Она тонет.
Гермиона кусается. Метит прямо в правый угол его губ. Туда, где острый шип оставил отметину. Хватается за его плечи, сжимает. Сильнее, злее. За все прошлые обиды. Отыгрывается. Без права на проигрыш. Жмется. Чувствует, как он заводится, перемещает руки на ее спину, к талии и ниже к бедрам, сжимает задницу до боли, до мелких морщинок на коже. Толкается пахом вперед. И…
Блядь…
Грейнджер стонет прямо в рот. Подстраивается. Покоряется. Каждым движением стремится навстречу. Господибоже, как он ее сейчас убивает, топит в объятиях.
Он толкает ее к стене, выбивая из ее легких воздух, отстраняясь на пару секунд, чтобы вдохнуть и вновь упасть губами в изгиб ее шеи. Жалит укусами. Зализывает раны. Сущий змей, впрыскивает в нее свой яд. Она почти воет от нехватки воздуха. Задирает ногу на его талию, блядскийбоже, да он сейчас трахнет ее прямо в школьном коридоре.
Плевать.
Больше!
Она хочет больше.
Частичка здравого разума пищит, как надоедливый комар. Она шепчет что-то типа: я попросила лишь поцелуй…
- Мои поцелуи всегда заканчиваются сексом, Грейнджер, ты сама виновата, Салазар! Сними свои трусики или я это сделаю сам!
Стягивает одну бретельку с плеча, оголяя грудь и впивается губами, целует, прикусывает розовый сосок.
Она сейчас грохнется в обморок. Если он не прекратит. Но, как же ей сладко. Как же тянет внизу живота. Гермиона убирает руки с его плеч и наконец подчиняется. Приподнимает подол и стягивает кружево вниз, оно мгновенно исчезает из ее рук, прямиком в карман Драко. Выгодный обмен на ее желание. Пусть забирает.
На скулы плеснуло горячим, когда Малфой вжался в нее, смотря прямо в глаза, аж скулить захотелось по-сучьи. Его ладонь плывет по бедру вверх, проходится прямо по груди, к шее, прямиком к приоткрытым губам девушки.
- Оближи.
И Грейнджер горит от стыда. Ее бывший парень с Пуффендуя никогда так не просил. Никогда так зверски не приказывал. Никогда так не сверлил ее взглядом. Его взгляд хуже непростительного Империо, потому что Гермиона раскрывает рот и вбирает оба пальца, подчиняясь, до последней фаланги и почти падает, только от одного гортанного малфоевского стона.
Ей даже не хочется сказать ему, что она давно готова. Она молчит и облизывает узловатые пальцы, длинные, длинные пальцы, только ради того, чтобы увидеть в нем этот надрыв. Эту грань, которую видели единицы. Этого настоящего Малфоя. Без змеиной шкуры и острых клыков.
Она хрипло, несвязно что-то стонет, когда он вводит пальцы внутрь. Кусает его за плечо, но ему все не по чем. Толстая ткань смокинга, как бронежилет.
- Бля-ядь, какая ты горячая, - шепчет в ухо. Он сам на пределе.
Это какая-то агония. Не иначе. Ее лихорадит от одних его пальцев внутри. От его толчков, меняющих направление. Боже, она сейчас взорвется. Но это происходит быстрее…
Они отстраняются мгновенно друг от друга, когда слышат за углом чей-то приближающийся смех. Гермиона смотрит на него, будто они кого-то убили и этот ужасный секрет вот вот узнают все.
Драко ведет плечом, облизывает губы, разворачивается и уходит прежде, чем из-за угла появляются двое младшекурсников.
У Гермионы в голове простое: твою мать…
А дальше было затишье. После каникул Грейнджер видела Малфоя очень редко, пересекались только на поле, на тренировках. Скупо приветствуя друг друга. Иногда даже удавалось перекинуться парой фраз. Все их окружение ощущало изменение в их взаимоотношений, друзья наивно полагали, что после Бала им удалось найти точки соприкосновения. Вот только Драко и Гермиона знали, что мирный договор они подписали поцелуем и недопеттингом.
Обсуждали ли они это?
Нет.
Весной Гермиона присутствовала на матче Слизерина против Пуффендуя. Зарылась в самый угол трибуны и молча наблюдала за тактикой зеленых. Их капитан Ургхарт имел довольно жесткую стратегию. Любил делать подсечки, на грани штрафа и зачастую обходил правила игры, нарушая их почти незаметно. Не каждый мог это разглядеть, но не она.
На сороковой минуте, Драко поймал снитч. Гордо рассекая воздух, подкидывая золотой мячик вверх и, уже подлетая к гриффиндорской трибуне, поймал на себе взгляд. Пара секунд. Они смотрели друг на друга с пониманием того, что в финале они столкнутся нос к носу.
- Привет…
Гермиона лениво подняла голову, отрываясь от учебника, и уперлась взглядом сначала на закатанные рукава белой рубашки, и потом на самого хозяина. Малфой стоит, прислонившись к стеллажу с книгами, вскинув бровь вверх.
- Привет, - и вновь взгляд в учебник. Она никогда не была трусихой, но сейчас, в пустой библиотеке, где они одни, ей становится неловко.
Он, не спрашивая, садится прямо напротив и облокачивается на спинку стула, максимально расслабляясь на нем. Гермиона понимала его усталость. Состояние после матча всегда такое - изнеможденное, даже если игра длилась меньше часа.
- Как тебе наша игра?
Грейнджер слышит другое: как тебе моя игра?
- Ваш капитан плюет на правила, - переворачивает страницу в книге, хотя совершенно не видит текст. Рядом с ним не удается сосредоточиться.
- Согласен, я всегда с ним спорю по этому поводу.
Она ерзает на стуле и мнет край юбки, воспоминания из темного коридора яркими картинками перед глазами. Висят. Сменяют флешбеки, как пулеметная очередь из отцовских боевиков. Черт. Да ей просто жарко рядом с ним.
- Салазар! Никогда бы не подумал, что Гриффиндорка может так нервничать.
Прямо в лоб последней пулей.
Гермиона резко смотрит прямо в его глаза. Ее раскусили. Хочет что-то сказать вроде: это не правда. Но молчит и сглатывает, вновь смотря на его губы. Она чувствует эту угрозу. Будто кто-то чиркнул спичкой и бросил в стог сухого сена. Дым уже начал заполнять комнату, потому что…
- Хочешь повторить?
Малфой тушит огонь бензином.
Грейнджер очень хочет, чтобы этого всего не было. Того поцелуя. Его горячих пальцев. Его блядской улыбки. Того мига между ними. Горячего, мокрого, сладкого. Но это все есть и было. Как простые числа.
У нее ломается взгляд, потому что жизнь научила, что слизеринцу верить нельзя, даже несмотря на их перемирие. Но его вопрос звучит без подвоха. Будто он спросил про то, что задали на завтра. И от этого мерзко. Ей хочется еще. Ей хочется повторить, но не хочется так быстро сдаваться. Быть очередной его девушкой на одну ночь? Нет. Грейнджер не такая.
- Если ваша команда выиграет матч, то я согласна…
Малфой выпрямляется, складывая руки на столе, нагибается ближе к ней и щурит глаза. Так по-скотски. Нахально. Именно так, как ей нравится.
- А если выиграете вы? - облизывает губы.
- То твой гештальт не закроется. И я буду единственной, с кем твой поцелуй не закончился сексом.
Гермиона поднимается, старается даже не смотреть в его сторону. Она точно знает, что он завелся. Эта их игра переросла в нечто большее. В долбаный азарт. Она собирает свои вещи и молча уходит, оставляя его позади. Главное не думать об этом. Не жалеть…
- У меня плохое предчувствие, - Джинни разминается на поле, и пытается не смотреть назад, туда, где уже на трибунах собралась вся школа.
Последняя игра в этом году. Последний месяц в Хогвартсе. На кону звание чемпиона девяносто седьмого года и золотой кубок, где увековечат имена победителей. Слизерин против Гриффиндора…
Малфой против Грейнджер.
- Мы выиграем. Вот увидишь, - Гарри подходит к ней и поправляет ее мантию.
Она смотрит вперед, где на другом конце поля зеленые готовятся к битве. Она уверена, что именно это определение подойдет к сегодняшнему матчу. Небо заволокло темными тучами и где-то там уже слышится гром. Погода будто добавляет еще больше острых ощущений. Девушка снимает свое кольцо, целует на удачу талисман и кладет его в карман.
Свисток.
Да начнется жатва.
Команды стоят напротив друг друга. Грейнджер старается не смотреть вперед на Малфоя. Не хочет сбивать свой настрой. Ургхарт смотрит на нее с каким-то явным превосходством. Язвой. Она знает, что от него можно ждать чего угодно. Гермиона будет очень осторожной. Этот ублюдок может выкинуть любой финт.
