Я такой отличный,
Слоник симпатичный,
Кругленький и толстый
В свою очередь.
А гляди, как дивны
Беленькие бивни,
Серенькие ножки
И всё прочее.
И скажу вам откровенно:
Я по травушке гуляю,
Никого не укушу.
Или хвостиком виляю,
Или хоботом машу,
Или всё одновременно.
Небо серебрится,
Солнце золотится.
А под баобабом
Благодать да тишь.
Ну а если птица
Сверху раскричится,
Я не собираюсь
Говорить ей: «Кыш!».
Пальмы да лианы,
Зебры, обезьяны,
А перед глазами
Реченька бежит.
Ну а если муха
Сядет мне на ухо,
Маленьких не трону –
Пусть она жужжит.
Слон благополучно миновал развесистую засаду. А Воська, чуя угрозу, вылез из укрытия.
– Чего он тут растопался?! Ещё бы влево, паутинку б задел. Вроде целая… Крепенькая, – успокоился охотник. Но тут услышал до боли знакомые противные звуки.
– Муха! Точно – Жуська! Сейчас я её!
Он успел смотаться в укрытие. Замер. Это была она, кого он полжизни выслеживал.
Глава четвёртая,
в которой мушка Жуся чуть не попалась
Муха кружилась и жужжала песню, которую паук знал как свои восемь ног. Стиснув зубы, он выслушал её ещё раз.
Если кто имеет брюхо,
Тот имеет аппетит.
Это вам любая муха
За обедом подтвердит.
Я по воздуху летаю
И туда-сюда ношусь.
Где угодно обитаю,
На кого хочу, сажусь.
Припев:
У меня прекрасная
Голова глазастая,
Крылышки прозрачные,
Ножки шестизначные.
Мне милы любые страны
И различные края.
А клопы и тараканы –
Мои лучшие друзья.
Встретить я всегда готова,
В ожиданье трепеща,
Скарабея дорогого
И любимого клеща.
Ну а встречу шелкопряда,
Сразу буду я в шелку.
Я так счастлива, так рада,
Что хожу по потолку.
С ним я буду золотая,
Дивная-предивная.
Оттого я и летаю
Словно реактивная.
Жуська важничала своей неуловимостью. Но не заметила – ой-ой-ой, – как влетела в паутинку. Паучок потирал кулачки: вот-вот запутается. Ещё чуть-чуть, ещё каплю… Но Жуська тормознула. Зависла.
– Что это? Знакомое что-то… Засада! – выскочила она из коварных пут.
Воська выпрыгнул с запасной сеткой. Бросил. Но Жуська увернулась.
– Эх! Не успел! – сжал кулачки охотник. – Ну, я тебе покажу!
А та, дразнясь, улепётывала:
– Поймал один такой –
Упал вниз головой!
– Неблагодарная! Я такую паутинку сплёл, а она не попалась. Как она могла? Всё равно поймаю! Не уйдёт!
– Обманули паука
На четыре кулака!
Трухлявый в кости,
Подучись плести! –
донеслось издали.
– Ну, дразнюха! – закусил губу Воська. – Не сносить тебе крыльев!
Он нервно заходил по толстым нитям. Ловушка обнаружена. Требовалась новая охотничья хитрость.
– Придумал! – воскликнул он. – Мёд! Обмажу им паутинку! Жуська не устоит – клюнет! – взбодрился паучок.
Неделю назад ему знакомая оса Кася подарила банку душистого мёда. Откуда взяла, он не спрашивал. Кстати, про неё в джунглях ходит загадка:
Летит, жужжит на высоте,
Пять поясков на животе.
Редкая красавица,
А как зло кусается!
Сейчас её подарок был в самый раз. Банка хранилась в густых кустах. Там он сделал вешку – паутиной наклонил пальмовый лист, и остриё указывало на сладкий тайник.
Глава пятая,
в которой Томпик не заметил чудесной паучьей работы
Тем временем вместо мухи к ловушке возвращался ничего не подозревавший слон.
Я по травушке гуляю,
Никого не укушу…
Шёл бы он себе мимо и шёл. Так ведь нет, свернул с тропы и угодил прямо в сети. Дёрнулся вперёд – шагу не ступить. Назад – никак. Влево, вправо – бесполезно!
– Куда это я попал? Кто это что тут развесил?
Всякое движение – лишь во вред: слон запутывался сильнее.
– Сети расставили! – перепугался пленник. – Помогите!
Задёргался. И, поняв, что накрепко влип, стих от ужаса.
Тем временем на боевой дозор возвращался паук.
– Вернётся! – нюхал он банку. – Как миленькая вернётся!
Кроме банки он нёс кисточку из травы.
– Спасите! – возопили джунгли.
– Кто так противно кричит? – оторопел паук. – Что-то голос знакомый.
Приблизился к своему кружеву.
– Эй! Кто-нибудь!
Паук выронил мёд, а пара его ног подкосилась.
– Томпипон! – возмутился он. – Ты зачем сюда забрался? Вылезай сейчас же!
– Это ты тут свои канаты развесил? – прохрипел слон. – Другого места не нашёл?!
