- Не совсем, – ответил он, прислонившись виском к стволу и выдыхая. – Слегка...истощил резервы.

- Магические?

- Да. Они вернутся. Мне просто нужно отдохнуть. А еще мне не помешает Мерлин.

- Нам всем не помешает Мерлин, – хмыкнула Алиса.

- Это да...

Медленно, но все же они добрались до конца чащи. Лошадь мирно дремала, стоя у ручья. Годрик попросил Алису сесть сзади него, чтобы он не заваливался на нее во время езды. Девочка не стала спорить и сделала так, как он просил. Она вообще превратилась в очень хорошего помощника, чем напомнила свою сестру. Она помалкивала, спокойно делала, что нужно, и только изредка разряжала язвительной шуткой обстановку. Ехали они рысью, потому что с галопа рыцарь боялся свалиться. Поэтому к городу они подъехали уже после закрытия ворот. Конечно же, на заставе узнали Годрика, поэтому без проблем пропустили. И скоро они уже были у замка.

А на ступеньках беспокойно бегала Пенелопа. Забыв обо всем, Годрик залюбовался ее красотой. Он не знал, почему некоторых смущали полноватая талия и пухлое лицо, для него они были самыми очаровательными чертами на свете. Он видел ее прекрасные глаза, горящие волнением, ее изящные пальцы, перекручивающие юбку, ее медно-рыжие волосы, слегка взлохмаченные и делающие личико девушки еще более прелестным.

Вот только все это было не для него. Вспомнив об этом, Годрик лишь скрипнул зубами. Конечно, она сейчас обнимет сестру, поблагодарит его, как помощника, а потом уйдет радоваться к Мерлину... Что ж, он сам во всем виноват. Значит, так должно быть.

Гриффиндор осторожно слез с коня, заметив, что голова уже не так кружится и тошнота ушла. Подал руки Алисе, помогая слезть наземь, и остался молча стоять у лошади, наблюдая встречу двух сестер.

- Алиса! – сдавленно выдохнула Пенелопа, рванувшись навстречу младшей. Сестренка подбежала, сплетясь с ней в объятии, и они застыли так, прижимаясь друг к другу и не желая отстраняться. Волшебница крепко сжала узкие плечики девочки, обвив их руками, будто стараясь стать с ней единым целым. Боги, она бы не пережила, если бы с сестрой что-то случилось. Она бы не пережила ее смерти, не смогла бы жить после нее. Она ее семья, она ее огромная, лучшая часть, ее тепло, она то, для чего существовала ее магия.

И вернул ее живой он.

- Больше ты никогда не пойдешь на рынок одна, поняла? – дрожащим голосом проговорила Пенелопа, обняв голову сестры ладонями и глядя ей в глаза. Алиса счастливо улыбнулась.

- Не будь параноиком, Пен.

- Именно для этого я родилась старшей, так что ты обречена быть жертвой моей паранойи, – отрезала волшебница и надолго прижалась губами к темной макушке сестры. А поверх ее волос посмотрела на Годрика.

Он выглядел жутко усталым и помятым. Он опирался о круп лошади, чтобы было легче стоять. Его кольчуга и доспехи были грязные, отросшие волосы, как всегда, взлохмачены, а в свете уличных факелов она увидела наливавшиеся на скуле и виске синяки и разбитую губу. Грудь затрепетала. Он вернулся. Живым. Он спас ее сестру.

Алиса проследила за взглядом старшей и ехидно улыбнулась, отстраняясь.

- Да, Пен, Гриффиндор решил сегодня побыть добрым. Не знаю, надолго ли, но за сегодняшнее его стоит поблагодарить, пока он опять не придумал способ ненавидеть его.

- Я даже не удивляюсь, почему друид всунул тебе кляп, егоза, – усмехнулся Годрик.

Девочка шутливо показала ему язык и прежде, чем сестра бы успела ее остановить, взбежала по ступенькам, чтобы скрыться за дверьми. Наверняка, подслушивать и подсматривать.

Пенелопа повернулась к рыцарю, закусив губу. Гриффиндор спокойно смотрел на нее. Высокий, большой, такой уставший, такой красивый... Из ниоткуда взялась смелость и толкнула сделать шаг. Если не сейчас, то никогда. А ее так тянуло к нему...

- Годрик, – негромко произнесла она. Еще шаг. Вот она уже стоит рядом с ним. – Я...хотела сказать “спасибо”. Ты...ты сделал для меня больше, чем я могу выразить.

- Не за что, – просто ответил он.

- Нет, ты не понял, – вдруг мотнула она головой. Он вскинул бровь. – Тот букет. Желтые астры. Я только хотела сказать, что...если бы все прошло правильно...я бы сказала “да”.

С Годрика почти слетела усталость, его лицо изменило волнение. Она заметила, как он чаще задышал, и ее сердце забилось, спеша угнаться за его.

- Ты хочешь сказать...?

- Да, – Пенелопа густо покраснела, преодолевая робость. – Я тоже это чувствую.

Несколько секунд он просто смотрел на нее сверху-вниз, а она не могла отвести взгляда от его лица. Как же она, оказывается, любила эти морщинки у его глаз...

А потом он наклонился и поцеловал ее.

Ей показалось, что она вечность ждала этого. Словно после вековой жажды ей наконец-то дали воды. Его поцелуй был вначале неуверенным, будто спрашивающим согласия. Она ответила на его вопрос, как смогла – впервые целуя мужчину. И скоро его руки обняли ее талию, крепко прижимая к его груди, а губы властно коснулись ее губ. Пенелопа разомлела от всего этого: от жара, исходившего от широкой груди, от сильных рук, не дававших ей упасть из-за подкашивающихся ног. И весь мир вдруг уменьшился и поместился между ними двоими. Какое ей дело было в этот момент до будущего, до Альбиона, даже до собственной застенчивости, кричавшей, что они на улице, и их могут увидеть? Ей было все равно. Ее наконец-то целовал ее мужчина, она наконец-то могла почувствовать его силу и превратить ее в нежность.

В какой-то момент Годрик немного отстранился, снова вглядываясь в ее глаза. Пенелопа поняла этот взгляд. ’’Неужели правда?..” Она покраснела еще больше, но осмелела и, обняв его лицо ладонями, коснулась губами его разбитых губ. Она целовала его, неизвестно откуда понимая, как это делать. Словно она всегда была создана для него. Наконец-то она не ошибалась.

- Как вы могли, сэр Годрик?! Как вы могли...а-апчхи!!! Оставить службу?! Без позволения командира! Без моего ведома! Без...а-а-апчхи! Леон не в курсе, я не в курсе, никто не зна-а-пчхи!!! Не знает, куда делся рыцарь! Во время дневного патруля! ААААПЧХИ!

Гвейн, Элиан и Персиваль, первыми увидевшие вернувшегося друга, сейчас изо всех сил пытались не засмеяться во весь голос. Леон вначале был рассерженным и хмурым, но теперь тоже не выдерживал и вовсю давил улыбку. Чихающий король с истинно ослиным упрямством пытался отчитать своего рыцаря, попеременно вытирая раскрасневшийся нос. И единственным, кто разделял его негодование, был Мерлин, хмуро и мрачно глядевший на мага.

Годрик же летал в облаках, забыв обо всем на свете. На губах цвела нежность ее поцелуя, затмевая собой всю усталость и боль от ноющих костей.

Она любит его! Она его любит!

Ему было так хорошо, словно он проглотил что-то безумно вкусное. Так хорошо, что он готов был обнять всех вокруг. Так хорошо, что мир и его будущее казались самыми прекрасными из возможных. Ничего не может быть плохо, если его любит Пенелопа Пуффендуй. Все будет замечательно.

- А вы еще и... А-апчхи!!!

- Ваше Величество, – смеясь, прервал Гриффиндор. – Идите лечитесь.

Артур уставился на него в праведном возмущении.

- Что?! Мало того, что вы нарушаете военный устав, так вы еще и дерз....а-апчхи!

- Будьте здоровы, – беспечно кивнул рыцарь.

Король наконец понял, что совершенно не выглядит грозно, поэтому приказал Леону “Завтра разобраться с этим” и величественно удалился. К другу хотели пристать с расспросами рыцари, но их опередил Мерлин, отведя его в сторону.

- Пен мне все рассказала, – пропыхтел он. – Только поздно. Теперь я могу только придушить тебя. Как ты мог? Один! На друида в священной чаще! Как ты мог не сказать мне, не взять с собой?! Вы же обещали посвящать меня во все...

- Что касается Артура, – закончил за него улыбающийся Годрик. – А данный случай касался тебя, про это я клятву не давал.

- Но...

- Мерлин, просто скажи, что я молодец, и закончим. И еще...меня этот друид магией приложил неплохо, не поможешь? А то башка раскалывается, и кости ломит. А мне завтра на тренировку и... Ох, Мерлин, ты не представляешь, как все прекрасно!