Связь, к счастью, отсутствует.
особой важности
Департамент Неприсоединенных Планет
Отчет об операции (форма 12/А)
заполняется от руки на бумагу в единственном экземпляре
Отчет 8 Кто бы с дитем…
Это, собственно, отчет (есть еще и пролог).
«Это будет самое захватывающее приключение вашей жизни» Палач
В районе полудня я сидел на дереве где-то на опушке и, куря трубочку, смотрел, как три десятка монахов Ордена Благополучного Черного Конца (по-местному – «концов») устраивают на кого-то засаду. Выглядят они чуть ли не так же, как называются, и я насиловал себя их созерцанием только потому, что был единственным в округе кандидатом на попадание в эту засаду.
Насколько я знал, на этой стороне Леса кроме меня никто не курил и за обнаружение меня по дыму я не беспокоился. Беспокоило меня другое – c чего это кто-то заинтересовался таким извращенцем и уродом настолько, что устроил на меня засаду вместо того, чтобы пригласить в гости. К тому же у меня был чисто профессиональный интерес в вопросе Чего там делают три монахини-концовки. По десять? Срочно надо писать рапорт об угрозе половой жизни планеты в связи с появлением на ней нимфоманок.
Тут– то мне и позвонили -заболел левый нижний клык. Чем дольше не отвечаешь – тем больше болит. Через неделю можно протянуть руки за болеутоляющим. Я положил палец в рот и нажал на кнопку в левом зубе мудрости – единственное мудрое в этой системе. Одновременно зашитые в уши динамики-приемники, обычно работающие в режиме усилителей, чтоб я слышал все процессы в радиусе километра, перешли в режим передатчика на надежно спрятанный от меня магнитофон. Переговоры записывались, чтоб я всегда помнил, что использован могу быть не только я, но и все сказанное мною. И я всегда старался во всю глубь, и каждая связь с агентами, которые, все как один, меня хорошо понимали, была праздником.
– Тивсол? – грохнул мне в ухо голос Скайрина, к радости моей, тоже агента департамента неприсоединеных планет.
– Нет, это глава всех Концов. Я на него устроил засаду из трех бывших у употреблении, но еще годных женщин, и из трех десятков мужиков на гарантии. Не желаете присоединить-ся-я-я любым удобным для Вас способом?
– Кончай болтать и слушай. Крики и вопли издашь потом – я на открытом динамике.
– Динамик счастлив или насилуешь…?
– Первое – каша вариться. Второе – к тебе идут три послушницы ордена Женьки-солдатки с посылкой…
– Орден солдатки с посылкой? Хм…
– Третье – тебе приказано хлебать кашу с той стороны и если будут класть масло, то поднимать мясорубку…
– Я с занесенной над головой мясорубкой – это грозно, согласен. А девушек этих куда девать?
– Не…
– Да, а они еще девушки или ты уже вложился? – с ним мы говорим редко и когда обстоятельства принуждают его со мной связаться, я стараюсь как можно больше опорочить его этой связью, благо записывается только звук, а остальное надо додумывать богатой фантазией.
– Ты говнюк!!! – рявкнул он, чуть не свалив меня с дерева. Падать было высоко и я решил не падать, а вместо этого признался:
– Спасибо. Всегда приятно услышать комплимент от коллеги.
– Пожалуйста… – он с секунду соображал, с чего это я назвал его коллегой. – Заткнись ты наконец!!!…
– Я не умею. Я даже не знаю, что значит «заткнуться на конец». Разве только в среде профессионалов, к которым ты несомненно и часто относишься, выражение «заткнись ты на» не приобрело дополнительного значения…
– Тьфу!!!! Достал!
– Да?
– Что «да?»
– Зовут меня так – Достал. Вот я тебя и спрашиваю, как с этими солдатками делать?
– Можешь их съесть…
– Я же спросил не что…
– Только сначала доведи их до Фрутино недостанными.
– Что ты имеешь под недостанными?
– Если до Фрутино беременными придут все трое, я подам на тебя доклад о использовании служебного положения для совращения малолетних с целью несанкционированной утечки генофонда в область, незащищенную от возможных комбинативных мутаций.
– Да-а-а-а. Вам, дорогой мой, пора к сексопатологу, пока остатки вашего генофонда не утекли несанкционированно через незащищенные от наведенных мутаций уши.
– Пошел ты…
– Уже иду. – я улиткой пополз с дерева посмотреть на засаду и – если даст, – потрогать ее. – Так что жди. Презервативы для анального секса, как обычно, мои, но вазелин на этот раз твой…
– Конец связи.
– Погоди, дорогой, я еще не кончил…
– Что еще?
– А! А-а-а-а! Ах! Ах! О-о-о-о-о-о-о-о! Уф! Конец связи…
Наушники щелкнули в уши, возвращая мне привычную слышимость. Я огорченно вздохнул. Развлечений на сантиметр издырявленой шкуры мне всегда доставалось меньше единицы. Вот как сейчас. Развлекся один раз, а сколько дырок мне поставит засада – неведомо даже им.
Я, старательно, чтобы не напугать, обошел попрятавшихся по кустам мужиков с арбалетами, вышел на полянку, сорвал травинку с ягодками и показушно огляделся. Три недобрых женщины сидели в самой середине поляны у крошечного костерка и изображали послушниц Женьки. Увидев меня, они вместо падения на спину и, кроме всего прочего, дрыганья ногами от радости, что жертва пришла, схватились за оружие.
– Вы кто тут такие? И кто такие вы там? – спросил я их, еще не остыв от разговора с Скайрином. Они переглянулись, явно озабоченные ненапугабельным состоянием жертвы.
– А ты кто такой, чтоб такие вопросы задавать? – хмуро рыкнула блондинистая толстая дылда.
– Я – козел! Иду, пасусь по ягодкам, и вдруг гляжу – три больших местами женщины мои ягодки топчут.
– Оно и видно, что козел. – буркнула дылда, пытаясь взглядом набуровить во мне дырочек. Рассматривать меня настолько старательно зачем-то другим мог разве что судья при попытках выжать из меня хоть капельку правды, потому что ничего особенного во мне и на мне не было. Рост – шесть локтей. Плечи широкие, с узким прямым мечем без гарды за ними. На толстом правом бедре нож, на тоже не худом левом – нунчаки. Под левой мышкой нелегальный даже на продвинутых планетах малокалиберный автоматической ракетомет. Конечно, что такое ракетомет в действии, засадчики не знали (и показывать я не собирался, чтобы не нанести непоправимый моральный урон). А так же они не знали, что внешне безобидные жилетка и штаны внутренне бронированы не хуже танка, а ботинки ковали неделю всей деревней, где я недолго пожил в начале головойкрутительной карьеры на этой планете.
– Ну так че? – спросил я, срывая второй кустик.
– Ладно. Берите его, ребята! – скомандовала Дылда. Ребята раздвинули кусты и с грозными лицами выскочили на поляну наводить на меня арбалеты и луки.
– Так не честно. – честно сообщил я им, что двигаюсь самое меньшее в раза три быстрее их.
– А это и не игра, Проводник. – ответила малопонятливая дылда. – Стреляйте.
Ребятишки присели, чтоб не поубивать друг друга. Я, чтоб не отрываться от масс, тоже, а потом громко и страшно выругался и подпрыгнул. С высоты десяти локтей открылся прекрасный вид на перестрелку внизу. Хорошие стрелки, даже каждый третий случайный выстрел попадает. Жаль, на крик реагируют. Одновременно с процессом приземления выскочила мысль, что доводить женщин до истерики наблюдением процесса драки – нехорошо. Три извлеченных из кармана стальных шарика не очень больно стукнули им по головам, устранив на время их способность наблюдать, и я приступил.
Вообще-то я не очень люблю рубить людей, которые стоят столбиками. Это не интересно. Поэтому очень часто из драки, если уж обойтись без нее не получается, приходиться делать какое-нибудь извращение типа сделай-так-чтобы-они-сами-себя-зарубили. Вот и в этот раз я подхватил первую попавшуюся железку и побежал по поляне, подправляя из богатырские замахи и запинывая обратно на поляну тех, кто пытался выйти из игры и сбегать за подкреплением.
