— Давай просто полежим пять минуточек. — попросила, и как только он рухнул рядом с моей обессиленной тушкой, уткнулась лбом в его прохладное покрытое испариной плечо, пахнущие малиной.

— Малина… откуда? — спросила, пытаясь вспомнить, что у меня есть малинового.

— Я у тебя гель для душа позаимствовал, ты против? — удивлённо спросил Петенька, почти призрачно целуя в макушку, если бы не его горячее дыхание и не заметила бы.

— Нету такого. Малина… — снова задумалась, напрягая память и вспомнила, — Это бальзам для волос, с малиной из Израиля.

— То-то не пенилась ни черта. — хмыкнул Петенька.

Прижавшись к нему всего на пять минуточек, я ещё думала, что хочется есть, и что я всё же встану, но в итоге заснула за считаные минуты.

Сладкий сон завершился, казалось, не успев толком начаться, потому что меня жестоко и бесцеремонно растолкал Петенька.

— Вставай Недвижимость, я ужин разогрел, возле телека накрыл. — вещал над моим ухом этот бессердечный мужлан, пока я пыталась вновь впасть в блаженное состояние хорька в спячке.

— Оставь меня… я есть не хочу, спа-а-а-ать! — протянула словно умирающий требует последний стакан воды.

— Надо Вася! Надо! — после этих угрожающих слов, меня, закутанную в покрывало Петенька поднял на руки и потащил в гостиную на диван.

— Ты жестокое чудовище. — едва слышно прошептала, утыкаясь носом в его шею.

И сил не было даже на возмущение, сопротивляться тем более было бесполезно.

— Ты должна поесть, иначе сил на завтра не будет, а стену нужно ещё и зашпаклевать. Заодно и компанию мне составишь, одному жрать совсем тоска. — признался Петенька, огласив свой коварный план по рабству меня.

— Я не могу шпаклевать, завтра праздник, я в гости еду. Петенька со мной не хочет поехать? — ласково обняла его руками за шею, когда он уже опускал меня в угол дивана с заранее подготовленной подушкой под спину.

— Нет. Петеньке работать надо. — он убрал мои руки, и, видимо, чтобы я не особо расстраивалась отказом, поцеловал меня забавно в нос, что в исполнении этого грубоватого и наглого хама было по-особенному мило.

— Жаль. — вздохнула тяжко, но несмотря на сонный мозг отчётливо понимая, что мне вовсе и не жаль.

Нет, я бы познакомила Петеньку с родными, без всякого страха что они друг другу не понравятся. Я знала что понравятся, была даже в этом уверенна. Но представить его пришлось бы не только сёстрам и Бычку с Мамонтом, но и маме с папой. А это уже значило бы что у нас что-то прям серьёзное. Хотя, я скорей за серьёзное чем против, ну а вдруг он не сегодня завтра свалит с горизонта? Мама меня тогда поедом съест, а папа ей в этом поможет. Светка с Викулей прожужжат все уши про Петеньку, про то какой он классный и замучают вопросами, куда он делся. Хорошо, что Петеньке нужно работать.

— Чем кормить будите? — спросила, устраиваясь поудобней.

— Я не знаю что это, кажется, курица с картошкой, но цвет странный и помидорами пахнет, хотя самих помидоров здесь нет. Держи. — он подал мне горячую тарелку, и взяв со столика свою порцию ужина, сел максимально близко ко мне, локтем задевая мою руку.

— Это… забыла, как называется… В общем, там курица с картошкой тушатся в томатах и без воды. — кратко пояснила, всё, что знала об этом мамином блюде.

— Я там ещё в холодильнике кастрюлю борща нашёл, но борщ на ужин как-то странно. Так что один похлебал, пока ты спала.

— А сколько я спала? Времени сейчас сколько? — обратила внимание на окна, они уже были задёрнуты Петенькой.

— Начало одиннадцатого вечера, новости как раз. — Петенька со знанием дела перещёлкал все первые каналы с новогодними огоньками и быстро нашёл новостной.

По нему только-только начинались новости, разговоры сразу смолкли, пришлось жевать, а не говорить. Петенька с вниманием смотрел, по сути, праздничный новостной выпуск, без важных сообщений, и быстро расправлялся с картошкой и курицей в своей тарелке. Я украдкой следила за этим всем и меня распирали яркие, но противоречивые чувства. Было и радостно, оттого, что мой винтажный диван познакомился всё же сначала с мужской задницей, а не с сорока кошками, как мне завещали особо добрые подруги и сестрицы. И тут же становилось страшно, ведь мужик этот довольно прожорлив, а я понятия не имею, как его кормить, как, вообще, за ним ухаживать?! И надо ли?! Может, он, вроде как сам завёлся и сам за собой будет ухаживать?

В общем-то, в голове был какой-то сумбурный поток мыслей женщины, привыкшей к одиночеству и несерьёзным отношениям на чужой территории. Неудивительно, что видок у меня в итоге был, как у ошалевшей мартовской кошки. Она не ждала, что её отоварят в январе, не готовилась, но март наступил внезапно.

— Ты чего? — от Петеньки этот мой красноречивый вид утаить не удалось.

— М-м-м? — мукнула ему вопросительно, и поняла, что сижу с вилкой во рту и довольно давно, к тому же пялюсь на Петеньку уже не украдкой.

— А, нет. Ничего. — хихикнула дурочкой, — Задумалась, вот… — мямлила, медлила с ответом, судорожно придумывая отмазку, — Гадаю, что племянникам завтра дарить.

— Много племянников? — с искренним интересом уточнил Петенька.

— Пока что трое, но скоро будет пять! — радостно сообщила, следом разжёвывая в восторге крупный кусок картошки.

— Пять пацанов?! Круто! Это прям круто! — Петенька так восхищался, что я не сразу решилась уточнить, дождалась когда он доест и поставит пустую тарелку на столик.

— Нет. Пацанов пока двое, и ещё двоих ожидают, и племяшка ещё есть. — перечислив Мамонтячье и Бычачье потомство, я реально задумалась над подарками, что-то обязательно нужно будет купить.

С мальчишками было проще, им любая новая машина была в радость, а вот с племяшкой выходила заминка. Куклами её Викулька и так завалила, но девчонка их всячески отвергала. Можно было бы и ей подарить машинку, Иришка то и дело тягала их у Димочки, но хотелось чего-то девичьего. Машинок и так всем хватает.

— А сколько им? Маленькие? — с каким-то странным интересом Петенька вникал в этот разговор, вовсе не из вежливости, ему действительно было интересно.

И я живо придвинулась к нему тоже отставив тарелку.

— Небольшие. Да с мальчишками вот всё понятно, мячи, машины. Не знаю, что Иришке дарить, ей четвёртый годик, куклы её напрочь не интересуют, она Димкины игрушки всё таскает. — зачем-то поделилась, реально думая, что получу от Петеньки дельный совет.

Хотя, что может насоветовать разнорабочий?! Сомневалась, что он хоть кому-то дарил подарки. Возможно, в детстве будучи ещё милым мальчиком, а не бородатым хамом таскал маме букетики. От живо представленной картины стало смешно, и я чуть хохотнула, а он подумал, что смеюсь над Иришкой.

— Ну таскает, и что? Я вообще не понимаю этой полового разделения в игрушках. Мужики же катают коляски с детьми? Катают. Почему мальчику нельзя подарить куклу с коляской? А девочки? Есть такие девушки, которые лучше любого мужика слышат, что двигатель троит, так почему девочке нельзя подарить машинку?

— И всё же? Что подарить племяхе? Машинок и так хватает, может домик? У меня был такой домик в детстве, там много-много животных, мама зайка, папа заяц, зайки детки, это уже не куколки. Животинки. Ещё там мебель всякая, шкафчики разные, ванная, гостиная, и всё такое крошечное. Как раз для детских ручек. — резко прервала свой рассказ, потому что Петенька рядом трясся от смеха сам и тряс меня, из-за того, что его рука давно перекочевала на моё бедро, — А чего ты ржёшь?! Ты чё?! — стукнула его кулаком в плечо, уже готовая обидеться на такое хамство и пренебрежение.

— Прости! Зайки! Шкафчики! — он снова захохотал не в силах сдерживать смех.

— Да! И?! Что блин смешного?! — я тяжело вздохнула, и, кажется, вспомнила, почему у меня все отношения сводились лишь к сексу.

— Прости. — Петенька поднял руки словно сдавался, всё ещё смеясь пояснил приступ своего смеха, — Просто ты так рассказываешь про этот домик, я понял, что ты его для себя хочешь. Ребёнку-то хоть дашь поиграть? — серьёзно спросил и захохотал с новой силой.