В гостинице Славутич в 13:30 назначена встреча с покупателем бриллиантов. И тут возникает примета. Жена вздумала идти в супермаркет Спар. До встречи, как я предполагал важнейшей встрече, у меня ровно один час тридцать минут. На дорогу у меня уйдет минимум сорок пять минут. Если я не уложусь в это время, все погибнет…

Условия, выдвинутые покупателем, оказались не приемлемыми для продавца. Услышав это, Лиля высказалась: – Ну, ты глупец! Зачем Ивану Николаевичу высвечиваться? Боже, как можно такой херней заниматься? Как тебя угораздило влезть в эту чушь? Ничем нормальным не занимаешься. – Сделала выводы Лиля, подведя меня еще ближе к мыслям о самоубийстве. Такого отчаянного адского положения я не испытывал давно с момента моего без отцовского детства. Когда я приходил избитым товарищами домой и хотел жаловаться матери, она всегда с досадой в голосе говорила мне в ответ: "Скажи, кто тебя бил, я тому рубль дам!", – и на душе у меня становилось тяжело и больно, от одинокого детства. В этот миг мне хотелось жить отдельно в детском доме с детьми, у которых не было родителей. Я ведь не дебил какой-то, которому все равно, дебил, который просто посмеялся бы радостно в ответ, принимая слова матери за остроумную шутку, радостную и веселую на мамино невинное замечание и убежал, счастлив бытием играть дальше с сопливыми обидчиками. Подумав об отказе депозитного сейфа Иваном Николаевичем, я решил использовать еще один шанс. Вышел из ванны и зашел к Лене, чтобы поговорить по домашнему телефону, так как телефон находился у нее, а второй у нас в комнате, где сейчас спала жена.

– Я хочу сделать один звонок, можно?

– Папа, у меня много работы, и ты меня будешь отвлекать. Бери телефон и иди с ним на кухню. – Оторвавшись от шитья, отвечала дочь. Я понял, что в комнате Лены не получится. Тихо прокрался к Лиле, чтобы не создавать лишнего шума взял телефон, он был на длинном проводе, тетради с записями и вышел на кухню. Установив телефон на кухонный стол, набрал номер Ивана Николаевича.

– Здравствуйте.

– Здравствуй Валентин, я тебя слушаю? – раздался его голос.

– Я вот что подумал, может, вы дадите прейскурант с ценами, а я договорюсь, чтобы сделка проходила без депозитного сейфа.

– Да я знаю, что такое сейф. Это отбираем, затем покупатели приходят и говорят нетто. Потом попробуй, вывези товар из банка. Черта с два, столько документации надо оформлять, черт ногу сломает.

– Ну, хорошо, с этим понятно. – Отвечал я, добавив, – А вот доставить то можно?

– Пускай, скажут куда? А куда хотят доставить?

– В Германию.

– Доставим и в Германию. Только договариваться по цене здесь, и отбор производят здесь. – На этом Иван Николаевич закончил телефонный разговор, дав разрешение мне провести предварительные переговоры. Я тут же перезвонил Мулату. Он предложил встретиться с Иваном Николаевичем вчетвером в среду. Я перезвонил Ивану Николаевичу, он согласился.

Итак, работа началась. Я поделился новостью с Лилей, на что она заметила:

– Тебе в среду надо деньги добывать, а не чепухой заниматься. – Резанула жена по больному месту, и добавила: – А лучше сейчас доставай где хочешь деньги.

Я не знал, что ответить на это? Лишь неопределенно сказал: – В среду будут деньги.

В голову пришла мысль одолжить немного, у Ивана Николаевича, потому, что чувствовал, что с карбонильным железом ничего не получится в среду. Неожиданно раздался дверной звонок. Лена побежала по коридору, пришел ее парень Дима. Они проследовали в комнату Лены. Я уже был на кухне и с аппетитом доедал фаршированный перец, доев, пустился в сторону комнаты Лены. Постучал, за спиной услышал незнакомый голос, похожий на шипение ядовитой змеи, раздавшийся с ванной комнаты: – Не лезь к ним! – вздрогнув от неожиданности, я узнал голос жены, что повергло меня в неописуемый ужас и гнев.

– Закройся! – не сдержавшись, выкрикнул я.

В это самое время дверь в комнату дочери открылась и Дима слышал мой негодующий возглас в адрес Лили. Но я не стал ждать реакции жены и зашел к дочке в комнату.

– Здравствуй Дима.

– Здравствуйте.

– Ты подал мое резюме по вопросу работы? – начал я говорить парню

– Да, помощник депутата передаст резюме в кадры. Только я убрал, на какую должность вы претендуете и возраст.

– Ну, Дима, ты же умный парень. – Одобрительно похвалил я. – А, когда будет результат?

– Депутат будет завтра в офисе, а затем уезжает на десять дней отдыхать в Турцию.

– Значит, может вызвать завтра? – обнадеживающе спросил я.

– Если не завтра, то после Турции обязательно.

– Только не говорите, что мы знакомы. Так, что чинил у Лены компьютер и случайно узнал, что вы набираете кадры.

– Да, конечно! – ответил я и вышел.

Лиля не упустила возможности, набросится на меня.

– Что?! Закройся?! Пошел на …!

Я опешил, и не понял вначале, что она сказала? Только успел вымолвить: – Ты, что, Лиля?

– Пошел на …! – повторила жена.

– Меня еще никто так не называл! – больно резануло по сознанию. Я оделся и вышел из дома, куда глаза глядят…

Не заметил, как очутился на трамвайной остановке, которая расположена, возле универсама Велика Кишеня. Там, у лотка с овощами, грузин, торговец с красным лицом от загара, держал в руках толстую пачку выручки, и отсчитывал деньги экзотически одетому, в защитных очках рэкетиру. Рэкетир был в красной футболке и красных шортах, на ногах ярко-белые кроссовки. От этой сцены защемило сердце, и я твердо решил три ночи переночевать на вокзале. Добраться на трамвае до Контрактовой площади, затем пересесть на трамвай №13 и доехать до конечной остановки. В моих дырявых карманах не было ни гроша, только в заднем, единственно целом кармане болтался один жетон на метро, да ключи от квартиры. Впереди стоял трамвай №16, шедший в обратную сторону, но не до той, с которой я ехал сюда. Этот трамвай №16 поворачивал на остановку Героев Днепра. Я пересел в №16 и поехал обратно. Мало-помалу пришел в себя, успокоился и осознал свое нищенское положение на этом этапе жизненного пути, решив вернуться домой. Но идти пешком не хотелось. К остановке, на которой я вышел, подкатил автобус №102, который довез меня за две минуты до Оболони. Через минуты пять я уже стоял у лифта своего дома. Лифт шел вниз, и, когда открылась дверь из него вышла Лена. Увидев меня, сказала: – Там мама собирается на пляж, иди скорее она тебя дожидается.

– А, что я по-твоему делаю? – вскакивая в лифт, ответил ей. Лиля, увидев меня, стала ластиться, как лиса, суя мне мои фирменные плавки "ADIDAS", купленные еще на Канарских островах. Я понял, что передо мной извиняются, и стал переодеваться на пляж. Мы чудесно поплавали в Оболонском заливе. Прогулялись в вечернем сумраке, вернулись домой. Жизнь продолжается и несет нас к новым событиям и действию. А завтра понедельник, снова выходной, приуроченный к 24 августа, ко Дню Независимости, который наступит во вторник…

Утро, 23 августа 2004 года, понедельник. После утреннего кофе, мы с Лилей занимались, каждый своими делами. Жена принялась за шитье, я стал листать свои записи, дочь спала в своей комнате. В 11:00 раздался звонок телефона. Я быстро поднял трубку, чтобы параллельный телефонный звонок не разбудил еще спящую Лену. Это был Мулат, не здороваясь, он с нотками недовольства спросил: – Почему продавец не приехал на встречу? – Поразмыслив над вопросом, я ответил.

– Хорошо, что не приехал. Сказал бы на предложение посредника араба Амина нет! И все, сделке конец. А так есть шанс поразмыслить, как продавцу, так и покупателю. И, когда будет встреча, то все точки над "і" будут расставлены. – Ответил я. Убедив Женю о таком раскладе дел, я положил трубку. Он обещал перезвонить. Конечно, и я заинтересован в продолжение переговоров с Иваном Николаевичем, чтобы все вопросы снять.

В среду я должен буду созвониться с директором мастерских Метрополитена, узнать, как дела по предложению о переработке отходов гальваники. Но, как я уже говорил, все мои начинания терпят катастрофическое фиаско. Поэтому больших иллюзий я не питаю.