Комментарий к

Очень жду ваших отзывов, для меня они важны. Спасибо, за все теплые слова)

Все материалы к работе в у меня группе:

https://vk.com/club195288379

========== Часть 8 ==========

— Раздвинь ноги.

Она вздрагивает от его хриплого голоса и смотрит, господибоже, смотрит, как он делает глубокую затяжку сигареты и наполняет комнату дымом.

Гермионе душно. Она проклинает ногтями кожаные подлокотники кресла и несмело раздвигает ноги, потому что невозможно не подчиниться этому голосу. Он властный.

«Мерлин, как же жарко!»

Драко поднимается, тушит окурок в стекло пепельницы и идет навстречу. Слишком медленно. Выверяя каждый шаг. Все кости будто исчезли из ее тела, дыхание перехватило. Она мгновенно до безумия возбудилась.

— Молодец, — одаряет ее похвалой за подчинение, облокачиваясь обеими руками на спинку кресла.

В ее затуманенных радужках пляшет огонь, потому что дыхание Драко вползает Гермионе в вены. Она мучается от навалившейся беспомощностью ситуации и хмелеет.

— Сделай это. Ты хочешь, я знаю, — в голосе яд, граничащий со злостью.

Все возбуждение лопается, словно мыльный пузырь. В ее крепко зажатом кулаке нож.

Рука не дрогнет.

Гермиона смотрит снизу вверх, на то, как под бледной кожей перекатывается кадык Малфоя, мажет взглядом выше и спотыкается о едкую ухмылку.

— Смерть красивой женщины, — срывает он с губ и этого достаточно, чтобы с силой воткнуть острие прямо в шею.

Она сорвано дышит очнувшись ото сна.

Мерлин, как же ей жарко.

В комнате темно, душно и нечем дышать. Пока она идет к окну, с силой растирает виски. Головная боль вот уже третий день преследует ее, после того, как она переселилась в Мэнор. Гермиона расшторивает плотные портьеры и открывает балконную дверь. Раннее утро прохладно. Воздух проникает в ее легкие и до конца выветривает остатки сна.

Грейнджер, убежав от одной проблемы, налетела на другую с огромной скоростью. Мало того, что Малфой живет в другой части дома, так теперь и преследует ее по ночам.

Во снах жарко и липко.

Драко мучает Грейнджер. Раскрывая все ее темные стороны личности. Заставляет погрузиться в них. Окунуться с головой, чтобы на самом пике обломать возбуждение блядской насмешкой. Третий день нож Гермионы оказывался в его шее.

Черт.

После свадьбы они с Малфоем объявили перемирие. Никто об этом не договаривался. Это было на уровне инстинктов. Она помогала ему, он помогал ей. Крахмальная взаимовыручка.

Гермиона вообще не хотела возвращаться к событиям того вечера, уж очень многое произошло.

Первое: Малфой умел быть не мудаком.

Второе: Малфой умел быть обходительным.

Третье: Малфой видел ее насквозь. Вскрывал все ее внутренности одним лишь взглядом.

Подобное тянется к подобному, да?

Гермиона не разобралась в том остром щемящем чувстве, которое она испытала, когда он шептал все эти грязные словечки ей на ухо. Было ли это ее фантазией, которая хранилась в мыслях по поводу Сэма? Ведь она хотела видеть его именно таким…

Смелым.

Дерзким.

Боже. Сексуальным.

Подпустила ли она Драко к себе только из-за того, что его облик был другим? Ответов не было. Даже на тот вопрос, который Малфой задал под конец их танца.

«Ты бы танцевала со мной в моем настоящем облике?»

Наверное поэтому все эти дни в Мэноре Грейнджер возвращалась с работы под вечер. Старалась пропадать в Министерстве, как можно дольше, чтобы не столкнуться в доме с ним…

Чтобы его вопрос не заставлял ее задуматься…

Терпеливость для Гермионы не достоинство, а проклятие, закрывающее глаза на многое.

Гермиона посмотрела на настенные часы. Полседьмого утра. Чем раньше уйдет, тем шанс увидеть Малфоя будет меньше. Она направилась в душ, который был совмещен с ее покоями. Иначе она эту комнату не могла назвать.

В Мэноре вряд ли вообще имелись комнаты. Здесь все было большим, объёмным, дорогим, но таким мертвым…

Здесь не чувствовалось ни намека на счастье. Темные тона, длинные коридоры, которым, казалось не было конца, холодные стены и всепоглощающая тишина. Жутко неуютно. Но выбора не было. Это временное пристанище — лучший для Грейнджер вариант.

После разрушения ее квартиры, Гарри вернулся туда и восстановил ее. Взмах палочки и ни единой пылинки. Дамблдор однажды научил его этому.

Но легче не стало. Тот, кто посылал цветы, явно перешел все границы. Гермиона ни разу не плакала по Живоглоту. Она копила это в себе, чтобы потом, когда этого ублюдка поймают, собственноручно сломать ему челюсть, и Гермиона уверена, ее никто не будет останавливать.

Гарри завел дело: покушение на Аврора, но оно так и осталось лежать на его столе тонкой папкой. Ни улик, ничего, кроме цветов и жирного намека. Будто он был призраком.

«Как же здесь смертельно тихо» — думает она, пока спускается вниз, чтобы позавтракать. Слишком много места для троих. Гермиона ни разу не видела Забини. Тинки сказала ей, что господин жил в южной части поместья и все время проводил в библиотеке.

Может она навестит его позже, чтобы услышать в этом доме человеческую речь и не рехнуться от тишины отбрасываемой стенами. Блейз был на удивление приятным. В школе они практически не общались, она знала о нем лишь то, что он был другом Драко. Без подробностей. А в жизни оказался веселым, с пикантным чувством юмора и огромной волей. Грейнджер по сей день, когда видела его покалеченную руку, сходила с ума. Сколько же он натерпелся. Сколько боли хранил в себе.

Уже на подходе к кухне девушка услышала тонкий голосок эльфа.

— Хозяйка будет ругать Тинки. Что же Тинки делать! — она ходила из стороны в сторону, схватившись за голову маленькими ручками.

— Доброе утро, Тинки, — поздоровалась Грейнджер и прошла к маленькому столику, где обычно раньше сидела прислуга. На столе уже ожидала большая кружка крепкого кофе и тосты. — За что тебя будет ругать миссис Малфой?

Эльф вздрогнула и застучала ботиночками в сторону Гермионы. Несмело протянула руку и ухватилась за край мантии.

— Прошу, мисс. Помогите Тинки! — ее отчаяние было предельно.

Гермиона напряглась.

— Что случилось? — развернулась к ней корпусом, взяла ее за руку и почувствовала дрожь.

— Господин не хочет есть. Отказывается вот уже который день! Тинки должна рассказывать хозяйке все, но он не хочет!

— Драко отказывается есть?

Гермиона на секунду замирает. Настолько непривычно звать его по имени. Может это войдет в привычку.

— Прошу, мисс, уговорите господина поесть, он меня не слушается и не впускает к себе в кабинет!

Грейнджер смотрит на кухонную тумбу, на которой стоит поднос с такой же порцией тостов и кружкой кофе. Она вздыхает, думает, что он кретин, если собрался угробить себя голодной смертью, когда он на волоске к разгадке поставленной задачи Кингсли.

Она закатывает глаза. Не хватало, чтобы под ее присмотром Малфой умер совершенно не от заклятия.

— Хорошо, Тинки, — она улыбается эльфу и поднимается с места. — Я позавтракаю с ним.

— Мисс, вы так добры! — почти пищит.

Эльф не знает, что Грейнджер это делает не по доброте душевной.

Запомнив со второго раза, со слов Тинки, куда ей идти, Гермиона несет левитацией два подноса. Знал бы профессор Флитвик, на что она тратит «Вингардиум Левиоса», вычел бы с Гриффиндора несколько баллов.

Гермиона застывает перед двойными дубовыми дверьми, с коваными змеями на ручках. Ну точно логово. Чудовище внутри.

Стучит.

— Это я…

Она вообще не была уверена, откроет ли он. Они даже ни разу не общались после того вечера, удачно избегая друг друга, но после нескольких секунд двери со скрипом открываются.

Внутри темно. Редкие свечи освещают темный силуэт Малфоя. Он сидит в кресле.

Чертово кресло преследует ее везде. Оно почти такое же, как в ее сне.

— Ты хочешь, чтобы твой эльф умер от сердечного приступа? — заходит в комнату и палочкой указывает подносам на рабочий стол.