Знакомство
Старое дерево никто не хотел слушать. Или не умел слышать. А может и не умел и не хотел, как знать.
А старому дереву, всегда было о чём рассказать, ведь будучи ещё совсем зелёным, то есть только – только пустившим корни и выпрямившим длинные ветви по сторонам, оно знало за собой эту особенность: собирать и бережно хранить в памяти людские истории.
Например, эту.
1.1 Почему-то
Собрались как-то вечерком три девицы красные на посиделки: поболтать, посудачить, новостями обменяться. Взяли прялки в руки, чтобы не только языком работать, но и рукам дело было. Сели рядком, заговорили ладком. Каждая рассказывает о себе: чем живет, о чем душа мается, какие мысли девичье сердечко тревожат. И как-то так само собой вышло, что тема-то наболевшая одна у них троих, а именно: трудности с кавалерами. И хоть были они друг на дружку не похожи ни станом, ни ликом, ни норовом, а проблема одинаковая.
А надо сказать, что жила по соседству с ними ведунья. Все знали, что, если какой вопрос возникает к ней идти надо, подсобит. И все же не любили люди обращаться к ней за помощью, уж больно прозорливая была та знахарка. Только глянет, и сразу все про тебя знает. Кому ж такое понравится? Вот и опасались её соседи, лишь при крайней нужде да с поклоном совета испрашивали, а получив его― уходили чуть не бегом и после, встречаясь с ней на одной дорожке, глаза прятали, приветствовать забывали. И самое главное, никогда никому не рассказывали, о чём говорила им чародейка, ни родне, ни друзьям, ни во хмелю, ни во сне.
Вот и наши красавицы решились (несмотря на славу дурную соседки своей) таки наведаться к ней, дабы ответ получить на вопрос волнующий: «Что за существа чудные, мужики эти? Как подле себя удержать, и до венчанья церковного довести?». Сказано – сделано, пошли.
Первой в избу вошла Аглая. Была она смелее своих подруженек (да и замуж сильнее всех хотела). Зайдя, как и положено перекрестилась, вещи, принесенные с собой, в качестве оплаты предназначенные, на стол выложила, на лавку села, ждет. Хозяйка напротив устроилась и давай подарки перебирать: платок сразу на голову пристроила, бусы янтарные на шею повесила, в подаренное зеркало себя рассматривает. И молчком все. Не выдержала Аглая (а надо заметить: дева она была с характером,― спуску никому не давала, ни братьям меньшим, ни маменьке годами преклонной) спросила, чуть наклоняясь:
― Может, прежде чем подарки на себя цеплять, спросить надобно, с чем пришла к тебе, в чем кручина моя, хочу от тебя чего?
― Прости, голубка, совсем я ополоумела от даров твоих роскошных. Рассказывай девонька, что заставило тебя так раскошелиться, расщедриться?
― Кабы не удивление безмерное, никогда бы не явилась сюда. Не иначе как проклятье на мне страшное. А кому, как не тебе, ведьме разбираться в этом.
― Мне, милая, мне. Слушаю тебя вся во внимании.
― Вот ты не только слушай, но и посмотри. Посмотри на меня. Ну, чем не хороша? Стройна, пригожа, косы до пояса. Всегда самой справной была среди своих подружек с малых лет. Матушка налюбоваться не могла. Куда бы со мной не появлялась, проходу не давали, все приговаривали: «Что за чудное дитя очарования неописуемого. Вот, мол, повезет тому, кому красота эта дивная достанется!».
И то правда, всегда человеки пола со мной отличного, засматривались на меня. На гулянья приглашали, через костер прыгать зазывали, в лес по грибы заманивали. Я шла, почему б не пойти, дело-то молодое, да и не должна красота такая в пустое цвести. Но как-то так получалось, что одним только свиданием дело и заканчивалось. На второе редко кто отваживался пригласить. Те же смельчаки, которые раззадоривались видеться со мной длительный срок, уходили все равно, рано или поздно. Как так-то?
Есть у меня одна догадка: просто на пути моем извилистом, все какие-то дурни недалекие встречаются, счастье свое разглядеть неспособные. А ты что скажешь, ведунья?
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Выскочила из избы Аглая злющая, щеки горят, глаза молнии мечут. Даже не взглянув на подружек своих, убежала.
Увидев такое, долго не могли прийти к согласию девушки, кому следующей идти к колдунье. Решили кинуть жребий. Выпало Милане. Набрала она полную грудь воздуха и шагнула за порог. Огляделась вокруг, все чистенько, не страшно. Вот и сама хозяйка стоит, смотрит ласково, как бабушка-покойница, бывало, смотрела. Достала тогда она из узелка подарки принесённые: самолично приготовленные пирожки с визигою; яблочки моченые, любимые; да ягоду только-только на поляне собранную.
― Проходи, дитятко, присаживайся. Расскажи, лебедушка, что за напасть тебе ко мне привела. Да не бойся, не кусаю. Помогу тебе, лапушка, не брошу в беде!
― Ой, бабаня, давай сначала отведаем с тобой гостинчики! Только ты и сможешь мне помочь, сама-то я совсем запуталась. Есть у меня любимый, Алешенька. Суженый мой, ненаглядный. Мы с ним уже и клятвы дали верности на все времена, да случилось страшное: призвал его военачальник исполнить службу ратную. Надолго ли, не ведаю, но обещала ждать его, сколь надобно будет. И вот уже целый месяц как я одна. Не хожу никуда с подругами, только если на речку белье постирать; да в лес по ягоды; да иногда на завалинке посидеть песни попеть, да гармошку послушать. Больше ни-ни. Но вот намедни, когда сидели мы с девушками вечером подле дома, проехал мимо на коне вороном барин наш молодой. Услыхал он, как поем мы ладно, да и спешился, подсел к нам, стал расспрашивать про жизнь нашу девичью. Да все так ласково, да все посмеиваясь. А сам хорош собой! Чудо как хорош: рубашка с вышивкой отменной, да и конь красив необыкновенно! Сам все на меня посматривает, за коленку поглаживает. Я, конечно же, сказала ему: «Негоже, барин, честную девушку глазами поедом есть! Вот вернется мой Лёшенька – соколик, расскажу ему, как вы смотрели на меня!».
А он только хохочет в усы свои пшеничные, да отвечает: « Не беда, Миланушка! За тебя и кулаками помахать не зазорно!».
Сказал так, вскочил в седло и ускакал. И вот давеча, прогуливаюсь я случайно около дома барского, падает мне под ноги листок смятый, а на нем слова написаны, которые и вспоминать-то срамно, не то, что рассказывать кому-то. Но тебе, бабуля, как на духу поведаю. Начерканы там были обещания ласковые, голову дурманящие, мысли путающие: «Приходи Милана, цветочек луговой, сдобушка аппетитная, горлица пугливая, в хоромы мои. Буду тебя угощать вкусно, целовать сладко, подарки дарить царские! А коли не придешь, то в пруду утоплюсь, и будет тебе это наказанием за черствость женскую». Как увидала я послание это, так и затрепетала, и нахожусь в смятении полнейшем по сию пору. Ведь люблю я суженого своего, а барина жалко― что, если и в самом деле жизни себя лишит, окаянный! И так переживаю я сильно, что спать не могу, из рук все валится, только и делаю, что ем да думку гоняю. Вот глянь, и гостинцы, что тебе принесла, слопала и не заметила. Помоги волшебница, только на тебя уповаю!
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Когда вышла на порог Милана, лик ее был черен.
― Не ходи туда! – говорит она третьей девушке, ― Истину молвлю, ведьма это распроклятая!
И убежала.
Махнула рукой оставшаяся девица, Дуняша, да и шагнула в избу, не раздумывая. Хозяйка встретила ее у порога, за руку взяла, к окошечку подвела, усадила на лавку. Помолчали чуть, с силами собираясь. Первая гостья не выдержала:
― Прими подарок мой скромный, чародейка!
А сама в руке перстень протягивает, от предков который передавался издревле.
Очень он понравился знахарке, она тут же его в шкатулочку припрятала.
―Вижу что сердце доброе у тебя, милая. Отчего же ты кручинишься, кто обидел тебя, родненькая?
