Снова потерявшая контроль от испуга Пенелопа, тем не менее, вздохнула с облегчением, а в следующую секунду строго нахмурилась.

- Алиса! – с упреком произнесла она. – Что ты здесь делаешь?

- Я пришла помочь, – невозмутимо ответила девочка.

- Помочь? Иди спать! Я же сказала тебе спать!

- А я сказала, что не могу там спать одна в темной комнате?

По мере реплик Годрик определил, что это и есть младшая Пуффендуй. Шок ушел, и он спросил:

- Боишься?

Девочка обернулась, впервые заметив его. Однако она не впечатлилась, в отличие от старшей сестры, окинула его оценивающим взглядом и сухо ответила:

- Да, боюсь. Еще вопросы?

Рыцарь не совсем понял, как это произошло, но двенадцатилетняя девочка заткнула ему рот. С другой стороны, в этой барышне явно росла более храбрая и достойная женщина, чем ее сестра. Эх, была бы она на несколько лет старше...

- Алиса, – вернула внимание вошедшей на себя Пенелопа. – Иди спать. Запри комнату на ключ, оставь гореть одну свечку, ничего с тобой не случится.

- Кроме того, что все веселье пройдет мимо меня, – как-то по-особенному произнесла девочка. – Я же сказала, я пришла тебе помочь.

Сестры обменялись какими-то взглядами, которых Годрик не понял, но на лице старшей успела мелькнуть благодарность, прежде чем она спрятала ее за строгостью, впрочем, уже более слабой.

- Ты не так хорошо шьешь.

- Я могу складывать и подавать, – парировала Алиса, уже без разрешения усаживаясь рядом.

- Тебе завтра рано вставать и работать.

- Да. И ты меня не остановишь, – девочка улыбнулась, и сестра не выдержала и улыбнулась в ответ. Потом дала младшей указания, и та пристроилась к работе старшей. Затем взгляд Пенелопы снова упал на Годрика. Взгляд был растерянный, смущенный, нерешительный. Он вопросительно поднял брови.

- Годрик... – она робко пожевала губу. – Можешь...можешь, пожалуйста, надеть рубашку? Моей сестре двенадцать...

Рыцарь наигранно вздохнул.

- Но я же болею, – протянул он. – Мне будет жарко.

Пенелопа помрачнела, хотела настоять, но не решилась. Опять. Вот трусиха. Алиса заметила их разговор и взгляды и спокойно сказала сестре, как будто его тут вообще не было:

- Не бойся, моя душевная организация не пострадала. Там и смотреть-то не на что.

Гриффиндор вспыхнул и подскочил с кровати, как ужаленный. Схватил смятую рубаху, которую до того просто заткнул в угол, не складывая, и в ярости от ущемленной гордости напялил ее. Потом снова рухнул спиной на постель, не умея скрыть свое возмущение. И услышал хихиканье – смеялись обе сестры. Он медленно повернул голову.

- Красотки, – фыркнул Годрик. – Слушай, Пуффендуй, когда замуж сестренку будешь отдавать? Мне жалко этого парня.

Пенелопа еще больше захихикала, прикрыв рот ладошкой.

- Что? – вспетушился рыцарь.

- Вот...ты сейчас говорил о храбрости...а сам боишься мою сестру, – лучезарно улыбаясь, ответила девушка.

- Ну знаете ли... – пропыхтел Гриффиндор. – Я вам так скажу...

Тут открылась дверь в каморку Мерлина, и в полумраке показался сам волшебник, жутко встрепанный, заспанный и недовольный, просунувший нос в главную комнату.

- Годрик, ты замолкнешь когда-нибудь или нет? Я из-за тебя заснуть не могу!

- Из-за меня?! – опешил рыцарь, сев на постели. – А я разве разговаривал?

- Все время, – проворчал Мерлин, вышел из каморки и сел на свободную скамью. Подпер рукой голову и стал сонно наблюдать за работой сестер Пуффендуй. – Завтра важный день, а я выспаться не могу.

- Я тоже, – так же ворчливо вставил Годрик. Эмрис махнул на него рукой.

- Ты вообще молчи. Жаль, я не могу сам себя усыпить заклинанием...

- Давай я тебя усыплю? А ты меня?

- И как мы проснемся, гений?

- Давайте я вас заколдую, – миролюбиво предложила Пенелопа. Но прежде, чем Годрик успел выразить свой протест, она сама, пальцами управляя нитками, которые сшивали не понять что не понять с чем, протянула: – Правда, я этим заклинанием почти не пользовалась...да и могу переволноваться...

- Не надо, – мотнул головой Мерлин. – Все нормально. Мы как-нибудь сами. – Он помолчал, зевнул и задумчиво сказал: – Последний раз так не спалось перед прошлой битвой за Камелот. Мы тогда Моргану свергали. Ну, конечно, – добавил он сонно-довольным тоном, – ничего бы у них не вышло, если бы не я. Но...

- У тебя бы тоже ничего не вышло, будь ты один, – сказала Пенелопа. Эмрис кивнул.

- А расскажи, как вы брали Камелот, – попросила Алиса, сматывая ненужную ткань в маленькие рулоны. Мерлин улыбнулся, но ничего сказать не успел: открылась дверь и в каморку Гаюса, и в полумраке появился силуэт старого лекаря.

- А я-то думаю, кто это не дает мне спать, – тихо проворчал он, заходя в комнату. – А это вы тут все специально собрались, чтобы я завтра уснул, раздавая больным лекарства и, чего доброго, их вообще перепутал.

- Кого – больных или лекарства? – услужливо спросил Годрик. Мерлин виновато улыбнулся, как ребенок, и развел руками.

- Прости, Гаюс. Меня они разбудили.

- А меня разбудили звезды, – высказался Гриффиндор, когда взгляды обоих хозяев покоев обратились к нему.

- Ну, этот-то ладно, – кивнул старик, – у него девиз “сам не сплю и другим не дам”, но почему здесь четвертая?

- Это моя сестра, Гаюс, – объяснила Пенелопа, на секунду подняв глаза от работы. – Извини, ей страшно там одной спать, она не шумела...

- Да ладно, – дружелюбно ухмыльнулся лекарь. Потом осмотрел комнату, нашел взглядом печь. – Кто будет теплое вино?

- Я! – хором ответили Мерлин и Годрик. Пенелопа улыбнулась.

- Мне спать не нужно, у меня уйма работы.

- А мне можно сидра? – попросила Алиса.

Мерлин попытался разжечь огонь в печи магией, но из-за его сонного настроения огонь никак не хотел разгораться. Поэтому за него это сделал Годрик. Пока пламя разогревало котел с вином, Гаюс и Мерлин негромкими голосами рассказывали о том, как Моргана с помощью Агравейна захватила трон Камелота, как друзья вывели нетрезвого из-за ранения (Гриффиндор не понял, почему на этом моменте они замялись) Артура из замка, как они все вместе убегали в Элдор, как Мерлин привел друга вытащить из камня меч, и как потом все камелотцы отвоевали свое королевство у зла. В теплое вино лекарь добавил меда, и поэтому хватило всего нескольких баек про похождения Годрика и Салазара в Сталхарде и истории сестер Пуффендуй о том, как однажды они разыграли даму, в поместье которой служили, чтобы трое мужчин почувствовали сонливость. Было уже около трех часов ночи, дворец давным-давно спал, а здесь, в полумраке, в покоях лекаря, пятеро друзей травили друг другу интересные истории из своей жизни тихими голосами. Мерлин первым зевнул и решительно потащил себя в свою каморку. Гаюс проверил печь, попытался поменять пару свечей, но Алиса уверила его, что поменяет сама, чтобы он шел спать. Старик ушел, снова пожелав спокойной ночи и шутливо пригрозив, что вернется с ядом, если услышит еще хоть слово из уст Годрика.

Сам Гриффиндор отвернулся к стене, чувствуя, как тело наливается тяжестью, как его укрывает тепло, как мысли медленно замирают в голове и начинают плавать в той темноте, что затекла под веки. Не прошло и пары минут, как он наконец-то уснул.

====== Глава 36. Самый светлый час – перед затмением.* ======

Проснулся Годрик как всегда рано. Утреннее небо было заплакано серой краской, хотя и грозных туч не было видно. Из открытых окон долетали иногда громкие команды сэра Леона, строившего отряд рыцарей на площади. В покоях лекаря было светло и оживленно: дверь в комнату Гаюса была уже открыта, хоть самого лекаря там не наблюдалось, сонный, но уже более бодрый, чем ночью, Мерлин показался из своей каморки, Алиса мирно посапывала, положив голову на сложенные на столе руки, а Пенелопа аккуратно разглаживала готовые костюмы. Швея выглядела усталой и сонной, но довольной, поскольку на ее коленях лежала выполненная работа.