«Одни из худших врагов»

- Представляешь, Гермиона видела, как я играла сегодня! - девчонка в восторге. Настолько, что буквально слышно, как сильно бьется ее сердце.

Малфой на это лишь кивает и на секунду задерживает взгляд на Гермионе. Встречает ее глаза, которые также смотрят на него.

Все такая же красивая. Лицо вытянулось, приобрело острые черты. Больше нет тех подростковых щек, вместо них впалые скулы. И это не выглядит болезненно, это выглядит завораживающе. Он помнит мягкость кожи, помнит этот бархат под пальцами. Черт.

- Гермиона, ты можешь мне подписать мою форму? Пожалуйста! - Натали поворачивается к ней всем телом и даже не дожидается ответа, подрывается с места и выбегает из шатра.

Долбанная подстава.

Драко выпивает залпом бокал, в желании сделать хоть что-нибудь, лишь бы избавиться от этого вымученного молчания. Ему бы встать и уйти, но будет слишком трусливо с его стороны. А кем не был Малфой, так это трусом.

- Как называется твоя техника?

Малфой почти забыл, как звучит ее голос…

- Не знаю, придумал сам, - коротко отвечает ей.

Десять лет! Все эти годы Драко учился жить по новой, пытался забыть вот это вот: мир? И сейчас, здесь, сидя напротив нее, все летит к херам собачьим. Она возвращает ощущение нестабильности.

Он никому не признавался.

Но Гермиона всегда ему нравилась. С самого первого курса. Он видел в ней сначала конкурента, потом соперника, и с каждым годом разглядывал в ней девушку. Подсматривал, как мальчишка. Ее искренность ко всем добивала его. Только с ним Гермиона вела себя недружелюбно. Да. В этом виноват он сам. Но, Мерлин. В тот день, на балу все поменялось.

Стоило ему снять с лица маску притворства, Грейнджер стала искренней и для него. Это оказалось просто. Не страшно. И крышесносно. Господи, он никогда не желал так никого, как Гермиону, стоя у той стены в темном коридоре.

Никогда…

Ургхарт растерзал все его планы, найдя ее белье и каким-то образом узнав о их маленькой тайне. Драко бы никогда так не поступил.

Никогда…

- Вы завтра играете с Германией, их ловец левша, тебе лучше лететь слева от него, - спокойно говорит ей, сам не понимая зачем.

Гермиона кивает и с размаху бьет:

- Как твоя нога?

Вот так слова ломают кости. Пальцы на ногах скрючивает от судороги. Щиколотка вспыхивает, будто ее подожгли. Малфой научился жить с этой болью, справляться с этой проблемой, учился как можно незаметнее хромать. И теперь, ее слова хрустят на языке, как и его сухожилия. Грейнджер монстр. Спустя столько лет напоминает ему об этом. Издевается!

- Хочешь поговорить о том, как скинула меня с метлы? - рычит в ответ, сжимая ножку бокала. Вот вот треснет.

Гермиона теряется. В пространстве, а может и в жизни. Он видит это в ее глазах. В ее надломленных, хмурых бровях. В ее расширенных зрачках. Ей обидно? Стыдно?

- Мне очень …

- Только, блять, не говори, что тебе жаль, Грейнджер! - нагибается ближе к ней, набирая обороты, напарываясь на риф. Осталось утонуть и наглотаться. - Ты сломала меня! Хочешь знать, как моя нога? Мне каждый ебаный день больно! Вот как моя нога, Грейнджер! И за что? За то, чего я не делал!

Он резко поднимается из-за стола и задевает плечом Натали, которая только что вернулась со своей форменной мантией. Драко, не оглядываясь, выходит из шатра и хочет просто завыть. Настолько все это превратилось в долбанный фарс. Слишком запоздалое это ее сочувствие.

Драко залетает в свою палатку, как молния, стягивает с себя футболку и откидывает куда-то в сторону. Следом летят ботинки. Ищет глазами пачку сигарет. Руки трясутся, и как только он делает первую затяжку, долгую, вымученную, выдыхая дым, он расслабляется. Валится на кресло, запрокидывая ноги прямо на чемодан.

«Мне жаль»

Жалит хуже осы. Он смотрит вперед на голую стопу. Шрам вокруг щиколотки уже давно побледнел, но остался таким же уродливым, как воспоминание о том дне. Черт. Одной сигаретой не отделаешься. Хоть пачку выкури, все равно не полегчает. Драко сидит так почти час, не двигается. Думает, думает, слишком громко думает, как вдруг слышит стук.

- Натали, я понятия не имею, как ты постучала, но я хочу побыть один.

- Это я…

Взгляд вниз на ногу и шрам обжигает от ее голоса так сильно, словно ее лижет пламя костра на дне Ада. И Дьявол пришел подкинуть поленья.

Она заходит без разрешения. Он видит ее боковым зрением. Стоит. Мнется. Осматривая все вокруг. Закрыть бы глаза и раствориться…

- Я хотела поговорить, Драко.

Его имя, сорванное с ее уст, хуже Бомбарды. Так громко, что не справляются перепонки. Малфой молчит и тянется за следущей сигаретой.

- Ты куришь?

Господибоже.

- Я делаю вещи и похуже, - плюет в нее облако дыма. Кивает головой в сторону дивана, безмолвно приглашая присесть. Манеры всегда при нем. - давай сразу к делу.

Она смотрит секунду на ногу и быстро отводит взгляд. Но он уверен, что она заметила то, что сделала.

- Я не знала… - мнется. Хрустит пальцами, подбирая слова. - не знала, что ты упадешь. Я так разозлилась, когда увидела у Ургхарта свое белье, и то, как ты никак на это не отреагировал, подумала, что ты сделал это специально!

Малфой улыбается. Вымучено. По-скотски так.

- Специально? Ты настолько рехнулась, что решила, я могу выиграть только таким мерзким способом?

Она сглатывает. Явно понимая все с первого раза. Но только сейчас. Черт возьми, только сейчас, а не десять лет назад.

- Я хотела написать тебе. Извиниться. Но мне было стыдно, и я…

- Извинись сейчас, - перебивает он.

Сейчас. Именно здесь. Им нужно поставить точку. Малфой понимает, что эта боль так же сидела и в ней. Все эти годы. Грызла нутро и кусалась. Не склеить и не сшить никакими нитками. Только выговориться. Только так.

- Можешь столкнуть меня с метлы, - хмурится. И это последнее, перед тем, как Малфой не выдерживает.

Хохот разносится по всей палатке. Будто лопнувший пузырь терпения. Реакция на стресс. Драко смеется так искренне, заразительно, до слез в глазах. Жуткая перемена в настроении. Ему бы сходить к психологу, посмотреть на размытые картинки Роршаха, и в каждой видеть ее…

А она там улыбается.

Не выдерживает.

Отворачивает лицо и прикрывает ладонью рот. Ей стыдно, но улыбка так и разрастается. И через мгновение они смеются вместе. Теряют время. Не считают ни минуты, ни секунды. Отдаются чувствам. И это так блаженно. Так кипит в них. И боль отступает. Шрам не нудит. И сердце не ноет. Мерлин, что она с ним делает, каждый раз, оставаясь наедине. Грейнджер пожар. А он горючее. Вместе - убийственная сила взрыва. Никто не спасется.

Гори.

- Натали смешная, - спустя время говорит Гермиона. - было сложно уйти от ее болтовни.

- Прилипала, я знаю…

Малфою искренне хочется все забыть. На ошибках учатся. И нет смысла продолжать войну после того, как она сдалась. И была ли война? Только внутри него. С самим собой. Была недосказанность между ними, которую они не успели пресечь. Молодость - горячая. Поступки безрассудные. Он слишком повзрослел, чтобы повторять это.

Гермиона расслабилась. В ее руках бокал вина, который Драко предложил ей несколько минут назад. Обстановка пугающе спокойная. Будто они и не расставались. Ее щеки покраснели. Здесь не душно, скорее она засмущалась. Он помнит это чувство, когда выцеловывал ее рот…

- Если вы завтра выиграете, то пройдете в финал, - говорит он и замечает на себе ее взгляд. Она смотрит не в глаза, на торс. Жадно. И это бодрит, даже лучше бодроперцового зелья. Садистское чувство удовлетворения. Наслаждайся, Грейнджер.

- И у вас осталась одна игра, - облизывает губы. Мерлин! От такого тянет внизу. Хочется возобновить воспоминания. - Встретимся в финале?

Она медленно поднимается, ставит бокал на стол, поправляет футболку и замирает на секунду. Смотрит на него сверху вниз. Хмурится.

- Прости меня…

И уходит.