу, когда она пытается через поток «реки негодования» льющийся из меня донести что-то тревожащее её?
– Разве виноваты они, все эти люди в том, что родители не дали мне того, в чем я нуждалась в детстве? Зачем я превращаю их в заложников моих отношений с часто болеющими, стареющими папой и мамой, которые любили меня как умели?
Во время четвертого посещения всплыла тема наших отношений с дочерью. Я уже не сдерживалась – слезы лились рекой, когда смогла позволить себе извиниться перед своей девочкой за те невыносимые условия, которые создаю для неё. Неужели настолько принципиально, чтобы та музыка, которую она слушает, обязательно была понятна и принята мною?! Как ни крути между нами 26 лет разницы. И то, что когда-то слушала я и от чего получала невообразимое удовольствие, для нее всего лишь старье: не модное и не интересное. В свою очередь и мне совсем не обязательно «тащиться» от новых музыкальных тенденций, оставаясь при этом для дочери родным человеком. Не лучше ли разобраться в том, что с ней происходит, что стало причиной резкого ухудшения положения дел в школе? Кто виновник её частых слез и горестных мыслей?! Может я смогу быть ей полезной, просто находясь рядом и принимая всю без остатка, не критикуя и не отчитывая по любому поводу?! Девочку мою, несравненную!
Удивительно, ведь все эти вещи лежат на поверхности (запуганный муж, взрослеющая дочь, сложные отношения с родителями), а мне, чтобы их понять, надо было несколько раз сходить в этот темный кабинет! Может это и есть та обещанная помощь? Ведь как не крути, до сего момента я винила в своих неприятностях кого угодно, но только не себя.
Все сеансы заканчивались одинаково, как и в первый раз. Раздавался звонок, входила помощница и провожала меня к выходу. И каждый раз я была настолько ошарашена теми ощущениями, которые испытывала во время сеанса, что даже не оборачивалась в сторону кресла, где сидел человек, который так помог мне разобраться с тяжкими думами. В очередной свой приход на аудиенцию я, во что бы то ни стало, решила поблагодарить его за все то, что я смогла пережить и понять с его помощью при молчаливой поддержке. И как только за помощницей закрылась дверь, не стала привычно размещаться на ставшей уже родной кушетке, а произнесла:
