— Идем…
Весь день Гарри и Драко в пустом зале суда. Авроры аппарируют вместе с Поттером и возвращаются с Пожирателями уже в кандалах. В некоторые такие вылазки удавалось притащить с собой даже группу преступников. Видимо многие начали объединяться, чтобы укрыться от поимки, но по итогу все было тщетно.
Артефакт Тотуша идеально подходил для поисков. Никто из Пожирателей даже не догадывался, что за ними наблюдают и через секунду перед их лицами появлялись Авроры, а Гарри зачитывал им права.
Сегодня Малфой и Поттер продержались дольше чем день назад. Зелья помогли им растянуть энергию дольше, это не могло не радовать.
— Сегодня все…
Гарри сажает в клетку мужчину, который пытается что-то сказать, но из-за Силенцио у него выходит одно мычание. Он подходит к Малфою, сидящему на стуле, и хлопает его по плечу. Почти дружелюбно.
— Иди домой. Продолжим, как только их, — он указывает куда-то вниз. — Приговорят.
— Я полагал, в тебе больше энергии, Поттер, — ухмыляется Драко.
— Я хочу вернуться к беременной жене, Драко.
И эта правда бьет Малфоя по коленям. Бьет по лицу отрезвляющими пощечинами. Жизнь настолько очистилась, что когда-то заклятый враг так просто говорит ему такие личные вещи. Как приятелю, достойному чтобы это услышать…
— Тогда до завтра, — мнется, думает и наконец добавляет. — Гарри.
Малфой аппарирует в Мэнор и замирает.
Чувства которые он зарывал в землю вновь начинают пускать корни, разрастаться.
Гермиона сидит в кресле и смотрит на огонь. Ее рубашка расстегнута почти полностью, лишь портупея на ней не дает ткани разъехаться по сторонам.
Она блядски убивает его сейчас.
Драко злится. Видит синяк на ее скуле и это подрывает его, хуже Бомбарды.
— Ты больше не выйдешь из этого дома, Грейнджер, — ошпаривает ее морозным тоном.
Его внутренний пес срывается с цепи. Он не умел по другому. Только не с ней.
Гермиона молчит и даже не смотрит в его сторону, тем сильнее раздражает его.
— Ты больше не будешь охранять меня, поняла?
Боязнь за нее сделала его таким: агрессивным, сломанным, срывающим злость на ком угодно.
«Ты не просто моя работа, Драко»
Блядь!
Грейнджер задушила в нем ненависть к ней и сама же взрастила ебанное светлое нечто. Оно кусалось и жглось. Прямо в сердце. Прямо там, где у него было пусто. Заняла собой все его мысли и переписывала на свой грейнджеровский лад.
Она даже не смотрит в его сторону…
— Посмотри на меня! — голос срывается в крик. — Ты пострадаешь из-за меня! Разве не видишь, что я приношу только смерть!
Не смотрит в его сторону…
И этого достаточно. Малфой подлетает к ней и с ебанного размаха хватает за локоть, тянет на себя, чтобы Гермиона встала на ноги и наконец сожгла его своим взглядом.
Так и случается.
Они стоят напротив друг друга. Только вот теперь, Грейнджер медленно опускает голову вниз. Прямо туда, где сейчас колет острие его палочки. Прямо в ее живот.
— Ты говорила, что тебя отстранят, если нападешь на меня, — жалит ее. Снова и снова. — Тогда давай, Грейнджер. Доставай палочку!
Девушка не шевелится. Гладит его взглядом. Боже. Сколько в ней этого…
Ебанного света!
- Достань свою палочку, блядь!
Малфой чувствует, что раскалывается. Ее глаза убивают его прямо сейчас! Взгляд лупит по хребту, по нервам, гвоздями в кости и в крышку его гроба. Глотка сохнет. Першит. Он чувствует, как трясется рука. Хочется стереть ее воспоминания о нем. Чтобы она смотрела на него, как в первый день их встречи.
Где ее ненависть к нему?
Где ее блядская ненависть?
— Поцелуй меня, Драко…
Наверное так умирают…
Наверное так перед смертью хочется жить… Малфой глотает стон и срывается. Хватает ее за горло и ведет к стене. Давит, душит и видит, как ей это нравится. Блядь!
Он выбивает из ее легких воздух, когда с силой прикладывает к стене. Приближает свое лицо к ней и дышит огнем. Смотрит в глаза. Ненавидит ее такую.
Открытую для него.
— Останови меня, Грейнджер! — почти умоляюще.
Гермиона резко хватает его за ремень и тянет на себя. Еще ближе. Вот прямо здесь, блядь, идеально совпадая. Боже!
— Поцелуй меня…
И Малфой целует. Исполняет ее просьбу. Впивается с яростью в губы. В ее горячий рот. Трахает его языком, с оттягом. Стонет, сильнее сжимая пальцы на ее тонкой шее. Он уверен, там останутся синяки. Его метка на ней…
Она его.
От корней волос, до кончиков ногтей. Грейнджер его!
А потом он чувствует ее ладонь на своем паху — и все, нахрен, по-новой.
Наверное, так умирают…
Драко разрывает поцелуй и отстраняется от нее. Они оба загнанно дышат, будто высасывали друг из друга жизнь.
Гермиона облизывает губы. Боже, облизывает свой блядский рот, о котором он мечтал. Малфоя кренит от одного ее вида. Он опускает взгляд ниже, прямо на ее грудь и видит из под рубашки торчащие соски.
Мерлин, дай ему сил.
Он ухмыляется одним лишь уголком губы. И наводит на нее палочку.
— Я хочу видеть тебя в одних ремнях… как же я хочу увидеть тебя голой, Грейнджер, — договаривает и взмахом палочки уничтожает ее аврорскую форму, оставляя девушку в одних трусиках. — Блядь …
Гермиона прекрасна. Она будто травит его. Лучший яд в его жизни. Прикусывает нижнюю губу и идет к нему навстречу. На ее бедре ножны. И это чертовски сексуально выглядит. Опасная, опасная Грейнджер.
— Сядь.
Драко опускается на диван, не переставая смотреть на нее снизу вверх. Чертова игра началась. В брюках становится тесно. Член стоит колом только от одного ее вида. Боже.
Гермиона садится на его бедра и кладет руки на плечи, елозит задницей, пристраивается.
— Блять, Гермиона, что ты со мной делаешь? — шепчет, тянется к ее губам.
И ломается от ее:
— Убиваю…
Наверное, так умирают…
От ее голоса. От ее поцелуя. От ее тела. От ее жизни в нем.
Драко давит вздох. И целует ее. Целует. Опять, и опять. Срывается на ней. Его жизнь была ломаная и неправильная. Сплошные острые углы, и не было в них никаких округлостей. Одни рытвины. Но не с ней. Грейнджер ведет его вперед. Тянет. Вытягивает из жуткой пучины.
Она рядом.
Здесь.
С ним.
Идеально, блядь, совпадая!
Малфой разрывает поцелуй и смотрит на Гермиону. Будто по новой. Мерлин, какая она красивая, даже смотреть больно. Опасная. Открытая. Обнаженная…
Для него…
Драко лениво тащит ладонь вниз по ее шее, медленно приближаясь к ее груди, пропускает через пальцы сосок и сжимает его. Гермиона стонет. Откидывает голову назад, обнажая шею еще больше, двигается на его бедрах, трется о пах.
— Как ты хочешь? — почти хрипло. Драко вообще не слышит себя.
— Жестко…
Простое слово бьет поддых и дает разрешение на таран.
Малфой стонет. Нагибается к ее груди и кусает, задевая пряжку портупеи. Гермиона словно на поводке. А он ее хозяин. Блядскибоже, как это заводит.
— Развернись, — рычит он.
Гермиона приподнимается и перешагивает его бедра. Упирается о спинку дивана и нагибается вперед.
«Вот так, молодец»
Драко резко дергает ее за волосы, срывая с ее губ осипший стон. Девушка заламывает голову назад. Он перемещает руку с затылка на ее шею, обрамляя ее сильной хваткой. Она мычит, отклоняет бедра назад, прямо в его пах.
«Мерлин!»
Драко нагибается к ее уху и добивает ее:
— Я не остановлюсь, даже если ты будешь умолять меня, Грейнджер. Хочу слышать, как ты беспомощно стонешь, когда кончаешь…
Последняя капля, перед тем, как он тянется к ремню, приспускает брюки, оттягивает ее трусики в сторону и резко входит.
Грейнджер горячая, как печка. Как ебанное сафари на двоих. Она выгибается, насаживается на член сама. С силой. Боже. Он вбивается в нее и почти не слышит свои мысли. Он хочет ее просто уничтожить. Сожрать ее полностью.
— Господи! — задыхаясь шипит Гермиона, пока Малфой трахает ее сзади. Так, как и попросила.
