Не замечая этого, я просидел всю ночь, растворяясь в этой волшебном танце и чудесной музыке, всем своим существом внимания этому новому миру, который я только что увидел и осознал.

   Даже когда феникс, станцевав свой танец, исчез, снова обратившись в яйцо, объятое пламенем догорающего костра, я все еще находился в прострации. Только первые лучи солнца привели меня в чувство. Первым моим чувством был страх- я испугался, что яйцо, лишенное подпитки золота, погаснет. Я быстро, очень быстро прошагал по озеру и взял горящее Чудо в руки.

  Как только я поднял его, пламя на земле погасло, и лишь выжженная земля служила напоминанием о том, что когда то здесь танцевал Феникс и лежало три килограмма столь ценимого профанами металла.

   Стоило мне взять камень в руки, как оно обожгло меня дикой болью, как от ожога. И тут же прошло исцеление. Я покачнулся и едва не выронил Яйцо. Волны боли и исцеления раз за разом прокатывались по всему моему телу. И в этот момент я внезапно как никогда ясно почувствовал себя частью этого мира. Я растворился в нем, а он растворился во мне. Как и все другие его составляющие, я продолжал воспринимать себя отдельным, одновременно понимая, что являюсь частью единого целого.

  Именно тогда внутри меня родилось одно слово-Жизнь.

  Почему то я произнес его на звонкой и лаконичной латыни-Vida.

   Не знаю, сколько длилось это Единение с миром- секунды, минуты, часы.

  Но через какое то время меня отпустило.

   Аккуратно я отнес яйцо в пещеру. Очень горячее, теперь оно странным образом не обжигало моих рук и груди, к которой я его прижимал, хотя пылало тем же неярким голубоватым светом, какой я увидел давным-давно тому назад, вчера, когда я впервые увидел его. По пути я вспоминал воспоминания Бортника. Впервые почувствовав их, я сосредоточился на картинке, но сейчас я вызвал в памяти именно эмоции. Именно в эти минуты я осознал, почему он даже в мыслях называл Яйцо Феникса- Сердцем. Это действительно было сердце окружающего мира. И одновременно его Сердце.

   В пещере я положил Сердце на золото. И оно вновь заиграло неярким светом, напевая им негромкую мелодию. Я сел напротив него. Я знал, что я должен был делать- немедленно вызвать подмогу из Ордена и отдать Яйцо на переработку. Это был мой долг и мой счастливый билет в будущее. Но что то в глубине меня говорило- Не надо. Я решил, что Сердце влияет на мои эмоции. Кроме того, я подумал о том, что вызванные мной могут присвоить Яйцо себе. Или они не смогут найти дорогу. Или отберут его у меня по дороге. Или...

   В смятении, и что бы отвлечься от трудных мыслей, я начал оглядывать пещеру.

  Яйцо светило теперь намного ярче, чем раньше, так что я мог осмотреться получше.

  И увидел, что потолок и стены пещеры изрисованы различными знаками. С трудом, но я все таки узнал некоторые из них- это были руны защиты и сокрытия. Правда все знаки были блеклыми и полустертыми. Присмотревшись, я узнал чернила, поскольку уже сталкивался с таким раньше. Знаки на стенах были написаны кровью и золотом. Впрочем, от Вербены я другого и не ждал. Вот только звона от них почти не было. Тем не менее эта сеть символов, даже полустертая, внушала уважение. Не знаю, что лишило их силы- смерть Бортника или яйцо пожрало их силу (золото под ним почти полностью исчезло), но если бы эта сеть работала, никакой ведьмин компас никогда не показал бы мне дороги.

   Осматривая пещеру, я увидел небольшую тумбочку, предназначенную для личных вещей. Такие обычно ставят в пионерских лагерях и солдатских казармах около коек. Внутри лежали несколько толстых тетрадок, заполненных от руки, поделки из кожи, мощный фотоаппарат и несколько ножей. Один из них, сделанный из обсидана, буквально лег мне в руку. Я понял, что нашел санктум Бортника, его книгу теней и его фокусы. И я понял, что мне надо делать, что бы спрятать сокровище.

  Используя свои навыки в силе Од (китайцы называют это феншуй, путь чародейства, позволяющий манипулировать энергией земли) я решил частично возродить сеть. Но все мои попытки были бесполезными, у меня не получались даже простейшие манипуляции.

   Наконец я сообразил- вернулся к тумбочке, взял обсидиановый нож и рубанул себя по руке. Ножом с кровью я стал прорисовывать руны защиты и сокрытия. Не знаю почему, но я весь отдался этому процессу. В голове у меня заиграла музыка феникса, я и стал водить ножом ей в такт. Кровь из раны сама втягивалась в кинжал. Через какое то время я заметил, что обведенные мной руны неярко засияли в свете Сердца. Не знаю, почему, но у меня было ощущение, что эти знаки поглощают энергию Яйца и преобразуют ее в защитный полог, который будет очень трудно заметить даже сильному магу. А я отныне смогу найти это место без всякого компаса. Закончив прорисовывать руны, я машинально провел кинжалом по ладони. И рана затянулась, исчезнув на глазах.

   С тихим шелестом зашевелились корни деревьев. Я поднес руки к ним, и они пробили мои ладони, выпивая мою кровь, как пьяница водку. В какой-то момент мне стало страшно, что меня выпьют целиком, но я вспомнил чувство сопричастности с миром и не стал одергивать руки. Вскоре корни остановились сами.

  У меня появилось ощущение что пещера признала меня.

   Успокоенный, я решил что оставлю Яйцо Феникса здесь, что бы позднее объявить на собрании часовни о своей находке. И после этого вернуться сюда. И тогда никто не сможет отобрать, то есть присвоить, то есть... В общем, вся слава достанется мне.

   Я оставил Сердце там. Напоследок я вытряхнул остатки золота из компаса, что бы яйцо продержалось как можно дальше. Я хотел взять ножи или тетрадки. Но подумал, что кто-то может обнаружить их, прочитать их или попробовать узнать, откуда они. В общем, я решил не рисковать, и оставил все в пещере.

   Путь обратно занял у меня еще несколько часов. К счастью, у меня в часах был и обычный компас. Так что худо-бедно, продираясь сквозь ничуть не изменившиеся топи и полчища комаров, часам к десяти я наконец то вышел на пару километров левее дома Бортника. По сельской дороге я вернулся в дом, скинул сапоги, промокшую одежду (не стоит и говорить, во что она превратилась после этого путешествия). После чего просто завалился спать в чужой постели. Проспал как убитый весь день и проснулся, когда уже стемнело, оттого, что мне зверски хотелось ЖРАТЬ. Я быстро вскипятил чайник, сделал бутерброды, покромсав хлеб и колбасу.