Это была спальня. В левой части комнаты расположилась огромная кровать с балдахином. Напротив нее два кресла, на одном из которых сидел Малфой. Давил своим молчанием. Грейнджер, не смотря в его сторону, взяла стул и поднесла к нему. Трансформировала его в маленький столик и уселась рядом, по правую руку от Драко.

— Вингардиум Левиоса!

Оба подноса поплыли по воздуху к ним и мягко приземлились на стол.

— Я не хочу есть, — почти тихо.

Гермиона не отвечает. Намазывает на тост масло, краем глаза подмечая, что Малфой сидит в расстегнутой черной рубашке, пригвоздив подбородок на кулак. Челка спадает прямо на глаза и она даже не видит открыты ли они.

— М-м, — тянет Грейнджер, когда делает первый укус. Тинки великолепно готовит, она готова была оставаться здесь только ради ее стряпни.

Гермиона слышит, как он грубо хмыкает. Хоть какая-то реакция.

— Ты думаешь своими стонами возбудишь во мне аппетит? — закидывает ногу на ногу и откидывается назад. — Я ни есть ни спать не могу. В голове только этот ёбанный посох!

Она смотрит в направление его взгляда и видит, что шар с посохом лежат на прикроватной тумбе.

«Так причина в этом?»

— Почему ты не пользуешься всеми ресурсами, которые тебе доступны?

Драко переводит на нее взгляд и зачесывает челку назад. Гермиона старается не думать насколько эти простые движения кажутся сексуальными. Она арестовала бы его хотя бы за это прикрытое блядство, если бы могла. Мерлин! Ей срочно надо навестить Сэма.

— Ресурсами?

Грейнджер прожевывая тост, указывает на себя.

— Ты забыл, что перед тобой лучшая выпускница Хогвартса? — гордо заявляет. Драко почти невидимо улыбается. — Давай так. Я помогу тебе, если ты поешь и пообещаешь поспать?

— Грейнджер, у меня уже есть одна мать, второй мне не нужно.

— Я кое-что знаю о посохах, - вновь начинает она. — Скажу сразу, как только ты съешь это, — тянется к его подносу и подвигает его ближе к нему.

Ей даже не стоит смотреть в его сторону, чтобы понять, что он возмущен. Гермиона болтает ногой, взбодрившись своей выходкой и намазывает следущий тост маслом, затем берет малиновый джем и покрывает им новый слой. Крутит в руке своё творение, поворачивается к Малфою, и протягивает хлеб ему.

— Брезгуешь? — спрашивает она и видит, как он закатывает глаза.

— Давай уже сюда!

«Господи, срабатывает каждый раз!»

У нее за плечами опыт с двумя такими же детьми. Рон и Гарри попадались на эту уловку постоянно.

Они молча завтракают. Тинки может быть спокойна.

Пока Драко заканчивает со вторым тостом, Гермиона поднимается и идет к тумбе. Берет посох в руку и удивляется, насколько он оказывается тяжелым. Смотрит, вертит его. И не замечает, как к ней сзади подходит Драко.

— Я уже осмотрел его со всех сторон, — обдает ее макушку теплым дыханием. Он подошел вплотную. Она чувствует его горячий торс позади себя.

Боже.

Она не хочет отходить в сторону, чтобы не выглядеть напуганной дурой. Гермиона ждет, что будет дальше.

Малфой вытягивает руку вперед, касаясь ее плеча, будто приобнимая ее и кладет свою ладонь поверх ее руки. Господи… Гермиона не выдерживает и прикрывает глаза, но он смещает руку и обхватив ручку посоха забирает его.

Чертов Малфой просто играл с ней.

И Гермиона так легко повелась.

Идиотка.

Он просто убивает ее сейчас своей близостью и выходками. Она не готова к этому и слишком резко разворачивается, смотрит прямо в серые глаза напротив. Так уже было, когда они кружили в танце, когда их тела были буквально приклеены друг к другу. Только сейчас руки Малфоя не лежат на ее талии.

«Мерлин!»

— Имя… У посоха есть имя, — она отстраняется сама, сделав шаг в сторону и наконец наполняя легкие воздухом. Рядом с ним дышать невозможно. Он душит ее своей аурой. Гермиона идет к столику и берет в руки уже остывший кофе. Ей все равно, просто нужно смочить горло. — Виктор говорил, что в Дурмстранге не у всех были посохи. Ими пользовались только сильные колдуны. Посох вручали тому, кто проявлял себя, и он обязан был дать ему имя. Оно выгравировывалось сразу же, как только было сказано вслух.

Девушка развернулась и пальцем указала на верхушку посоха, который будто тонкими ветвями расходился по сторонам.

— У основания. Посмотри.

Драко хмурит брови, будто не верит ни единому ее слову, но все равно присматривается на торчащие ветки. В следущий миг происходит невообразимое. Драко шевелит губами, безмолвно читая руны, чтобы потом произнести их вслух.

— Voleur…

Драко вздрагивает, когда слева от него, шар который лежал на тумбе засветился, поднялся в воздух и будто магнитом пригвоздился прямо на верхушку посоха, ветки которого сразу обтянули выпуклое стекло.

Гермиона смотрит на это с открытым ртом, явно не ожидав такого поворота. Малфой подходит к ней не отводя взгляда от посоха.

— Voleur, — говорит он. — Это же в переводе с французского…

— Вор, — заканчивает за него Гермиона, до сих пор пребывая в шоке. — Ниллиана назвала свой посох Вор…

— Ворующий секреты! Мерлин! Гермиона! Ты, ты… ты просто невероятна!

“Я знаю” — хочет ответить она, совсем так же, как Камила когда-то, но она лишь молча улыбается, глядя, как Малфой рассматривает артефакт со всех сторон.

Шар потух и стал прозрачным.

— Мне теперь нужно понять, как через него увидеть Пожирателей…

— Уверена, ты справишься, в этом я уже бессильна, — Гермиона идет к выходу и уже у двери слышит быстрые шаги позади.

Драко перекрывает ей путь. Его руки пусты. Она думает, когда он успел отложить его, но ей совершенно все равно. Потому что он обжигает ее своим взглядом, смотря прямо в глаза. Она изо всех сил игнорирует то, что его рубашка совсем распахнулась, обнажая его грудь.

Божеправый.

Ее надрывает сразу, как только она видит, с какой силой напрягаются его желваки. Как он сдерживает себя.

Почему сдерживает?

Что хочет сделать?

Долбанных ответов нет.

— Я все думаю, когда закончится твой лимит щедрости ко мне, — хрипло, Мерлин, хрипло шепчет Драко, нагибаясь ближе к ней.

Ее выкручивает. Малфой губителен для нее. Она пойдет ко дну, если подпустит.

— Это моя работа, — ложь срывается с легкостью. И Гермиона видит ее результат.

Лицо Драко за секунду меняется от этой отрезвляющей пощечины.

— Работа значит?

Гермиона не моргает. Не поддается.

— Только работа… мне пора, — и выходит из комнаты, хлопая дверью.

Она прочертила между ними линию и ясно дала понять, что переступать ее нельзя.

***

— Я чуть палочку тогда не сломал! — хохочет Блейз.

Они втроем сидят в маленькой кухне, за узким столом для прислуги. Драко никогда в жизни здесь не находился, но с появлением этих двоих дом наполнило хоть какими-то живыми звуками, и он тянулся к ним, как мотылек на свет.

Забини с усердием рассказывает Гермионе о своих школьных годах. Грейнджер сама поинтересовалась, объяснив это тем, что они не общалась, и ей бы хотелось наверстать упущенное.

Наверстать, блять, упущенное!

Будто они родственники, которые долго не виделись, а не старые враги.

Мир точно поменялся.

Блейз уже рассказывает о списке мужей своей матери, а Драко просто молча наблюдает за ними, не вмешиваясь. После разговора с Гермионой в его спальне он понял, что девушка дала ясно понять, в каких они отношениях.

Строго рабочие.

Но, Салазар! Драко давно свернул не туда.

И ему вправду хочется спросить, докопаться, понять, но легче выпотрошить себе живот, чем раскрыть рот и задать обычный человеческий вопрос.

Почему?

И это «почему» тянет какую-то нить внутри него, которая отвечает за ясный рассудок. Малфою хочется выть. Виктимно и жалобно, потому что Грейнджер проникла в него словно яд. Вряд ли найдешь противоядие, когда она маячит перед ним каждый день, хоть и старается избегать его.

Драко думает, что это глупо выглядит, когда она отводит взгляд каждый раз, как он смотрит ей в глаза. Заглянуть бы в душу, да вот дал себе обещание не делать этого. Ему хочется самому разбить ее скорлупу безразличия.