В другой раз Таиси вспомнила случай из своего детства. Плохие соседские мальчишки – поймали котенка. Подпалили бедной животинке усы. Таиси – которая была тогда пугливой щекастой девочкой в красном бантике – смотрела на это, сердилась. Тоненьким голоском бранила маленьких злыдней. Но ничего не могла сделать.

Открыв мне давнюю детскую боль, Таиси уткнулась в мое плечо – и заплакала. Смех, а теперь – и слезы!.. Я не уставал изумляться Таиси. Вместе с беспокойной хрупкой девушкой, которую я прижимал к груди – в моё посмертное существование ворвался сладкий ветерок из мира живых.

«Таиси» – было ненастоящее её имя. Но она хотела, чтобы я звал её так. Причуда красавицы, переменчивой, как луна. Переменчивостью – Таиси меня и покорила. В окостенелом царстве мертвых – как воды, жаждешь бурь, встрясок и перемен.

Я ничего не узнал о том, какая смерть постигла Таиси. Моей луне так и не пришла охота об этом говорить. Меня преследовала догадка: Таиси сама себя убила. Она, в отличие от меня, не с заячьим сердцем. Просто ухваченная мрачным порывом, Таиси могла без долгих размышлений покончить с собой.

С Таиси я наполовину забыл, что мертв. Предстоящая вечность – рисовалась теперь не настолько унылой. Мы вместе – Таиси и я. Вдвоем – и по супермаркетам шарить не скучно. На четвертом свидании – я её поцеловал. Такая странная вещь: поцелуи за гробом!.. При жизни – я и за руку никакую девушку не держал.

Я верил: никогда не выпущу Таиси из объятий. Вышло иначе.

За красной шторой – постылое августовское солнце. Таиси и я – в моей комнате. Сидим поверх постели. Нам обоим – до чертиков тоскливо.

– Этот город – хуже тюрьмы!.. – всхлипывает Таиси. – Нас бросили в темный погреб, где паутина по стенам. И захлопнули над головою крышку!..

Я смотрю на заплаканную Таиси – и двинуться не могу. Она права, права!.. Мы в западне. Совсем как тот увязший в смоле комар. Из затхлого погреба – не пробьешься на свежий воздух. Что если – господь бог всё-таки есть?.. Тогда он долбаный садист. За мелкие грешки поместил нас в девятый круг ада.

Сколько нам с Таиси – за ручки бродить по городу мертвых?.. Мы с выколотыми глазами прошли бы до тошноты знакомый лабиринт бульваров и улиц. Каждый листок на тоненьких кленах – изучили, как под микроскопом. Деликатесы с магазинных полок – кажутся безвкусными, как бумага. Хочется куском арматуры – разбить все компьютеры в гейм-клубе. Журналы и книги из библиотек – собрать в кучу и поднести зажженную спичку.

Загробная жизнь и терпеливого ангела превратит в психованного беса. Но что невыносимее всего: приедаемся друг другу и мы с Таиси. Пресными сделались поцелуи. Когда обнимаемся – пульс уже не зашкаливает. Бессмертие – высасывает все соки. Сидим, не глядим один на другого. Калечные мертвецы.

Таиси вдруг выпрямилась. Утерла слезы.

– Ты знаешь… – голос её слегка дрожал. – Выход есть.

Изумленный, я поднял на неё глаза.

Она заговорила быстро-быстро:

– Этот зачарованный мир, в котором мы застряли… Да, многое здесь – не как на Земле. Солнце не заходит, лето не заканчивается, ногти не отрастают… Но кое-какие элементарные законы физики… Они и у нас работают…

Щеки Таиси окрасил румянец. Взволнованная, она излагала сумбурно. Но я уловил её гениально-простую мысль:

– Законы физики?.. Ты имеешь в виду: мы не взлетаем в воздух?.. И если наступаем на мягкое – нога проваливается?..

– Это я и хотела сказать, – подтвердила Таиси. Её слезы окончательно высохли. Глаза – горели. Ещё жарче, чем румянец на щеках.

Таиси положила ладошку мне на грудь. Спросила тихо:

– Ты понимаешь?.. Понимаешь – что это значит?..

О, я понял!.. Моя сумасшедшая девчонка могла бы не продолжать.

Мы – живые мертвецы. Ходячие трупы, способные размышлять и страдать. Какое-то издевательство над основами биологии. Но вот физике – даже мы отчасти подвластны. Обжигаемся, тронув горячее (пусть ожог и исчезнет почти сразу). Гулять по воде аки посуху – не умеем. Шагнув с обрыва – полетим вниз, а не вверх.

Милая, милая Таиси!.. Она догадалась, как разрубить гордиев узел. А я – натуральный баран. Не допер до такого очевидного решения.

Я нежно обнял любимую. На миг мы слились в огненном поцелуе. Который снова был непередаваемо сладким, как на первом свидании. Потом взялись за руки, поднялись с кровати. Молча подошли к окну. Я отодвинул штору. Переставил кактус с подоконника на пол. Настежь распахнул окно. Мы влезли с ногами на подоконник. Если у нас и есть шанс – то только этот. Прыгнуть из окна головами вниз.

Не отрываясь, я глядел на серую корку асфальта – в тридцати метрах под нами. Не ощущал и тени страха. Мертвому – бояться нечего. Я пробовал то, что ужаснее смерти – вечное прозябание за могилой. Таиси – тоже смотрела вниз. Её маленькая ручка – лежала в моей руке.

Меня вдруг объяло странное чувство. Всё это – происходит как бы не с нами. Мы будто уже сбросили оковы. Ускользнули от собственных тел. Витаем, как пара бесплотных духов. Ждем с любопытством постороннего: что дальше?.. И в самом деле: что дальше?..

Хорошо бы просто-напросто рассеяться в пустоте. Оставить после себя две груды переломанных костей и кровавого мяса. А самим – испариться, умереть. На сей раз – по-настоящему. Или мы провалимся глубже в загробный мир?.. Из девятого круга ада – в десятый?.. Вместо августа – там будет ноябрь. Вместо солнца – беспросветные тучи. Но точно так же – не перемещающиеся по небу.

А хоть бы и так!.. Если нам суждено во веки веков отыгрывать один и тот же сценарий – заставим гипотетического мерзавца-бога разнообразить декорации.

– Я люблю тебя, – сказала Таиси.

– Я люблю тебя, – отозвался я.

Прыжок.

Визг тормозов. Колесо едва не переехало мне голову. Водитель авто – яростно крыл меня трехэтажным матом. Люди вокруг – охали. Бледный, испачканный слякотью – я отполз с проезжей части. Поскорее поднялся на ноги и смешался с толпой.

Привокзальная площадь. Толчея. Ботинки – месят кашу из мокрого снега. Я вспомнил, что случилось со мной. Криво улыбнулся. Всё просто, как школьная арифметика. Минус на минус – дают плюс. Покойник, который себя убил, – оживает. На шкале времени я вернулся в ту точку, в которой всё началось. Либо закончилось. Не знаю, какое слово употребить. Речь ведь идет о моей смерти.

Зря я, получается, волновался, что не могу позвонить маме. Она, похоже, и не узнает про мою отлучку в царство мертвых.

Улыбка вдруг стерлась с моего лица. Я сбежал с того света не один. Таиси!.. Она разбилась об асфальт вместе со мной. Ну что я за клинический идиот!.. Так и не выведал у неё ничего про обстоятельства её первой смерти. Мне теперь только гадать остается – за какими облаками искать свою луну. В чем можно не сомневаться: как и я, Таиси переместилась туда, где когда-то умерла.

Вполне вероятно: очнулась на жесткой больничной койке. Или под яркими лучами ламп – в операционной. Другой вариант: открыла глаза в родительском доме. В своей уютно обставленной комнатке. Сидит на стуле – перед маленьким столиком. На столике – стакан воды и две белые круглые таблетки. В этот раз – мою голову не расплющило, а Таиси – не проглотила смертоносные кругляшки.

О, это главное: моя луна жива. Мы оба – воскресли. И расстояние, которое между нами легло – не такое уж и большое. В наш отсек загробной тюрьмы – узники поступали всего из нескольких российских регионов.

Я тебя разыщу, Таиси. Я тебя обязательно разыщу.

Мне приснились змеи. Мыши. Дикие кошки с желтыми горящими глазами и выставленными когтями. Уцепившись за хвост дракона, я взмывал в черную бездну небес. Верхом на щетинистом вепре мчался через колючие заросли. Лихо закрученный кошмар напоминал американские горки.

Я очнулся в ледяном поту. За окном висел предутренний серый сумрак. С трясущимися поджилками я прошел на кухню. Хлебнуть для успокоения молочного кофе. Пальцы тряслись не хуже, чем поджилки: я едва не расплескал чашку. Но, обмакнув в горячий напиток половинку суховатой баранки, я попробовал рассуждать логически и здраво.