И здесь вновь заявляет о себе онтология – не Аристотеля или других философов, а природная, биологическая[29] онтология. Следовательно, говоря о laos, мы подразумеваем не народы разных демократий, а народ, который должен вновь приобщиться к внутренней сути родной земли, так как в нее вписаны законы универсума и именно в ней проявляет себя центральная власть жизни, что не имеет ничего общего с «протезами», которые изобретаются каждым обществом.

Вернемся к понятию гуманистической цивилизации (от лат. humus – земля, пыль, грязь). Мы – земляне, Земля – наша естественная среда обитания, а значит, именно на ней мы должны научиться создавать историю, если хотим счастья и удовлетворения.

Религия и политика говорят нам: «Если не будешь делать так, то попадешь в ад», «Если не будешь вести себя соответствующим образом, попадешь в тюрьму», «Если ты сделаешь это, тебе дадут медаль или Нобелевскую премию» и т. д. В сущности, на основе определенных аспектов субъекта либо продвигают, либо препятствуют его продвижению. Но какова та ценность, мотив, критерий, которая может доказать правомерность гуманистической философии? Что создает привлекательность, очарование, красоту, радость в рамках первозданного, природного знания человека? Одна-единственная ценность отличает того, кто имеет, от того, кто не имеет, того, кто есть, от того, кого нет. Например, если человек обладает собственностью, в своем доме он – хозяин, свободный человек и не нуждается в философии, педагогике, религии, чтобы быть хозяином. Если индивид владеет десятью гектарами земли, он может посадить виноградник и таким образом наряду со своей индивидуальностью усилить жизнь, благополучие. Человек есть больше в том, что он имеет.

Для осознания простоты таких вещей, как любовь к себе, успех, красота, забота о здоровье не нужны новые философии или религии, или что-то другое: это исконные ценности, которые усиливают жизнь и креативность каждого человека.

Следовательно, важно найти и с постоянством обновлять самого себя, концентрируясь на созидании собственного блага. «Благо» означает больше здоровья, энергии, молодости, успеха, признания, симпатии: прекрасно быть любимым, приятно ощущать признание, потому что люди чувствительны. Таковы истинные внутренние ценности, которые отличаются от чуждых, наносных. Например, сакральное – также является естественным понятием: «человек, в полноте бытия собой, пребывает вместе с трансцендентальным бытием, не впадая в отчужденность». Любой наказ «быть ради другого» убивает жизнь. Попробуйте приказать дубу, овце или микробу жить для другого! Жизнь – это полностью упорядоченный эгоизм, от которого рождается полнота оркестра, с участием скрипки, кларнета и множества других инструментов.

В сущности, Гуманизм не нуждается в поиске внешних ценностей, если человек находит себя и совершает историческое самосозидание. В противном случае субъект совершает нечто, умаляющее его человеческую сущность. Такова реальность проекта, который превосходит человека. Отвечая на вопрос о том, каков я есть в данном проекте, – я держу тотальный ответ перед Создателем.

Если Гуманизм не пробудится тем или иным образом, то очевидно, что все мы в большей степени будем двигаться в сторону «механистического» общества, потому что цифровые мультимедийные технологии при отсутствии умелых хозяев превращаются из инструмента в диктатора. Все начинается с внутреннего выбора: я живу, перенимая психологию дерева, пытаюсь создавать собственное благо в среде своего обитания вместе с другими людьми, потому что вместе мы можем сделать больше, и это прекрасно! Человек есть производное биологической индивидуальности и общества[30], поэтому другой – это увеличенный я, один зависит от другого. Таково вечное человечество, которое, оказавшись на этой планете, хочет и может делать, творить, созидать.

Поэтому функциональный утилитаризм меняется в зависимости от онтической значимости идентичности.

Культура «вампиризма» в современнном обществе[31]

Тема «Искусство, сновидение и общество» вызывает интерес, но в ней сокрыто и нечто «дьявольское». Это «мутная вода», где все реально, причем есть вещи, которые загрязняют, а есть те, которые могут быть полезными. Так, способ, которым нам ежедневно преподносят информацию (в фильмах, песнях, музыке или театре, который, на мой взгляд, обладает еще большим воздействием), представляет актуальную ситуацию весьма жестоким, а иногда и откровенно кровавым образом. Складывается впечатление, что сегодня люди выискивают и превозносят все то, что некогда подвергалось цензуре.

Если рассмотреть, например, странные эпидемии, гуляющие по нашей планете (от проказы до так называемого «свиного гриппа» и различных заболеваний иммунной системы), с учетом посредственности большинства людей (особенно молодежи), то можно сделать вывод, что естественная защита человека находится под угрозой. Эту ситуацию описывает не только Всемирная организация здравоохранения и подобные ей институты: есть данные «ненаучных» источников, которые красочно преподносят происходящее. Например, говорят о вампиризме[32] как о «генетической мутации»[33] и уточняют, что «превращение человека в вампира может длиться от шести до девяти месяцев. В этот период индивид претерпевает физические, психологические и умственные изменения». В частности описывают, обнаруженный при коровьем бешенстве,[34] примитивнейший вирус, так называемый прион. Читаем: «Многие вирусы вызывают болезни, внедряясь в жизненную систему хозяина, атакуя его специфические клетки и заменяя клеточную ДНК своей копией (…). Тело хозяина распознает инфицированные клетки как “чужие” и пытается устранить их с помощью иммунной системы». И далее: «Иммунная система хозяина отчасти продолжает признавать инфицированные клетки нормальными, и поэтому действует против них менее агрессивно». На второй стадии «индивид остается человеком лишь внешне, новая ДНК стремится увеличить существующую структуру, а не изменить ее». Также уточняется, что «вирус успешно действует путем адаптации, а не разрушения».

Существует также предположение о том, что в прошлом мифы и легенды о вампирах порождались так называемыми «порфириями» – группой заболеваний, вызывающих анемию, эритродонтоз (патология, при которой зубы приобретают фосфоресцирующий оттенок), светочувствительность и непереносимость чеснока. Эти симптомы создавали вокруг людей, болеющих неизведанной тогда порфириновой болезнью, ареол таинственности.

В литературе (от Библии до книг современной культуры[35]) мифы и легенды о вампирах описываются как вариант культуры черной магии северно-восточного славянского мира, то есть территорий современной Литвы, Чехии, Польши, Венгрии, Сербии, Германии, Румынии[36].

Среди самых известных современных авторов[37] отметим имя писательницы Стефани Майер[38] – автора серии романов под названием «Сага о Новолунии» («Сумерки», «Новолуние», «Затмение», «Ломая рассвет»[39]), повествующих о перипетиях жизни Изабеллы Свон, молодой особы, влюбившейся в вампира Эдварда Каллена. Эта серия из четырех книг (которые продаются в киосках на соседних с хлебом полках) служит образцом и создается сильнейшая структурная связь таких заболеваний как ликантропия и вампиризм с огромным массовым потоком кинофильмов[40], театральных постановок, песен, поэзии прежде всего в жанре ужасов. Ужасы востребованы и любимы массой несчастных, больных людей, а также молодежью[41]: на третьем месте по популярности после наркотиков и навязчивого секса идут «ужастики». Культура подобного удовольствия востребована везде – от Японии до Великобритании.