Лин всё так же продолжала сверлить взглядом воду. Только голого мужчины прямо перед носом ей не хватало! Нет уж, дудки!

— Айли-ин, — позвал оборотень. — Ты ведь хочешь, чтобы декан не выпил тебя досуха при вашей следующей встрече? Я знаю, что хочешь. Поэтому посмотри на меня.

Не дожидаясь выполнения приказа, волк взял её под подбородок и поднял голову. Лин всё так же пыталась отвести взгляд в сторону, но он невольно цеплялся за мощные руки, за его волосы, растёкшиеся по плечам, за рельефный торс.

— Смотри внимательно и запоминай. Ты не должна бояться чужого тела. Как только ты боишься, ты ломаешься. Тебе может нравиться или нет, но в момент, когда он возжелает тебя, именно ты приобретаешь власть. И твоя задача во что бы то ни стало эту власть удержать. Насилие не перестанет от этого быть насилием, но ты выживешь. А это самое главное.

Айлин неуверенно кивнула. Из глаз покатились слёзы. Она не хотела, чтобы в её жизнь приходило насилие. Но ещё больше не хотелось умирать. А ведь ей говорили, что мечты часто сбываются совсем не тем образом, который представляешь. Она попала в академию, а не на завод. На этом всё. Работа тяжёлая и неблагодарная, разве что разумных в разы больше. И каждый из них пытается задеть.

Не в силах больше терпеть, Лин закрыла лицо ладонями и расплакалась. Послышался плеск, и Луцерн упал в ванну рядом с ней. Прижал к себе, успокаивающе поглаживая по спине. Но легче не становилось. От прикосновений щекой к горячей мужской груди становилось не по себе. Хотелось плакать ещё и ещё, чтобы вместе с чёртовыми слезами вышла вся боль.

— Не реви. Так тебе не стать сильнее. А сегодня нужно выучить минимум два урока. Ты ведь понимаешь, что это будет непросто?

Часть 35 (21.11)

Айлин всхлипнула.

— А это точно поможет? — она заглянула в глаза оборотня, ища поддержки и понимания.

Глупо искать то, чего нет. В темноте зрачков Луцерна плясали задорные огоньки. А всё то тепло, которое совсем недавно не позволило провалиться в бездну отчаяния, исчезло.

— Не уверен, — честно ответил оборотень. — Мы, волки, живём стаей. Я думаю, ты знаешь, что бережём своих волчиц. И, когда декан посягнул на некоторых из них, глава стаи заступался. Я слышал кое-что о том, что происходило за закрытыми дверьми. И на основании этого могу предположить, что ему нравится. Но давать голову на отсечение не буду.

— Ладно, — кивнула Айлин. — Будь что будет. Порой мне кажется, что лучше быстрее достигнуть дна и начать оттуда выбираться наверх, чем медленно планировать в бездну.

— Тогда всё просто. Повернись и посмотри мне в глаза, — попросил Луцерн.

И в этот раз Лин почувствовала, что рядом с ней не тот забавный волчонок, требующий её приказывать, а властный мужчина, уверенный в том, что он делает. В своём праве сильного.

Она повернулась и, глянув в карие глаза, поспешила отвести взгляд. Тонкие пальцы ухватили за подбородок, заставляя подчиняться.

— Ириан ди Кьёл любит власть. Власть и покорность, Айлин. Тебе повезло, ты ниже его ростом, будет проще. Смотри на него всегда снизу вверх. С восхищением, даже если он причиняет тебе боль. Изображай радость и восторг. Будь готова вывернуться наизнанку, чтобы доставить ему удовольствие.

От этих слов неприятная дрожь пробежала по всему телу. Хотелось закричать и спрятаться, уйти в себя, затеряться в мыслях и сойти с ума.

Длинный острый ноготь больно надавил на подбородок, возвращая Айлин в реальность.

— Не отвлекайся, — строго потребовал Луцерн. — Учись смотреть правильно. Так, словно ты всю жизнь мечтала отдаться одному ему.

Айлин дёрнулась. От одной мысли о том, что она позволит проклятому вампиру больше, к горлу подступала тошнота. Чудо, что её не вырвало ещё там, в кабинете. Похоже, у этого клыкастого был опыт в насилии и он не пожелал пачкать прекрасный ковёр.

— Госпожа? — Луцерн пару раз щёлкнул пальцами у неё перед носом, привлекая внимание. — У нас мало времени. Не думаю, что твой основной работодатель будет рад, если ты слишком сильно задержишься. Пробуй ещё раз. Давай!

Последний окрик отрезвил, Лин почувствовала себя нашкодившим котёнком, которому нужно замолить грехи. С трудом загнав всю свою гордость подальше, она чуть пригнулась и заглянула в глаза Луцерна, надеясь, что у неё получится.

Попыталась представить Ириана, и снова накатили волны отвращения. Айлин затрясло. Во рту появилось фантомное ощущение чужого члена. Стало сложно дышать. И тут до неё дошло то, что пытался втолковать Луцерн.

Гордость и независимость порождает желание сломать. А вот покорность и подобострастие размягчают душу мучителя.

Айлин жалобно посмотрела на оборотня и поймала его одобрительный взгляд. Луцерн потрепал её по волосам.

— Вот видишь, оно не так уж и сложно, когда ты действительно хочешь. Запомни то, что чувствовала. И смотри на него так же, как смотрела на меня.

— Угу, — кивнула Айлин.

На душе было мерзко. Казалось, что там что-то поломалось и висит на тонкой ниточке. Словно ветку надломили, и связывает две части только не разорвавшаяся кора.

— А теперь второе. У Ириана есть страх. Ты, человечка, вряд ли слышала о нём…

Часть 36 (22.11)

Лин надулась. Он ведь раньше не называл её так, унизительно, ставя на место, отведённое ей по происхождению. Что же изменилось? Куда делся тот понимающий волк? Что она сделала не так?

— Наш декан боится появления бастарда. То ли завещание ему оставили такое. Мол де средства отойдут ребёнку, первенцу. То ли какие-то родовые заморочки. Не суть. Он никогда не возьмёт тебя так, как задумано природой. Или в рот, — Луцерн провёл большим пальцем по губам Айлин, оттянул нижнюю, надавил на подбородок, вынуждая открыть рот. — Да, вот так. Чуть приоткрытый ротик сделает тебя очень привлекательной в его глазах. Потому что второй вариант тебе понравится меньше, — оборотень с усмешкой пробежался пальцами по позвоночнику, добираясь до попки.

Айлин испуганно дёрнулась, отскакивая на противоположный край ванной и обнимая себя руками.

— Не смотри на меня так. Когда-нибудь, когда он наиграется, он займётся и этой дыркой, если не случится что-то уж очень невероятное. Мы оба понимаем, что он никогда не отпустит то, что считает своим. И тебе лучше подготовиться. Сомневаюсь, что Ириан будет заниматься подобным. Но это далеко не первый урок. А пока вылезай… нужно научить тебя правильно брать в рот.

— Может… в другой… раз? — попыталась отстоять свою точку зрения Айлин.

Естественно, что Луцерн недовольно рыкнул на неё, решительно посмотерл в глаза, и вся уверенность Лин куда-то улетучилась. Стало страшно и зябко. Оборотень кинул несколько полотенец на пол и рукой указал на них Айлин.

— На колени, — из его голоса ушла теплота и нежность, ещё совсем недавно приятно согревавшая душу.

Украдкой шмыгнув носом, Айлин послушалась, думая о том, что всё же он забоитится о ней. Коленям совсем не больно, не то что во время унижения от декана.

— Молодец. А теперь посмотри на меня так, как ты делала это в ванной, — попросил оборотень, оглаживая подбородок девушки указательным пальцем.

Внутри всё колотилось от боли и ужаса, но Айлин слушалась, покорно принимая любой приказ. Не хватало ещё и этого разозлить. Вряд ли стая не спасёт и его…

— Хорошая человечка, старательная. Но ты видишь одну проблему, — Луцерн успехнулся, указывая ладонью на свой не стоящий член. — Так тоже может быть. И чем скорее ты получишь плотный стержень, тем меньше вероятность, что тебя побьют или на тебя разозлятся. Так что начинаем работать.

На мгновение Айлин показалось, что это всё маска, которая не нравится и самому оборотню. Но она усиленно погнала эти мысли прочь. Не важно, зачем он это делает. Делает же!

— Осторожно погладь яички. Вообще ногти лучше остричь как можно сильнее, чтобы случайно не поранить. Давай! — потребовал Луцерн, схватил Лин за запястье и прижал ладонь к своему естеству.