В общем, пилотом оказался я. Молодость сыграла свою роль. Когда я очнулся от ускорения, на экранах была чернота...
Во время полета я работал. Обрабатывал материалы экспедиции, так легче было не думать о судьбе товарищей и грядущей неизвестности. Но мне суждено было еще одно потрясение. Дело в том, что я сопоставил полученные экспедицией данные с характеристиками звезды нашей планетной системы Голубой Хемы. И выяснилось: нашу звезду ждет та же участь - она превратится в нулевой объект, в черную дыру. Я наизусть знал многие диаграммы, сотни раз просчитывал варианты и убеждался, что конец неизбежен. И главное, в недалеком будущем... Вряд ли кто там догадывается об этом, они не успеют спастись, если не успею я...
Здесь речь звездного гостя прервалась, может быть, это соответствовало земному вздоху, а я представила себе, как планета, удивительно похожая на Землю, вдруг окажется в центре катаклизма, будет подхвачена ужасными вихрями, сброшена в пропасть, где все кончится, кончится жизнь... Я стиснула зубы, мне хотелось плакать.
- Вот что я должен был донести до своей планеты, - продолжал гость. Предупредить об опасности. Но сказалось пребывание вблизи коллапса, а может быть, я прошел через зону какого-нибудь излучения. Так или иначе, мои биологические часы останавливаются прежде времени, я умираю. Я бы умер в космосе, послав свой кораблик к самым дальним границам контролируемой нами области Вселенной. Рано или поздно его бы обнаружили. Вот именно, рано или же поздно... Ближайшей зафиксированной планетой с разумной жизнью была ваша. В нарушение инструкций о контактах я прилетел к вам. За помощью.
В этот момент я поверила ему окончательно. При всем безличии, бесстрастности в голосе чувствовалась боль. Боль всегда заставляет верить, обнажает суть... Алеша, наверное, поверил раньше меня, потому что сразу деловито спросил:
- Чем мы можем помочь вам? Продлить вам жизнь, связать вас с вашей планетой? Мы выглядим муравьями по сравнению с вашей цивилизацией. Наша встреча противоестественна - контакт должен происходить между равными партнерами... Но нет ли какого способа, чтобы с Земли подать сигнал...
- У нас нет пока межзвездной связи. Да она и не была необходима, наши корабли перемещаются в пространстве почти мгновенно - за несколько скачков можно пересечь половину Вселенной.
- Но, может быть, вас уже ищут, ведь гибель экспедиции наверняка обнаружена? Можно ведь как-то привлечь внимание поисковых групп к нашей системе?
- Контрольный срок возвращения еще не прошел, а гибель звезды наши астрономы, как и ваши, обнаружат лишь через много лет.
В голосе пришельца словно бы проскользнули нотки вины, а может, это я сама наделила его подобными чувствами? Ведь голос абсолютно не изменял ни тембра, ни интонации...
- Я понимаю, вы не так представляли себе нашу встречу. Контакт цивилизаций, как вы выражаетесь. Я не полномочный посол, я действую на свой страх и риск. И я не всемогущ, не могу удивить вас какими-либо чудесами, не могу даже оставить на память что-либо из предметов моего мира: вы правы, это преждевременно и нецелесообразно. Я слаб и бессилен и прошу у вас помощи.
- Но чем, чем мы поможем вам?! У нас нет техники, чтобы обеспечить сверхдальнюю связь; мы не можем омолодить вас. Наша электроника в зачаточном состоянии, но, может быть, удастся собрать автопилот для вашей ракеты?
- Он все равно не поможет. В полете нужны постоянные коррективы программирующих устройств и, кроме того, невозможно предвидеть массу случайностей. Самое же главное - у меня нет времени. Осталось мало горючего, поэтому я стараюсь использовать гравитационные поля. Я дрейфую в них, а двигатели использую только для разгона и изменения траектории. Гравитационная обстановка в космосе очень быстро меняется. Старт должен быть не позднее завтрашнего рассвета, иначе есть риск сжечь все горючее при выходе из системы.
- Но тем более, что мы сделаем за несколько часов?
- Вы можете спасти мою планету.
- ???
- Это возможно, если туда полетит один из вас.
Я сначала не восприняла эти слова всерьез, слишком все было по-книжному. Пришелец посещает Землю и предлагает путешествие на свою планету фантастический сюжет не из самых оригинальных. Сам этот разговор вновь начал представляться мне абсурдным. Здесь, на берегу нашей Белянки, рядом с журчанием воды, криками ночных птиц, - и бездна звезд, бесконечные парсеки, и неведомая планета, судьба которой зависит от тебя... Это я думала так отстраненно и медлительно, а Алеша уже успел все проанализировать. Все просчитал и решил, хотя я еще об этом не подозревала.
- Как управлять кораблем, как ориентироваться в пространстве, ведь мы не имеем необходимой подготовки? - спросил Алеша. Он принял предложение пришельца без всякого колебания. Тем самым он принял и тяжесть решения. В данный момент он представлял все человечество, весь разум Земли, и от него зависело, протянуть ли руку помощи другому разуму, другому существу, которое все же было неизмеримо близко нам, потому что в минуту опасности жертвовало собой так же, как сделал бы это человек ради своей Земли.
Многие из этих мыслей пришли мне в голову уже потом, во время мучительных воспоминаний, а тогда я была просто магнитофоном, записывающим устройством, методически фиксирующим все происходящее. В памяти помимо моей воли откладывалось каждое слово этого диалога, нереального, мифического, в странном смешении света земного костра и вязкого зеленоватого света неизвестного мира. Я была парализована, погружена в необыкновенный транс, когда все внутри обостряется во внимании и готовности неизвестно к чему, а внешне - окаменение и безразличие. Это все сделало предчувствие. Я уже тогда знала, чем все кончится, и это было началом страдания. По-моему, каждый человек переживает страдание дважды - когда предвидит его неизбежность и когда оно наступает непосредственно. Или, может, это характерно только для женщин? Наверное, наши истерики не так неожиданны, как считают, они кульминационный пункт этой первой боли, "предстрадания"... Ох, вот видите, к чему приводит самокопание - я все не могу освободиться от мысли, что могла бы тогда что-то изменить, спасти и спастись. Как, я не знаю, но все же мучаюсь этим постоянно. А тогда...
Голос отозвался на Алешин вопрос не сразу. Он помедлил, как бы что-то взвешивая.
- Принимая решение, помните, что это связано с опасностями. Я не могу вам гарантировать ничего - ни времени, ни расстояния, ни успеха. Я лишь знаю, что неизбежно громадное напряжение, истощение всех сил.
Алеша стоял отрешенно, впитывая информацию, а я была благодарна ему за его решение, за то, что он не засомневался во мне, знал, что я пойму его. Необходимо было только одно уточнение. Я почти успокоилась и задала вопрос:
- Почему вы сказали, что лететь должен только один? Мы не можем расстаться, поймите!
Кажется, я в тот момент покраснела, потому что впервые о нашей любви говорила вслух, да еще постороннему. Голос зазвучал внутри, как тяжким молотом вбивая в сознание каждое слово:
- Я немногое понял в ваших отношениях, но мне кажется, что это причинит вам боль. Постарайтесь меня понять. Это не вызвано какими-то техническими ограничениями, это - требование более высокого порядка. Я уже сказал, что мое появление здесь нарушает инструкцию. Я произвожу возмущение в вашей истории, в истории вашей планеты. Трудно предугадать, к каким последствиям оно приведет в будущем, но в любом случае его нужно свести к минимуму. Ваши историки и социологи рано или поздно откроют закон значимости каждого индивидуума, каждой личности в общем течении развития. Изменение, не обоснованное внутренними причинами, хотя бы и в одной микроскопической точке, способно дать целую трассу деформаций в социальных тканях, привести к глобальным нарушениям...
Все во мне содрогнулось, удушливая волна страха сжала горло, подкатила к сердцу. Как же так?!
Алеша растерянно оглянулся на меня. В его глазах тоже была боль и, что самое страшное, знание того, что все уже решено, что это вновь введенное условие уже ничего не меняет в задаче, только боль будет неизмеримо большей. Но жители Земли привыкли к боли, к боли во имя и боли просто так... Особенно - женщины.
