— Мерлин! Началось! Вы уже синхронно закатываете глаза! Сколько я спал? — Блейз встает с места и направляется к выходу и напоследок, обернувшись, добавляет:

— Я… наверное рад за вас?

Драко кидает в него салфеткой, и друг удаляется усмехнувшись. Гермиона допивает кофе и поднимает на него взгляд.

— Я буду у Нарциссы пару дней, Тинки сказала, что она приболела, — он ломает брови и замечает, как Гермиона насторожилась. — Простая простуда. Я побуду с ней, пока зал суда не освободится.

— Да, конечно, — Грейнджер кивает. Ей хочется спросить: «Мне пойти с тобой?», но обрывает вопрос, понимая, что это не к месту. — Передай ей скорейшего выздоровления…

— Конечно, — Драко встает и отряхивает с брюк невидимую пыль. Смотрит на нее сверху вниз. Хмурится. Боже, Гермиона душу бы отдала за то, чтобы узнать о чем он думает, как вдруг он добавляет:

— Ты же будешь здесь, когда я вернусь?

Грейнджер кивает головой и мягко улыбается, с силой сжимая кружку, чтобы не выдать свои эмоции. Сердце колотится прямо в ребра. Бьет ее словами:

«Скажи ему что-то»

«Скажи!»

Но она молчит, смотрит на его удаляющуюся спину и глубоко выдыхает.

Она будет здесь, когда он вернется…

***

Почти всю неделю Драко проводит в Министерстве. Гермиона все время находится рядом с ним. Специально для Малфоя и Поттера из больницы Святого Мунго прислали зелья, которые помогают заменить сон и продлить энергию.

Поттер на собрании уточнил, что за эти семь дней они должны поймать всех остальных Пожирателей, дабы не делать перерыв на Судебное производство, чтобы у преступников не было времени найти способ избежать поимки. С ним согласились все, кроме Гермионы. Она не была сильна в колдомедицине, но понимала, что принятие таких допингов сильно скажется на состоянии обоих.

Уже к субботе темницы под Визенгамотом заполнились почти сотней Пожирателей. Аврорат работал на износ. Все были в мыле. Злые и заведенные, в зале почти никто не разговаривал, понимая, что даже разговор будет стоить ценной энергии.

Гермиона сидит за трибунами и наблюдает, как в огороженном заклинанием круге появляется Гарри, Толиус и двое мужчин, уже скованных в кандалы. Они мычат и пытаются брыкаться. Толиус бьет одного из них прямо в голень и Пожиратель со стоном оседает вниз.

Гермиона спешит к ним.

— Скольких ты еще видишь? — спрашивает Гарри, присаживаясь прямо на рабочий стол Малфоя, разминая плечи.

— Я слышу последних двоих, но, черт возьми, не вижу где они! Будто они ходят с закрытыми глазами! — он опускается на стул и кладет посох на пол.

Толиус уже успел отправить вниз приведенных мужчин. Он вытирает лоб рукавом и с неприкрытой ненавистью шипит на Драко:

— Не хочешь сдавать своих дружков?

Гермиона загораживает Малфоя, давая понять Аврору, что он не станет отвечать.

— Думаю на сегодня закончим, — она смотрит на Гарри и на Драко, которые, кажется, даже не против ее предложения.

— Гермиона, мне казалось, что во время войны у вас не было перерыва на отдых, — он подходит к ней ближе и выглядывает через ее плечо смотря на Гарри. — Что же сейчас не так? У меня вот полно сил!

Грейнджер еле сдерживается, чтобы не сорваться на этом кретине и просто отвечает:

— Ты прав. Тогда у нас не было перерыва на отдых, а сейчас есть такая возможность, я не собираюсь смотреть на то, как Гарри и Драко гробят себя зельями.

Толиус подвисает на несколько секунд, его брови поднимаются и лоб ломается в морщинистых складках.

— Драко? Ты этого выродка называешь по имени? — тухлая, неприкрытая вражда.

Грейнджер закатывает глаза, ей даже не хочется отвечать на этот бред. Она подходит к Малфою и тянет его за локоть.

— Идем домой.

Годы практики и невероятное приобретенное чувство интуиции вспыхивает мгновенно. Древко крепко сжато в руке и направлено на опасность. Толиус стоит, тычет палочкой на нее, но она уверена, что его злость направлена сквозь нее. Прямо на Малфоя.

— Ты живешь с ним? — вскрикивает мужчина.

— Убери палочку, Толиус, пока я тебя не уволил! — Гарри встает перед Гермионой и вытягивает древко вперед.

Картина настолько идиотская, что ей хочется орать. Она слышит, как позади гортанно начинает смеяться Драко. Гермиона чувствует, как он поднимается на ноги и подходит к ней, становясь рядом. Его рука обволакивает талию Гермионы, и он с холодным тоном тянет из себя:

— Не только живет, Толиус…

И они аппарируют.

Ноги Грейнджер касаются ковра в гостиной Мэнора, и она тут же накапливает в легких воздух, чтобы выплеснуть на Малфоя все, что хотела сказать на его выходку, но ее рот захлопывается, когда она разворачивается.

Драко на полу.

И гаденько улыбается.

«Каков придурок» — думает девушка и левитацией поднимает обессиленного Малфоя в воздух. Шибануть бы его об пол, но Грейнджер слишком мягко опускает его на диван.

Злость лопнула и даже не сорвалась с ее уст. Потому что кричать на не сопротивляющегося человека не входило в ее планы.

— Спасибо, — почти неслышно шепчет Драко и вырубается.

Она сама была рада потравить Толиуса, но совершенно не таким способом. Ревность коллеги витала в зале намагничено. И Малфой положил конец всем будущим попыткам Аврора сблизиться с ней.

Она поблагодарит его. Но позже…

***

Драко просыпается через два дня. Абсолютно обезвоженный. Глаза болят от любого движения. Виски сдавливает будто бетонными плитами. Рот сухой и он еле раскрывает его, чтобы выдавить из себя стон. В комнате темно и прохладно. Он ведет рукой, чтобы нащупать свою палочку, как вдруг прохладные пальцы касаются его шеи и приподнимают его вверх.

— Выпей это, — ее голос обеспокоенный.

Малфой пьет, даже не спрашивая, что в стакане. Судя по горечи на языке, это какое-то зелье. Жидкость обжигает глотку и он жмурится. Отвратительное ощущение, будто его растоптал Гиппогриф.

— Вы два идиота, которые решили таким способом скоротать время поисков и своей жизни!

Она забирает стакан и помогает ему улечься обратно. Кровать рядом прогибается, Гермиона садится и кладет свою холодную ладонь на его лоб. Какое-то теплое чувство окутывает его. Скорее всего это действие зелья, но Малфой уверен, что ощущал это когда-то далеко в детстве. Нарцисса так же сидела рядом с ним, когда он болел. Так же трогала лоб. Он вспоминает это слово. Оно теплое, как ее забота.

Малфой улыбается и поворачивается на бок. Он не видит ее лица, лишь очертание фигуры от тени.

— Ты беспокоилась за меня? — осипшим голосом напрямую.

— А ты бы беспокоился, будь я на твоем месте? — бьет в ответ.

Гермиона умеет вот это вот — иногда сказать что-то удивительно правдивое, четкое до углов и ранящее в самую сущность. И в голосе ее эта скрипящая, вымученная тоска.

Драко ее в кожу, как мазь втирает.

И хочет забрать себе. Чтобы у нее не болело и не сверлило под ребрами, там откуда должен рождаться свет.

Он чувствует, как она касается его руки и переплетает их пальцы. В замок. Скрепляя с каким то отчаянием.

— Да, — наконец отвечает на ее вопрос. — Очень…

Он слышит, как она выдыхает. Драко почти уверен, что на ее лице сейчас улыбка. От этого легче. Ему внезапно хочется сказать дебильное и бесцельное: останься. Чтобы оно не значило.

— Отдыхай, я буду здесь, когда ты проснешься…

И он облегченно позволяет себе упасть снова в сон.

*

Драко приходит в себя спустя четыре дня, восстанавливает режим сна и силы. Он понятия не имеет, чем его поила Гермиона все это время, но он довольно быстро пришел в себя. С Грейнджер они почти не виделись дома, она металась между Мэнором и домом Поттеров. Видимо, давала Гарри тоже самое, что и ему.

В этот же день к Драко прилетает патронус Гарри. Он вызывает его в Министерство.

Он стоит на кухне, уже привыкший сюда спускаться, как утренняя рутина, и смотрит на Блейза.

— Где Гермиона?

Мулат вскидывает бровь.

— Привет, дружище Блейз, — Забини пытается придать своему голосу суровый тон, как у Малфоя. — Как ты здесь вообще существовал все эти дни? Что делал? Еще не засох взаперти? — он смотрит с ухмылкой на Драко. — Может ты это сперва должен был спросить?