Все это было нестерпимо дорого Годрику. Все это было настолько его, что ему иногда казалось, что он никогда не приходил в Камелот, а просто-напросто родился в нем. Таким, каким был сейчас, и все было так же хорошо вокруг. Все это было его, оно ждало именно его, чтобы принять в свои объятья и позволить стать своей частью.

Но бОльшей частью всегда был и будет Салазар. Камелоту не удалось это изменить. А потому если ему придется покинуть королевство с другом за плечом...он сможет жить. А если останется здесь с мертвым другом...огни Камелота погаснут для него.

Именно в этот момент его раздумий в коридор вошла Пенелопа. Они не виделись с той самой ночи целую неделю, и он совсем не так представлял себе их встречу. Честно говоря, он вообще не представлял себе их встречу. Он пытался сбежать от нее в патруль куда-нибудь на границу, как будто это могло бы помочь найти нужные слова и решимость. Но он надеялся, что это хотя бы поможет ему разобраться в чувствах. Ведь он не ощущал подобного никогда раньше. Он влюблялся в некоторых девушек за их красоту и остроумие, но все это в Пенелопе было скрыто за пухлой фигурой и тихим робким голосом. Так почему же он так трепещет теперь весь с ног до головы, стоило ее взгляду коснуться его лица?..

- Пенелопа... – проговорил Гриффиндор, толком не зная, что собирается говорить. Точнее, как. Если бы не вся эта история с мамашей Слизерина, он бы встретился с волшебницей во всеоружии своего обаяния, скрывая за улыбкой волнующую дрожь. Но сейчас...он был слишком разбит, чтобы пытаться держать себя. В итоге он просто беспомощно посмотрел на нее. – Можно попросить тебя о помощи?

Он знал, что это было иронично – просить Пуффендуй о помощи после стольких насмешек. Но в данный момент у него не было ни слов для объяснений, ни сил.

Девушка выглядела печальной, а глаза светились сочувствием. Это ему она сочувствовала?

- Конечно, – горячо кивнула она. – Что я могу сделать?

Годрик сглотнул. То, как она быстро согласилась помочь ему – словно еще один упрек.

- Я...я хочу сейчас пойти к королю...мне нужно с ним поговорить. Не могла бы ты...пожалуйста, спуститься в темницы к Сэлу и передать ему кое-что от меня?

- Что именно? – серьезно спросила Пуффендуй.

- Вот...эту куртку. Он поймет, он...она нужна ему. А еще, скажи ему, пожалуйста, что я позаботился о его перепелках, за ними присматривает соседка.

- Хорошо, – с готовностью кивнула девушка. Ее рука вдруг протянулась к нему, будто стремясь сжать его руку в поддержке, но замерла нерешительно на полпути и неловко опустилась. Он с горечью наблюдал этот жест, виня себя во всех бедах человеческих. – Ты не волнуйся, все будет хорошо.

- Хорошо?

- Да. Гвиневра настроена помочь твоему другу, она переубедит короля, если он решит вынести плохой приговор.

Годрик не смог не улыбнуться. “Плохой приговор”. Вместо всех эпитетов – “плохой’’. Как дети именуют плохим все, что страшно, не церемонясь с оттенками.

- Ну...я... – пробормотал маг, соображая, что должен еще сказать. Спохватился. – Спасибо. Спасибо...тебе.

- Не за что, – кивнула Пенелопа. – Поспеши.

И прежде, чем он успел что-то добавить, она поторопилась в ту сторону коридора, что вела к королевским покоям. Маленькая и смущенная. Храбрая. Его храбрая девочка.

- Миледи, могу я отнести Слизерину еду в камеру?

- Конечно, а зачем тебе он понадобился? Вы друзья?

- Почти... Просто мне нужно передать ему куртку.

- Куртку?

- Да. Сэр Годрик меня попросил.

Королева понимающе закивала.

- Тогда все ясно. Конечно, иди.

- Благодарю, миледи.

Пенелопа быстро вышла из покоев и направилась к темницам. Они с Гвиневрой успели после суда обсудить все, и служанка знала, что королева намерена поговорить с мужем. Поэтому, пожелав удачи, Пен быстро исчезла с поля боя и скоро оказалась в темницах. Стража отреагировала на ее просьбу пустить ее в камеру Слизерина смехом – видимо, увидев сверток в ее руках, они решили, что она просто сердобольная, влюбленная простодушная дурочка, которая очень плохо врет, и уже стали представлять ее вместе с Салазаром. Волшебница сжала губы в бессильной досаде.

- Мне разрешила королева, – сказала она в попытке себя защитить, но в ответ только бесстыдные взгляды заскользили по ее фигуре. Заносчивые стражники фыркали и посмеивались, разглядывая ее талию.

Помощь пришла, откуда она вовсе не ожидала ее получить.

- Ладно, ребята, подберите слюнки, – насмешливо протянул ледяной голос, и Слизерин с кошачьей или даже какой-то змеиной грацией подошел к решетке. – Хотя, нет, я понимаю. Дело житейское. Одинокое существование делает людей очень низменными в своих желаниях. Но давайте будем честны: пусть и нет ни одной женщины, которая бы вами соблазнилась, эта девушка не вашего полета.

Стражники захлопнули рты, побагровели от смущения и злости, бросая в сторону заключенного яростные взгляды. Тот стоял абсолютно непринужденно и спокойно. Пенелопа нашла нужным повторить:

- Приказ королевы – пустить меня в камеру.

И теперь тюремщики подчинились. Пен каждым дюймом кожи ощущала их взгляды, но как только открылась дверь, Слизерин встал у порога, высокий и стальной, опасный, как хищник. Она прошла рядом с ним, защищенная его взглядом от грубых мыслей стражников. Слизерин встал у двери, закрывая вход, не спуская глаз с тюремщиков, пока те не заперли дверь. Затем развернулся и, совершенно не обращая внимания на свою гостью, отошел к окну.

Пенелопа оробела от этого, потому что легче было начинать разговор, когда от тебя чего-то ждали. А тут, казалось, она могла запросто устроиться спать на койке, и обитатель камеры ничего бы ей не сказал.

- Салазар, – решилась она позвать его по имени. Раскосые глаза остановились на ней. – Я пришла принести тебе еду...

- Спасибо, – миролюбиво ответил маг и кивнул на койку. – Поставь там, я вряд ли буду есть.

- И еще, – добавила девушка. Мужчина впервые посмотрел на нее с вниманием. Она развернула сверток в руках. – Гриффиндор просил передать это тебе.

Слизерин уставился на куртку в ее руках, потом на его губах расцвела почти искренняя улыбка. Она не была похожа на улыбку радости, но в ней было много тепла. Маг усмехнулся, покачав головой и не отрывая взгляда от куртки.

- Годрик... Хах, чертяка, – больше он ничего не сказал, а протянул ладонь за курткой. Развернув ее, он всунул руки в рукава, одернул полы и, судя по выражению лица, почувствовал себя лучше. Потом с интересом взглянул на девушку. – Так ты взяла ее у Годрика?

- Да.

- Он попросил тебя?

- Ну...да. А что?

- Ничего, – вопреки словам маг внимательно изучал ее лицо и вдруг выдал: – Просто ты добрый человек, вот что. Наверное, так на меня влияет скорая смерть, но думаю, сейчас я должен говорить то, что вертится на языке.

- Тебя не казнят, – горячо возразила Пенелопа, невольно шагнув вперед. – Королева намерена поговорить с королем, да и сам он не особенно хочет твоего смертного приговора. Не теряй надежды.

Слизерин снова усмехнулся, но не язвительно, как раньше, а как-то...добродушно. Она не знала, что он так умеет. Пенелопа ощущала жгучую необходимость как-то его ободрить. Несмотря на то, что их первая встреча не оставила хорошего впечатления, сейчас перед ней стоял человек, которого ей было до ужаса жалко, который, несмотря на все свои убеждения и сегодняшнее положение, только что защитил ее от пары хамов, и который, несмотря на все, что пережил за эти два дня, продолжал стоять прямо и нахально улыбаться. Она подумала, что могла бы уважать его такого.

- Со мной все будет в порядке, Пуффендуй, – произнес Салазар. – Возвращайся наверх, а то простудишься, заразишь королеву, она – короля, и на моей казни все будут чихать. А я хочу уйти достойно.

Пенелопа улыбнулась на шутку, встречая его наконец открытый взгляд, в котором были не цинизм и язвительность, взращенные болью. В этом взгляде был просто человек, который, даже если сам об этом не знал, все еще был добрым и благородным и умел любить.