- Да, конечно, Ваше Величество, я все понимаю.

Гвен увидела, как девушка кусает губы от волнения и досады. Вспомнила вчерашние ее сомнения насчет собственной достойности.

- Присядь, пожалуйста, – попросила она мягким тоном. Девушка покосилась на кресло напротив и неловко пристроилась на самый край. – Все, что я говорила, была правда. Даже имя, потому что друзья называют меня Гвен. Кроме мужа, – добавила она, чуть усмехнувшись. – Я очень благодарна тебе за помощь вчера. Ты добрый и бескорыстный человек. И мне показалось, что мы с тобой поладим. Ты не против?

Пенелопа оторопела снова, от того, что королева спрашивает ее мнение. Затем густо покраснела от смущения и сжала руки на юбке.

- Спасибо за предоставленный нам с сестрой кров и работу, Ваше Величество, для меня будет честью служить вам.

Гвиневра прищурилась.

- Кажется, я говорила тебе называть меня на “ты”.

- Пожалуйста, – торопливо вставила девушка, – мне так проще.

- Ну хорошо, – пожала плечами королева. – Но обещай мне кое-что. Как ты уже могла заметить, в нынешнее время в Камелоте ценятся не столько услужливость, сколько верность. И... – тут она закусила губу, не зная, как лучше выразить свои чувства. – Ты знаешь, во дворце найти искренность...нелегко. В общем, что я хочу сказать... Раз уж мы с тобой начали знакомство, как равные, как друзья...я бы хотела ими и оставаться. Понимаешь?

Она выискивала в лице служанки то, чего так хотелось последние месяцы, и, к своему счастью, наконец-то находила. На красивом пухленьком личике Пенелопы отразилось понимание, и она участливо, уже спокойнее улыбнулась.

- Я обещаю. Не будь я Пенелопа Пуффендуй.

- Кстати! – радуясь возможности вернуть легкий тон и, так сказать, продолжить знакомство, спросила Гвиневра. – Ты сказала, что это долгая история. Расскажешь про свою фамилию сейчас?

- А у нас есть время?

- Тебе все равно нужно меня переодеть.

Девушка хихикнула и поднялась вслед за королевой. Затем отошла к указанному ей огромному шкафу, где увидела множество платьев. Другой шкаф содержал в себе предметы верхней одежды, а третий – обувь и белье. В четвертом была одежда для верховой езды, для походов и других назначений.

- Возьми что-нибудь желтое, – сказала Гвен, скидывая шлафрок. – Обожаю желтый цвет, а мне как раз нужно поднимать себе настроение.

- Я тоже люблю желтый, – горячо подхватила Пенелопа, вытаскивая из шкафа одно из платьев, что было темно-желтого цвета, с белыми краями и длинными широкими рукавами. – Особенно желтые цветы. Одуванчики просто загляденье.

- Одуванчики? – со смешком обернулась к служанке Гвен. – Это же сорняки.

- Да. Их вырывают, потому что они не имеют право на жизнь, как те же розы, которым нужен постоянный уход, – Пен подошла сзади к хозяйке, которая стояла перед зеркалом, и принялась помогать ей переодеваться. – А одуванчики не просят заботиться о них. Они не просят внимания и дорогих удобрений. Они просто растут везде, чтобы поднимать настроение всем, кто увидит их. Они как добрые существа, которые всем дарят тепло и не требуют ничего взамен.

“Прям как ты,’’ – усмехнулась про себя Гвен и вслух спросила:

- Так почему Пуффендуй?

- Мой отец был солдатом. Давно, правда, еще при короле Утере. И в одном походе, далеко за пределами Камелота, в какой-то войне, он спас в бою рыцаря, одного из первых при дворе. А местечко называлось Пуффендуй, только там уже никто не жил, и место богом забытое, но не суть. И этот рыцарь в шутку предложил моему отцу сделать это своей фамилией, как делают дворяне и рыцари. И отец так и сделал.

- Он был явно интересной личностью.

- О да, – с нежностью улыбнулась Пен. – Он был забавным. Он мог часами спорить о том, кто победит: дракон или свора гоблинов. Он всегда мог найти выход из любой неловкой или трудной ситуации, и нас всегда учил относиться ко всему со смехом. – Она помолчала, а потом спросила: – Ваш отец тоже был интересным?

- Мой отец... – мечтательно проговорила Гвиневра, поднимая руки, чтобы служанка надела ей рукава. – Он был очень хорошим. Никто не мог сказать, чтобы он сделал кому-то что-то плохое. Он был трудягой. Много работал, сильно уставал, и все ради нас.

- У вас тоже есть кто-то? – оживилась Пенелопа, завязывая широкий белый пояс.

- Брат, – кивнула Гвен, поднимая волосы, чтобы они не мешались служанке. – Раньше он был тем еще ветреником, доставлял множество проблем... Вечно оказывался не там, где нужно, и не тогда, когда нужно, наживал себе неприятности и не желал что-то менять.

- А теперь?

- Теперь он рыцарь Круглого Стола. Все может измениться к лучшему. Может, твой папа и прав, нужно ко всему относиться со смехом...

Тут внезапно приоткрылась дверь, и в щель просунулись один королевский нос и один королевский глаз.

- Гвиневра?

Пенелопа тут же молча присела в реверансе.

- Что? – ответила Гвен.

- Ты не знаешь, где расческа?

Королева хохотнула и повернулась к открывшейся двери лицом.

- А что, Мерлин потерял ее?

- Нет, я этого жидкоголового отправил в прачечную до того, как вспомнил, что надо еще расчесаться.

Пенелопа удивленно смотрела на них. Гвен рассмеялась, ощутив наслаждение от такого давно забытого занятия – смеха. И одновременно с этим возмущенная тоска упрекнула, что она смеется в то время, как ее сын, которого она не уберегла, уже третью неделю мертв.

- Я даже отсюда вижу, что расческа лежит на тумбе около кровати, чудо ты мое.

Король величественно обернулся, увидел расческу, с важным видом поблагодарил жену и закрыл за собой дверь. Гвен весело посмотрела на служанку. Та перевела взгляд с двери на королеву и, не сдержавшись, тоже прыснула.

- Вот так и живем. Кстати, – Гвиневра кивнула на корзину около шкафов. – Когда закончишь с моей прической, тоже, пожалуйста, отнесешь вон то белье в прачечную.

Пенелопа была в восторге. Когда она уже думала, что все потеряно, все наоборот сложилось как нельзя лучше. Пожалуй, это был единственный случай, когда ее помощь кому-то не обернулась ей самой неприятностями. Да и подумать только, какая прекрасная женщина эта королева! Пен радовалась, как маленькая девочка, нашедшая новую подружку. Еще недавно она бы подумала, что дружить с королевой это безумие, но сейчас понимала, что в Камелоте теперь многое идет не так, как было раньше. И сегодняшний день ей казался началом чего-то очень хорошего.

Она шла по коридору замка, неся в руках корзину с грязным бельем, робко спрашивая у встречающихся слуг, как пройти в прачечную, и замирая в восхищении у каждой увиденной картины и гобелена. В одну из таких остановок она вдруг услышала гремящие по коридору шаги и бряцание кольчуги. Обернувшись, она только успела заметить, что прямо на нее бежит какой-то рыцарь. Она дернулась в сторону, чтобы не стоять на пути, но беда была в том, что рыцарь явно увидел ее раньше, чем она его, и тоже свернул в сторону, чтобы не столкнуться. Вследствие чего оба-таки столкнулись и кубарем упали на пол. Часть белья из корзины привидениями взлетела в воздух и шмякнулась вниз.

- Простите, простите, – залепетала Пенелопа, стараясь подняться и не выпуская из рук корзину. – Давайте я вам помогу...

Лучше бы она этого, конечно же, не делала, потому что в руке у нее все еще была корзина, и в результате ее помощи пытающийся подняться рыцарь был завален остатками грязного белья.

- Простите, – с досадой протянула Пен, пытаясь взять белье. Рыцарь сорвал тряпку с лица и зло уставился на нее. Она ахнула. – Ты?..

- Я, – рыкнул тот самый рыцарь, с которым она столкнулась на улице. – Рада? Чего ты тут делаешь, помощница?

- Я теперь служу у королевы, – краснея, ответила девушка.

- Сочувствую Ее Величеству, – язвительно фыркнул рыцарь, срывая с себя грязные тряпки. Лицо Пен, наверное, побагровело от обиды.

- А я не понимаю, как такой грубиян стал рыцарем, – заявила она, с достоинством складывая белье в корзину. – Я думала, туда пускают только умных людей...