- Неужели ты нас слушал? – удивился Годрик. – Ты же проспал почти весь Совет!

- Неправда, – пробурчал парень. – Я заснул только под конец, когда все уже согласились с этой идеей вылазки.

- И ты не будешь меня отговаривать? – прищурился король. Слуга пожал плечами.

- Ну, во-первых, вы меня, как обычно, слушать не будете, а во-вторых, как бы мало я ни понимал в военной стратегии, я все же думаю, что идея не лишена смысла. – Он скосил взгляд на друга и для проформы добавил: – Что удивительно, конечно.

Артур только молча хмыкнул. Когда они дошли до шатра, у входа не оказалось рыцарей, но могучая фигура Персиваля виднелась у ближайшего костра, а сэр Сафир только что был на Совете. Над лагерем разливалось медовое небо, а землю разлиновали длинные узкие тени, ломая настоящие фигуры рыцарей. В воздухе таяли запахи полевых цветов и со звоном жужжали насекомые. Тихо-тихо плескалась недалеко речка.

Мерлин наигранно-возмущенно взмахнул рукой.

- Вот если я сейчас еще чего-нибудь недосчитаюсь, будете помнить, как позволять своим рыцарям отлынивать от работы охранников.

И исчез в шатре. Артур, усмехнувшись, остался снаружи, оглядывая развернувшийся перед ним лагерь и вдыхая вечерний воздух. Годрик остановился рядом с ним.

- Те четверо, – негромко сказал он, – это же мы, да? Персиваль, Гвейн, Элиан и я?

- Конечно, – король хлопнул его по плечу. – Или у тебя есть возражения?

- Нет, – не смог сдержать улыбку Гриффиндор. – Просто рад, что ты мне доверяешь.

- Ты заслужил это.

Они помолчали, чтобы спустя немного времени услышать недоуменные ругательства из шатра. Артур закатил глаза. Скоро Мерлин показался из-за занавеса, служившего входом в шатер. В его руках были меч и ножны. Король расплылся в улыбке.

- И где они были? – с фальшивой заинтересованностью спросил он.

Маг растерянно покачал головой.

- За вещами... Но мне казалось, я все перерыл.

- Все да не все, – весело усмехнулся Годрик. – Не волнуйся. Вот если бы это были королевские покои со ста десятью кастрюлями...

Артур снова закатил глаза, улыбаясь на дружескую шутку о той песенке с круэльского праздника.

- Между прочим, такой бардак это все его заслуга, – беззлобно проворчал он, забирая у друга меч и ножны и пристраивая их к ремню. – Вот тебе и урок, Мерлин. Все нужно ложить на свое место, тогда оно и находиться будет быстро. И лишний раз чистить мои доспехи не придется.

Теперь уже парень закатил глаза, всплеснув руками.

- Ты даже в походе, где у нас минимум вещей, умудряешься придумывать наказания!

- Да, и тебе повезло, что ножны действительно не украли, иначе чисткой доспехов это бы не ограничилось. Ты бы мне весь ближайший десяток лет расплачивался за это.

- Не сомневаюсь.

Они замолкли, уже втроем принявшись дышать свежим воздухом. Ночью предстояла опасная вылазка, которая должна была в любом случае определить ход войны. Годрик в очередной раз смотрел на небо и пытался заставить себя понять, что такое смерть. Пытался ощутить эту предстоящую опасность, как-то насторожиться, придумать последнее желание в случае чего, но ничего не выходило. Все, что он чувствовал – это наслаждение. Причем бОльшее, чем в обычные дни и минуты. Он больше, чем обычно, наслаждался этим теплым воздухом позднего августа, звучащими отовсюду голосами товарищей и сознанием того, что он часть чего-то великого.

За общим молчанием они и не заметили, как стемнело. К ним подошли Леон и сэр Дарас. Оба почтительно склонили головы, прежде чем говорить.

- Двадцать рыцарей найдено, сир, – начал Леон. – Маршрут и все детали я им проговорил. Во сколько вы выйдете из лагеря?

Артур помолчал, словно задумался, а потом вдруг сказал:

- В полночь. И пусть кто-нибудь отправится вместо меня.

Все моргнули. Удивленно переглянулись.

- Вы не пойдете в отряде? – недоуменно переспросил сэр Дарас.

- Нет, – качнул головой король. – Я думал после Совета над этой вылазкой... И решил, что вы были правы. Я не должен рисковать собой. Это слишком опасно.

Годрик ждал, когда друг объявит о том, что пошутил, но этого не случилось. Артур смотрел абсолютно осмысленно, как будто все нормально, но...но Артур Пендрагон, который не хочет рисковать собой ради своего королевства – явление далекое от нормальности.

Мерлин смотрел на своего друга, тоже удивляясь. Леон растерянно хмурился.

- Но...как же планы о переговорах? Как же отмена войны?

Король как-то нервно улыбнулся.

- Как я смогу отменить войну, если буду мертв? Нет, Леон, остальные были правы. Эта вылазка – слишком опасное дело.

- Но она нам необходима, чтоб узнать информацию, – настороженно протянул старший рыцарь.

- Так пусть она будет. Только без меня. Я буду нужнее и полезнее здесь, живой, – и, показывая, что разговор окончен, король быстро повернулся спиной и направился в шатер, бросив на ходу: – С утра доложите мне о результатах операции. Мерлин, надеюсь, хоть мою спальную одежду ты сейчас найдешь?

Недоуменный слуга скрылся внутри шатра вслед за другом. Между рыцарями несколько минут царило задумчивое молчание, а потом Леон негромко сказал:

- Не знай я Артура, я бы подумал, что он...испугался.

- французская поговорка

====== Глава 31. Трусливый лев.* ======

БОльшую часть времени Мерлин с юмором относился к капризам друга относительно еды. Неизвестный овощ в супе, недостаточно прожаренное мясо, слишком вязкий соус, косточки в рыбе – все это было лишь предметом для шуток и беззлобных подколов. Он понимал, что это только издержки воспитания. Сам Мерлин, как и каждый крестьянин, готов был есть почти любую еду, которую ему дадут, потому что, живя надеждами на урожай, который у тебя не отберут разбойники и не побьет град, трудно быть привередливым. А когда у тебя нет проблем с нуждой, когда в твоем распоряжении десятки лучших поваров, сотни слуг и тысячи дорогих заморских пряностей – почему бы и не пользоваться тем, что у тебя есть?

Конечно, были и те дни, когда магу было не до шуток. Когда он слишком уставал, когда было мрачное настроение, когда чем-то был расстроен, когда в очередной раз получал выговор за “таверну”. Тогда он, не стесняясь в выражениях, выговаривал своему венценосному другу все, что он думает о его пищевых вкусах. В ответ он получал либо спокойную усмешку, означавшую, что Артур согласен убавить спеси, либо пожелание проспаться и явиться на работу в адекватном состоянии. Это смотря насколько у Мерлина было грозное лицо во время произнесения речи.

Но с такой выходкой, как в то утро, маг столкнулся в первый раз.

- Что значит ты не будешь есть?

Король решительно отодвинул от тебя поднос с едой, которую ему только что принес слуга.

- То и значит. Расписать на пальцах? Не буду.

Мерлин хмыкнул и скрестил руки на груди, бросив ради разговора перебирание грязных вещей, которые собирался пойти постирать в реке.

- Давай. Мне даже интересно, что это будет на этот раз. Сыр нарезан не под тем углом? Сосиски недостаточно подрумянились? Нет, стой, знаю: соль не растворилась! Она видна сверху, да? Это смущает вашу тонкую душевную организацию?

Артур рассерженно фыркнул, что выглядело до невозможности смешно: большой дядька в полном боевом облачении, с мечом в ножнах на поясе, как маленький ребенок, отфыркивался от невкусной еды.

- Это не смешно. Вдруг оно отравлено?

Вопреки первой сказанной фразе Мерлин прыснул.

- Ешь давай, – он снова взялся за грязное белье. – Хорошие храбрые короли должны плотно кушать, а то войны не выиграют. Давай, ложечку за Гвен, ложечку за меня, ложечку за Гаюса...

- Мерлин!

- ...ложечку за Гвейна...

- За Гвейна я лучше кубок вина выпью.

- Хорошие короли перед боем вина не пьют, а то головушка болеть будет.

- Прекрати говорить таким голосом!

- ...Ложечку за Леона...

- За-ткнись!

Вместе с последним выкриком Артур швырнул в друга подушку. Продолжая смеяться, Мерлин пригнулся, и метко пущенный снаряд врезался в стену шатра, отчего по плотной ткани прошла волна. Маг уже было решил, что шутка окончена, и постарался поднять корзину с бельем, как король заявил: