Гриффиндор показался из-за кустов, взлохмаченный, запнувшийся о корягу и нещадно ее ругающий.

- Ты выяснил?

- Да. Это действительно ножны.

- Ты их снял?

Эмрис оглянулся, но никого рядом не было, только кучка рыцарей сидела у костра шагах в тридцати от них.

- Их нужно расколдовать, тогда заклятие спадет. Но Артур не хочет, чтобы я уходил из шатра.

- Ты будешь колдовать прямо в одной с ним комнате? – опешил Годрик.

- Я должен. Не впервой. К тому же...я могу заставить его спать.

- Но тебе может не хватить сил на два заклинания.

- Хватит, – хмуро отрезал Мерлин. – Я больше, чем ты думаешь.

- Хорошо, – кивнул рыцарь, – что нужно от меня?

- Отвлекай всех оставшихся в лагере. Не дай им подойти к нашему шатру.

- Будет сделано, командир.

Раздвинув занавес, Мерлин увидел, что его друг не спит. Артур лежал с широко открытыми глазами, в огромном ужасе уставившись на него. Эмрис уже решил, что ошибся относительно доверия, как король громким сдавленным шепотом сказал:

- Мерлин...тут так темно...

Маг вздрогнул, услышав всхлип. Это было уже слишком. За все семь...уже почти восемь лет дружбы Мерлин видел слезы Артура раза два от силы. Один раз, когда умирал Утер, второй – когда пришлось раскаяться в набеге на селение друидов. Но даже в тех случаях это были просто невольные слезы, которые не смогла сдержать сила воли, но смогли стереть через минуту ладони. Это никогда не были рыдания и всхлипы. В их тандеме открыто чувства проявлял именно Мерлин, и, как оказалось, смотреть на страх и слезы друга для него было жутко и тяжело.

В два шага он оказался у постели короля.

- Тшшш, – пробормотал он растерянно и неловко, – все хорошо. Я здесь...

Он не помнил и не знал, что говорил, только в пальцах, которыми он коснулся волос друга, дрогнула магия, и Артур заснул. Мерлин еще некоторое время смотрел на его залитое слезами лицо и, очнувшись, кинулся к ножнам. Ему только теперь пришла мысль: ведь от страха умирают!

Заклинание оказалось не шибко сложным, но выполненным на славу, поэтому пришлось постараться. Он не знал, сколько просидел над ножнами, вслушиваясь в ровное дыхание спящего друга и тишину, прерываемую недалекими голосами снаружи. Пару раз голоса приближались, но всегда одним из них оказывался не замолкающий баритон Годрика, и через время рыцари уходили. Наконец магу удалось: искусные узоры на ножнах засияли, подсвеченные магией, а потом этот свет превратился в черный дым и, взвившись в воздух, рассеялся. Тут же Мерлин обернулся к постели: Артур во сне вздрогнул, выдохнул и задышал глубже, словно с него спало напряжение. Парень тоже выдохнул, улыбнувшись сам себе. На всякий случай проверил ножны, но с ними теперь все было в порядке. Положил их на место, провел рукой над телом короля, снимая заклинание сна, и резко насторожился, услышав снаружи громкий, множественный треск и шаги. Артур проснулся тоже от этих звуков, и на Мерлина взметнулся такой привычный взгляд: спокойный, слегка настороженный, с тем оттенком надменности, на который имеют право командиры.

- Что это? – спросил он своим нормальным голосом. Потом будто вспомнил что-то: – А что было?!

- Ты был заколдован, – быстро пояснил маг. – А сейчас, видимо, заклятье прошло.

- Само?

- Это же магия. Не пытайся ее понять.

И, конечно же, его доверчивый друг не нашел ничего лучше, чем поверить ему. “Все-таки это от доверия, – грустно и в то же время тепло подумал Мерлин, отходя назад: его дело было сделано, и теперь он прятался за спину вскочившего с мечом в руках короля. – Он даже не допускает мысли, что я могу ему врать и представлять какую-то угрозу, поэтому и не задумывается, а просто верит. Как было и с Морганой, и Агравейном...”

Мысли его прервало появление в шатре женщины. Она была чем-то похожа на смесь принцессы Елены и Морганы: ее лицо тоже искажала непонятная злоба, а движения были властными и нетерпеливыми, но она была маленького роста, очень худая, с маленькими запавшими глазами, острым носиком и огромной копной спутанных светлых волос. Ее губы кривил оскал, а в руках плясала магия.

- Ты ведьма, – выдал гениальную догадку Артур, продолжая стоять в боевой стойке с мечом в руках. Мерлин застыл в его тени, не спуская с вошедшей глаз.

- Браво, Пендрагон, – ухмыльнулась ведьма. – Ты не только красивый, но и умный. Я понимаю, почему Гвиневра выбрала тебя.

Она окинула короля оценивающим взглядом с головы до ног и удовлетворенно хмыкнула. Артур наоборот растерялся.

- Гвиневра? – нахмурился он. – Причем здесь она?

- Да при том, – прошипела ведьма, медленно двигаясь по кругу, – что я ненавижу ее! Она разрушила всю мою жизнь! Она отняла мою любовь, моего Ланселота!

- Ланселота?.. – совсем растерянно переспросил король. Мерлин тоже не понимал, что происходит.

- Да. Глупенький любил ее до последнего, хотя мог быть со мной! Но она выбрала тебя! Конечно, лучше же выйти замуж за короля, чем за безродного крестьянина. А потом что? – голос ведьмы понизился, чтобы потом взлететь до истерического визга. – Она убила его!

- Ланселот покончил с собой! – попробовал возразить Артур, но ведьма закатилась гоготом.

- Конечно! Конечно, ведь из-за нее ему грозила виселица, верно? Она отвергла его, когда могла принять, а потом приняла, как раз в тот момент, когда могла натравить на него твой гнев! Она поцеловала его, воспользовавшись его любовью, специально, чтобы ты видел, чтобы ты разозлился. А потом прикинулась бедной овечкой и попросила прощения. И, как мы видим, ей это удалось, она твоя жена! Не отличный ли план, а? Натравить на несчастного влюбленного королевский гнев?

- Прекрати, – угрожающе прошипел Артур. Ведьма улыбнулась.

- Что, король? Что бы ты сделал, если бы Ланселот не убил себя? А? Ты бы казнил его? Повесил? Обезглавил? Утопил? Какова была бы месть за то, что его так страстно целовала твоя любимая?

- Заткнись! – заорал мужчина, замахнувшись мечом. Ведьма вскинула ладонь, обездвиживая его.

- Я хотела сначала убить ее. Да, убить, как жалкую собачонку. И мой план почти сработал. Моя огнедышащая зверушка отвлекла тебя и твоих друзей, а твои рыцари, король, чуть не растерзали ее тогда, в мае.

- Так это была ты...

- Это была я. Но потом я решила, что лучше пусть она вкусит то, что пережила я. Позор из-за струсившего на войне мужа и его смерть...

Ведьма сделала быстрый жест рукой, и Артур, вовремя встретившись головой с подпоркой, рухнул без сознания на землю. Белобрысая, довольно захихикав, склонилась над ним. Воспользовавшись тем, что она повернулась к нему спиной, Мерлин вскинул руку и сжал ее в кулак, чувствуя, как магия разжигает в ладони пожар. Ведьма вскрикнула и начала задыхаться. И все было бы кончено через несколько секунд, если бы не загремевшие снаружи шаги. Он едва успел опустить руку, как занавес взметнулся вверх, и прямиком из ночи в шатер ворвались Годрик, Леон, Клодрус, Арус, Персиваль, Дарас, другие рыцари чуть не сломали всю конструкцию, пытаясь протиснуться внутрь. Ведьма зарычала от злости, направив на них ладони, но сил на заклинание, которым она могла бы свалить сразу всех, у нее не было. Уже не было. Поэтому она что-то достала из кармана, крикнула в кулак магические слова и прежде, чем кто-то успел к ней прикоснуться, во вспышке молнии исчезла.

- Это была ведьма... – прошелся шепоток среди рыцарей.

- Король был заколдован... – пробормотал сэр Клодрус, в чьем голосе было столько же растерянности, сколько и облегчения.

- Быстрее! – крикнул Леон и вместе с непривычно молчаливым Годриком бросился к лежащему Артуру.

Король пришел в себя довольно быстро. Мерлин протянул ему воды, и он ее выпил, окинув всех слегка ошалевшим взглядом.

- Что произошло?

- Она уже хотела убить вас, сир, как ворвались рыцари, – без колебания ответил слуга. – Видимо, магия истощила ее, она не могла победить их всех и предпочла сбежать.

Он невозмутимо поймал взгляд Гриффиндора. Рыцарь никогда не умел скрывать своих чувств, будь это испуг, радость, горе или, как сейчас, восхищение. Мерлин едва заметно пожал плечами, и этот жест был понятен только им двоим. Годрик, усмехнувшись, кивнул.