Услышав мой вопрос, адвокат чуть заметно поморщился.
– А, вы о Ладочке, как ее называла в свое время Марина Викторовна…
Адвокат помолчал.
– До аварии она была няней Насти. В дом Павловых она попала совсем еще юной, когда Настеньке было три года. Несмотря на молодость, со своими обязанностями Лада справлялась превосходно, да и Настенька к ней очень привязалась. Куда больше, чем к собственной матери.
Историю о неприязни Насти к своей родительнице я уже слышала, что называется, из первых уст.
– А после аварии Лада уволилась? – уточнила я.
– Можно и так сказать, – отозвался Белорецкий, и его усмешка мне очень не понравилась. – Она вообще уехала из Тарасова.
– Лада бросила Настеньку, в то время как семья больше всего нуждалась в ее услугах? – Меня разбирало нетерпение, но Борис Львович медлил с ответом.
– Вот тут вы ошибаетесь, – произнес он наконец. – Когда это случилось, Лада проявила себя с наилучшей стороны. Она заменила Настеньке и отца, и мать. Девочка ведь уже подросла и очень переживала, особенно из-за отца. Если бы не Лада, у Насти наверняка случился бы нервный срыв, и кто знает, к чему бы это привело. Настя была довольно неуравновешенным ребенком, и только Лада умудрялась находить с ней общий язык. Ну и еще отец. Но у того, как вы сами понимаете, вечно не хватало времени.
– Почему же она уволилась? К тому же с тех пор прошло десять лет, а Павлов вспомнил о ней только сейчас, когда составлял завещание.
Белорецкий не спешил с ответом. Он задумчиво помешивал ложечкой капучино, затем произнес, не глядя на меня:
– Некоторые люди заслуживают того, чтобы помнить о них всю жизнь. Видимо, даже спустя много лет после расставания Павлов стремился выразить свою признательность этой молодой женщине. Не вижу никаких препятствий, все законно.
Я поняла, что Белорецкий больше ни единым словом не прояснит ситуацию относительно Мещерской. Замкнутое выражение лица адвоката не оставляло в этом никаких сомнений.
– Борис Львович, – осторожно начала я, – вы уже огласили наследникам волю покойного? Ведь не все они проживают в Тарасове, их необходимо оповестить.
Я активно намекала на Мещерскую.
– Этим займется мой личный помощник, – коротко ответил Белорецкий.
Из его ответа я сделала вывод, что наследники пока остаются в неведении относительно причитающейся им доли. Тогда я решила не церемониться и задала вопрос напрямик:
– Мне необходимо лично повидаться с каждым из наследников. Вы не могли бы подсказать мне координаты Лады Мещерской?
Получив в ответ уже знакомый мне снайперский взгляд, я услышала нечто куда более обнадеживающее:
– В ближайшее время я отдам соответствующее распоряжение своему помощнику.
И больше не добавил ни единого слова. Наш дружеский ланч подошел к концу, и адвокат посмотрел на часы.
– Что ж, Татьяна Александровна, спасибо, что разделили со мной скромную трапезу. Обедать в обществе столь очаровательной девушки вдвойне приятно.
Теперь Белорецкий был сама галантность и просто лучился обаянием.
Мы попрощались на дружеской ноте, и я поспешила домой, чтобы в тишине собственной квартиры попытаться найти информацию об остальных упомянутых в завещании персонах.
Заодно я решила еще раз созвониться с Настей. Мне важно было знать, не объявилась ли госпожа Павлова, поскольку мне не терпелось побеседовать с этой весьма загадочной особой.
Настя уверяла, что ее мать вполне способна на такую подлость – подставить наивного парня и переложить на него ответственность за убийство ненавистного мужа.
Однако мотив мне представлялся довольно сомнительным. Выжидать целых десять лет, чтобы отомстить за гибель своего нерожденного ребенка в аварии? Не проще ли было сразу расстаться? Да и не похоже, чтобы Марину Павлову так уж заботили вопросы пополнения семьи, хотя я, конечно, могу и ошибаться.
Оказавшись дома, я сварила себе кофе. Тот, что я принуждена была выпить во время ланча с Белорецким, никуда не годился. Во всяком случае, для такого продвинутого кофемана, как я.
Расположившись с большой кружкой кофе возле ноутбука, я принялась выискивать в интернете новые подробности нашумевшего убийства известного тарасовского бизнесмена.
Ничего принципиально нового мне обнаружить не удалось. Виталий Суриков по-прежнему числился подозреваемым номер один.
Меня несколько встревожил тот факт, что шумиха вокруг этого убийства начала так быстро затихать. Хуже всего было то, что официальные источники не сомневались, что Виталий, любовник Марины Павловой, и есть настоящий убийца «автокороля». Молодой альфонс попытался убрать с дороги мужа богатой дамы, чтобы вскоре самому занять его место. Мог быть лишь один источник, активно подпитывающий эту версию, – официальное следствие. Значит, дела Виталия Сурикова очень плохи, и, если я хочу ему помочь, мне нельзя терять время.
– Настя, скажи мне, пожалуйста, твоя мама еще не объявлялась? – затараторила я, едва девушка ответила на мой звонок.
Я решила сразу перейти к сути дела, чтобы не дать моей клиентке возможность поинтересоваться, на какой стадии находится расследование. Подобные вопросы начинали меня всерьез нервировать, поскольку сама я определяла эту стадию как нулевую. Да, я вынуждена была сознаться самой себе, что пока что я топталась на месте.
– Представляете, Татьяна, – оживленно заговорила девушка, – она сама позвонила мне вчера поздно вечером. Сказала, что вернулась в наш коттедж на Шалфейной поляне.
Это название обширной загородной местности, опоясывающей областной центр с трех сторон. В пригороде Шалфейной поляны располагались недавно отстроенные коттеджные массивы, участки в живописных местах пользовались спросом у обеспеченных тарасовцев. Не стала исключением и семья Павловых.
– И что еще она тебе сообщила? – Я вся обратилась в слух. – О завещании упомянула?
– Да! – горячо подхватила Настя. – Она поэтому и звонила. Я аж обалдела, когда высветился ее номер. Раньше она не снисходила до общения со мной. А тут на тебе! И говорила вполне нормально, даже ласковая такая, вся из себя…
Девушка произнесла эту тираду с горечью, и я вполне ее понимала, даже немного сочувствовала. Но все же на первом месте у меня всегда была работа, поэтому я продолжила расспрашивать свою клиентку:
– Твоя мама знает, когда именно будет оглашено завещание?
– Сказала, что послезавтра в одиннадцать утра надо прийти в нотариальную контору, – сообщила девушка. – Там нас будет ждать адвокат, ну, тот самый, Борис. Мама сказала, что он предложил собраться у нас в коттедже по ее желанию или даже в городской квартире, но мама отказалась. Говорит, что не хочет видеть в своем доме все эти рожи.
Весьма оригинальное суждение о людях, с которыми госпожа Павлова так или иначе контактировала на протяжении многих лет… Ей чем-то не угодила Ладочка или, например, главный бухгалтер Левицкая? Мне же в отличие от Марины Викторовны очень хотелось увидеть «все эти рожи», и чем скорее, тем лучше.
Однако я тут же решила, что приезжать на оглашение завещания с моей стороны не очень разумно. Я решила придерживаться тактики, избранной в самом начале, и побеседовать с каждым из подозреваемых лично. С моей точки зрения, любой из них был именно подозреваемым. И начать я решила именно с Марины Павловой, загадочной и нетерпимой.
– Значит, твоя мама сейчас находится в коттедже на Шалфейной? – уточнила я у Насти.
– Да, она пробудет там до послезавтра, это точно, – заверила меня девушка.
Я решила не терять время и сегодня же побывать на Шалфейной, в крайнем случае, завтра. Но прежде чем звонить Марине Викторовне, я решила связаться с Ладой Мещерской.
Борис Львович оказался обязательным человеком – мне пришло сообщение с нынешними координатами Лады. Оказалось, она проживала в Самаре. К моей радости, помощник Белорецкого не забыл сообщить и номер мобильного Мещерской.
– Слушаю, – отозвался молодой женский голос.
Звучал он довольно странно – казалось, женщина старается говорить уверенно и деловито, однако при этом в ее голосе слышались испуганные нотки. Хотя, возможно, вполне естественно испытывать тревогу, увидев на дисплее незнакомый номер.
