- А я сегодня сражаюсь во славу леди Колетты! – объявил сэр Брандель, поправляя усы.

Леон чуть не поперхнулся смехом.

- Моей мамы?

- Да. Твоя мать – чудо! Должен же я ее как-то отблагодарить за тот ужин в пятницу.

Турнир проходил, как обычно. Но люди, истосковавшиеся по зрелищам, очень бурно реагировали на каждую победу и каждое поражение. За состязаниями с шестами последовал ближний бой, потом рыцари спешились и принялись мериться силами со всеми видами оружия. На трибунах сыпалось золото и лилось вино, гремел гром аплодисментов. Солнце и не думало прятаться, явившись еще одним зрителем на это долгожданное событие.

Гриффиндор вышел из турнира за пять дуэлей до финала и запыхавшимся взъерошенным комком энергии взлетел на трибуны, чтобы смотреть на продолжение под руку с Пенелопой. Гвейна одолел перед самым финалом Теодор, и он еще долго после этого отфыркивался, что ’’этот ифтирский парень жульничал’’.

- Не отчаивайтесь, сэр Гвейн, – шутливо сочувствующим тоном обратилась к нему Гвиневра. – Вы все равно мой лучший рыцарь.

- Тешьте себя этим, – ухмыльнулся Артур, кивнув на ристалище. – Что я говорил? Теодор дошел до финала!

- Мы просто тебе поддались, – наигранно фыркнула Гвен. – Правда, Гвейн?

- Именно так, моя королева, – ответил рыцарь. – Не мог же я опозорить короля перед воинами всего Альбиона?

Вот и финал. Сидя в королевской ложе вместе со своими венценосными друзьями, Кандида внимательно следила за тем, как уменьшалось количество участников с каждым боем, всматривалась в каждого победителя, словно собиралась разглядеть надпись ’’враг’’ у одного из них на лбу. Она очень старалась не смотреть на Теодора, но иногда взгляд все же падал на него, и ей становилось только хуже от его мрачного, сурового выражения лица. Слова, что она ему сказала вчера, жгли ей ребра и ладони. Он разозлил ее, он разбередил незаживающие раны, и она сделала все, чтобы избавиться от него. И вот теперь она смотрела с высоты трибун на его сражения и боялась, что он дойдет до финала. И это было непохоже на нее, потому что нерационально. В этом и был их план – чтобы он дошел до финала. В этом был план спасения короля. Так почему же ей так не хочется, чтобы этот план удался?

И чем дальше заходил Теодор, тем больше внутри нее носился хаос. В голову лезли совсем не те мысли.

Что, если тот неизвестный убьет его?

Да, конечно, она вроде бы уже все для себя решила, она уже отказалась от любви, она уже смирилась с тем, что в ее жизни будет только долг перед Альбионом. Но вот сейчас ее такое твердое сердце вдруг дрожало от мысли действительно оставаться всю жизнь одной. Потерять его сейчас и больше никогда не почувствовать его рук на своих плечах. Больше никогда не коснуться губами его бороды. Больше никогда не услышать его такой спокойный, могучий бас. Неужели она правда была готова прожить так до скончания века? Неужели она правда могла сказать, что не любит его?

Протрубили финал. Мерлин кивнул Кандиде и Годрику, вернувшись из маленькой вылазки. Бой короля с победителем должен был идти сразу после финала, поэтому времени поменять оружие после не было бы. Двое финалистов вышли на ристалище со специально приготовленными тупыми мечами. Прозвучал сигнал. Кандида затаила дыхание.

И вдруг…

- Ваши Величества! – весело закричал ловкий долговязый блондин, бывший их врагом. – Я предлагаю в знак дружбы, в честь этого замечательно удавшегося турнира поменяться оружием!

Что?..

- Почему нет, – пожал плечами король. – Меняйтесь!

- Нет! – выпалила Когтевран. Королевская чета недоуменно посмотрела на нее. – К чему это?

- Не знаю, как у вас, леди Кандида, а у нас это обычное явление на турнирах, – с улыбкой пояснила Гвиневра. И уже тише добавила: – Это знак дружбы, не стоит его отклонять, этот рыцарь из королевства Олафа.

Скомандовали начало боя, и клинки встретились, огласив звоном ристалище. Кандида закусила губу.

Не может быть. Как он узнал?

Если только...

Их мог подслушать его оруженосец.

Вот проныра. Гад ползучий. Из-за него сейчас может...

Королева, закипая от злости и волнения, кинула взгляд за трибуны в сторону шатров. Убедившись, что на нее никто не смотрит, она приопустила веки и зажгла глаза, еле заметно шевеля губами. Через мгновение один из пестрых шатров вспыхнул, как факел. Оруженосцы закричали, кинувшись за водой, слуги быстро показали им дорогу к колодцу, выстраивая очередь с ведрами.

Увы, только несколько дам на трибунах ахнуло. Никто больше не обратил внимания. Тем более рыцари. Король вообще был занят облачением со своим слугой.

Бой гремел. Теодор ушел в глухую защиту, даже не пытаясь нападать, но и не позволяя прикоснуться к себе клинком. Противник крутился юлой, оказавшись дьявольски способным, меч в его руках извивался, как змея, а сам он то сжимался в комок, то вытягивался, как струна. Он выматывал своего соперника, и в итоге в какой-то момент его меч ударил плашмя по лицу ифтирского рыцаря.

Кандида намертво вцепилась пальцами в подлокотник кресла. Трибуны одобрительно загудели.

Теодор не упал. Отбежав по инерции и поняв, что худшее уже случилось, он обрушился на противника со всем имевшимся в его арсенале мастерством.

Через несколько минут ожесточенного боя белобрысый самозванец лишился своего отравленного меча, тоже скользнувшего по его щеке, и свалился на землю, поверженный. Толпа заревела, аплодируя. Только у Кандиды в ушах шумела кровь. Лишь только прозвучала труба об окончании финала, королева поднялась с кресла и остановила на полпути Артура, безапелляционно заявив, что сэр Теодор получил травму и нуждается в осмотре лекаря перед последним сражением. Сердце гулко бухало в груди, пока она слетала по ступенькам и шла к шатрам.

Никакой долг не мог ее остановить на пути к мужчине, которого она любила. К черту Альбион, если он отнимет Теодора. Она просто не сможет быть собой без него. Пускай Ифтир мертв, но рядом с ней все еще был тот, кто знал ее до мельчайших подробностей. Он тоже потерял все. Неужели он не заслуживал любви той, кого любил сам?

Мир вдруг оказался полон ветра и солнца. Ее Ифтир жил в ее мужчине.

Влетев в нужный шатер, она увидела сидящего на скамейке рыцаря, стучащего зубами рядом Мерлина и закатывающую рукава Пенелопу. На входе ее поймал за локоть Гриффиндор и, заглядывая ей в глаза, убедительным, успокаивающим голосом сказал:

- Пен сможет его вылечить. Все хорошо, она успела вовремя. Он выживет.

Когтевран никогда еще не видела у него такого понимающего взгляда и такого серьезного тона. Она благодарно кивнула.

Пуффендуй использовала свой талант, чтобы магией вытащить впитавшийся в кожу яд. В ее глазах золото сменялось зеленью, мельтешило, вспыхивало, извивалось и гасло. Кандида вместе с Мерлином стояла и волновалась, даже не скрывая этого.

Наконец Пенелопа моргнула и опустила руки. Выдохнула и улыбнулась, слегка устало, но радостно.

- Получилось. Я испарила яд. Все хорошо.

Когтевран подошла к ней, молча взяв ее руки в свои. У нее не было слов, чтобы выразить благодарность. Как сказать о той черной глубине, с которой тебя только что вытащили под солнечный свет? Как сказать о той гигантской тяжести, которую вдруг чудесным образом уничтожили? Как сказать о том, что ты только что был одной ногой за той чертой, где нету слов? И вот ты жив. Ты дышишь.

- Я просто хотела помочь, – тихо сказала Пен, с понимающим взглядом кивнув и мягко отняв руки. Кандида сглотнула.

Как-то незаметно шатер опустел. Мерлин последним выскользнул наружу, а Когтевран уже сбросила последнюю маску. Она присела на скамью и поднесла к своей щеке огромную мужскую ладонь.

- Ты же не любишь меня.

Она тихо рассмеялась. От того, как быстро ее мир встал и воскрес. В знакомом басе не было холода, упрека или злости. В нем была улыбка. И она смеялась, сознавая, что Теодор все понял с самого начала. Он слишком хорошо ее знал.