— Профессиональный засос. — констатировала Вика, — Просто потрахушки? Или что-то серьёзное? — интересовалась сестра, разглядывая мою шею, и не пускала меня к зеркалу подперев, как и Светка, своим хоть и небольшим ещё, но тоже животиком.
— Да блин! Пустите! Я должна посмотреть! — взвыла отчаянно, и прорвалась к зеркалу, унитаз меня уже не волновал.
На белой шее красовался яркий багряный кровоподтёк, именуемый не иначе как засос.
— Присосался вампирюга! Пометил! — потёрла с остервенением шею, словно это можно было стереть, — И когда только успел гад?! Водолазка! Ты должна дать мне водолазку! — кинулась к Вике, понимая, что мама меня в покое не оставит весь вечер, если его заметит.
— Да нет у меня водолазок. — опешив, сообщила мне сестра, — Я ещё в детстве задыхалась от них, удавки! — обиженно резюмировала она.
— Тогда шарфик! Шарфик же есть?! — с надеждой ждала положительного ответа.
— Да есть, но сейчас зима, они прибраны. Ну пошли, я достану. — на Викино согласие я выдохнула с облегчением, но тут Светка вставила свои умные пять копеек!
— Это ж палево. — хмыкнула она, — Летний шарфик на шее в январе? Мы тебя лучше тоналкой замажем. Ща! — Светка несмотря на огромный живот довольно манёвренно юркнула в прихожую к своей сумочке и вернулась уже с мазилкой.
Пришлось покрывать засос в три слоя и почти всю шею, чтоб не было так заметно контраста.
Ну Петенька! Держись у меня кровосос!
— Чешется… — хныча потёрла замаскированный засос, и получила от Светки по руке.
— Я тебя перемазывать не стану! У меня спина ноет. Пойду посижу. — как утка, она, переваливаясь с ноги на ногу, пошла в гостиную.
— Так ты родишь скоро. У меня так перед родами поясница ныла, я думала отвалится. — радостно рассказала Викуленька.
— По твоей логике я должна рожать ежедневно начиная с августа. Просто у меня спина именно с августа ноет каждый божий день. — поделилась Светка, а я была бы и рада поддержать эту беседу, потому что они обе в этот момент перестали выяснять, кто автор засоса на моей шее, но ничего в этом не смыслила.
— Тебе и так рожать вот-вот, но ты не роди, кстати, шашлыка ведь охота! А гимнастику ты делаешь? — спросила Вика Светку, но я их перебила.
— Дети там на улице не замёрзнут? Давайте их домой загоним и уже подарки подарим? А то потом гости, стол… Я Иришке такой домик купила, помните у меня был с мебелью и зверушками? Я с зайцами купила.
— Ой. И я такой же купила… с зайками… — призналась Светка, пуча глазюки, а Вика расхохоталась как ненормальная.
— Чего ты ржёшь?! — возмутилась я, не понимая, как дарить племяшке два одинаковых подарка.
— Мы тоже ей дом купили, только у нас не зайки, а выдры, а я хотела с коровками, но не нашла, и Бычок был против. — Вика закатывалась от смеха, а я была готова мчаться в город за чем-то другим, Светка просто хлопала ресницами, вцепившись в животище.
— Отлично! И что делать? — мне было вовсе не весело, я уже в красках представила каково будет огорчение у ребёнка от одинаковых подарков.
— Да ничего не делать. Нормально всё будет. — убедила меня Вика, — Пойду детей позову, начнём собирать, пока все заняты.
Вика ушла за детьми, а я всё же унеслась к вожделенному унитазу, пока Светка не принялась меня пытать за засос. А стоило выйти из ванной, как Мамонт вручил мне Саву.
— Раздень его скорей. Ему надо на горшок. — обрадовал меня и с ехидной пухнорылой мордой улизнул за дверь, что-то бормоча о мясе.
— Вот все они бородатые такие жуки хитрые. — хотелось выразиться позабористей, но при ребёнке пришлось соблюдать приличия. — Да? — спросила у племяшика, быстро справляясь с его чумазым комбинезоном.
— Да! — звонко и радостно согласился малыш, явно не понимая с чем.
— Хм. Пухнорыленький значит, да? — подозрительно протянула Вика, раздевавшая до этого своих детей молча.
— Так, ты это не выясняй тут, ты мне лучше скажи, где у вас горшок имеется? Я в ванной что-то не видела. — вот это Мамонт-то помог мне невольно.
Можно было теперь с чистой совестью избежать допросов и подколов от сестрицы.
— В детской на выбор. Есть розовый, есть голубой, ещё детский писсуар Андрей недавно прикрутил к стене, но Димочка его боится.
— Да не пойдёт он на ваши горшки и писсуары! — сказала выкатившаяся из гостиной Светка, — Там пакет вон висит, дай мне. — попросила она Вику, — Мы как папа! Горшки — это для малышни! — заявила младшенькая и выудила из поданного Викой пакета яркое нечто с двумя ручками.
— Что за гаджет? — мне, сидящей перед Савой и справляющейся с его ботиночками было непонятно снизу.
— Сидение детское на унитаз. А горшки — это детский сад. — от гордости за сыновье достижение Светка была такой важной и ещё больше напоминала утку.
— Скажи кря-кря. — не сдержалась, попросила её, передав ей раздетого и разутого Саву за ручку.
Светка показала язык и повела сына в ванную.
Как только мама с папой, вырвавшись из пробки, доехали до нас, я вмиг потеряла покой. Мне всё казалось, что засос, оставленный кровопивцем Петенькой и тщательно замазанный Светкой всё равно видно! Я распустила собранные волосы, уложила их на правую сторону так, чтобы локоны прикрывали шею, и так было спокойней. Но недолго, потому как Савелий не упускал возможности подёргать меня за них и это как раз мама заметила.
— Лена! Собери патлы! Что ты ребёнка нервируешь? — сделала замечание мне, не стесняясь никого, даже родителей Андрея, с которыми практически не общалась.
— Ещё лысой останешься, смотри, замуж никто не возьмёт. — хохоча влез папенька.
— Кстати, а что там… — я замялась и подумав, что некоторым лучше не знать про то, как ко мне в квартиру вломились, решила не говорить при всех, — Папочка, пойдём-ка. Нам надо поговорить. — взяла родителя под ручку и повела на выход из гостиной, лавируя между Мамонтом и мамой Андрея Татьяной Васильевной.
— В курятник его тащи! — неожиданно крикнул дядя Кирилл, — Там у них переговорная. — добавил с задорным и немного сумасшедшим смехом.
— Хорошо! — поддержала эту идею, и мы с папой направились в курятник.
Благо мама была занята, разбирала с Татьяной Васильевной салфеточки, скручивала их в какие-то невероятные фигуры.
— Куда идём?! — заинтересовался Бычок, запекая овощи на углях в гордом одиночестве, когда мы вышли с папой из дома.
— В переговорную! — выкрикнул папа, словно требуя спасения.
— Идём! Идём! Или мне при всех тебя допрашивать? А до тебя и не дозвониться было! — ворча, волочила папу в курятник, меня раззадорила жажда сладкой мести за то, что поддакивал маме.
— За курятником шепчитесь! А то вы кур перебудите! У них режим! И так облезли чего-то… — буркнул под конец Андрей, прям заправский куровод.
— Ладно! — успокоила его, да и у самой как-то не было желания лезть к этим облезлым страшнючим и вонючим птичкам, а в гусятник нас никто не пригласил.
До курятника мы с папенькой не дошли. Он упёрся ногами сразу за углом дома.
— Не пойду я! Что ты меня как пацанёнка таскаешь! Ух Ленка! Пороть тебя в детстве надо было. Вон Кирилл своих в ежовых рукавицах держал и что?!
— И что? — переспросила папу, не решаясь прервать столь бурный поток мыслей.
— И то! Вон внуков уже сколько, а ты? Так и будешь мужикам хвосты крутить? — папенька чуть ли не плюнул на меня, словно я вовсе пропащая.
— Так, это, ты мне тут зубы не заговаривай! Я не о хвостах и внуков говорить собиралась. — строжайше произнесла, чтобы у папы и мысли не было слинять от разговора.
— Ну, говори скорей, чего хотела?! — раздражённо потребовал он, отлично зная, чего я хотела.
— Почему меня в отдел не вызвали? Что там с этим ворюгой тёмным? — прямо спросила папу, ведь на улицу мы выперлись без верхней одежды, и стало как-то зябко.
— А зачем тебя вызвать? Там… Я там без тебя разберусь. Заявление твоё переписали, знаешь, за меня ему больше дадут, а квартира твоя на меня оформлена. Вот. Ну оно тебе надо? В отдел мотаться? Чебуреками пропахнуть хочешь?
