Я молча поглаживала ее по спине, давая возможность излить свою боль. Потерять самого дорогого человека в семнадцать лет – это очень суровое испытание. Да и история с парнем по имени Виталий тоже добавляла девочке страданий.

Дождавшись, когда она успокоится, я пообещала, что немедленно займусь ее делом, вызвала ей такси и проводила до машины.

Проводив Настю, я села за ноутбук. Нужно было детально ознакомиться со всеми подробностями убийства и как можно больше узнать о личности Андрея Павлова.

Официальная информация о происшедшем была скупой и довольно неопределенной. В целом она повторяла сказанное Настей.

Подозреваемым числился Виталий Суриков, предполагаемый любовник супруги покойного. Все сводилось к банальной бытовухе. Это совсем не вязалось с образом солидного предпринимателя, поднявшегося в лихие девяностые на продаже подержанных автомобилей.

Я внимательно изучала его фотографии. Он произвел на меня хорошее впечатление. Выражение лица живое, без печати величия и высокомерия, которая обычно отличает пресловутых «новых русских». Взгляд глубокий, вдумчивый, напомнил взгляд его дочери. Возраст – 53 года, но сохранился хорошо. Видно было, что не тратил здоровье на пьянки-гулянки.

Среди имущества значилось пять крупных автосалонов, СПА-отель и два ресторана. Из недвижимости – роскошная двухъярусная квартира в «тихом центре» Тарасова и загородный коттедж, километрах в семи от города в престижной лесной зоне. И никаких квартир за рубежом. Довольно скромно для предпринимателя таких масштабов.

В середине декабря, то есть через месяц после убийства, должны были состояться выборы в депутаты Законодательного собрания Тарасова.

Павлов баллотировался впервые. Видимо, решил пойти по стопам других «новых русских» – заняться политикой. Совпадение или нет?

И еще обратил внимание на себя факт, что убийство состоялось в день юбилея его главного детища – фирмы «Авторай».

В совпадения я не верю, особенно когда их так много.

Страничка Павлова в «Фейсбуке» мало что дала.

Вел ее Андрей Анатольевич явно без души, для дела – ведь сейчас без странички ты вроде бы не полноценный член общества.

Фотографий немного. Все официозные. Из последних – фото Насти в форме выпускницы школы с комментарием «Дочь выходит во взрослуюжизнь». Была парочка изображений жены, на совместных торжествах.

Впечатленная рассказами Насти, я ожидала увидеть роковую красавицу. Но женщина никак не подходила на эту роль. Вполне себе обычная, стандартно привлекательная и стандартно же ухоженная. Одета тоже очень нейтрально, без изюминки.

Я знаю такой тип людей – они усердно стараются вытесать на своих лицах маску непроницаемости, за которой невозможно разглядеть, что у них на душе и в мыслях. Этого добиться ох как непросто – нужна серьезная мотивация.

Зачем-то Марина Викторовна Павлова, сорока одного года от роду, так над собой поработала.

Ее странички в соцсетях тоже не порадовали информативностью, что в общем-то меня не удивило. Не будет такая персона демонстрировать свою жизнь окружающим.

Прощаясь с Настей, я выяснила, какой следователь занимается делом Павлова. Она дала мне номер его мобильника.

Самым правильным было начать расследование со встречи с ним. Наверняка он накопал гораздо больше, чем выдавали официальные сводки.

Я с ним ни разу не сталкивалась и потому решила обратиться за помощью к Кире – своему закадычному приятелю, несчетное количество раз выручавшему меня в самых разных делах.

– Киря, привет! – провозгласила я в трубку.

– О, какие люди! Ты уже на Сейшелах?

– Вообще-то на Карибах, – поправила я его, – но нет. Я тут в наших пенатах и по делу звоню.

– Опять трудоголизм победил?

– Надеюсь, это временная победа, – засмеялась я, – одно дельце возникло. Вот звоню тебе, чтобы поскорее с ним разобраться и улететь туда, где весна бушует!

– Ну-ну… Свежо предание, – насмешливо сказал Киря, – что за дело, выкладывай.

– Ко мне обратилась дочка Андрея Павлова…

– Автокороля? – перебил меня Киря.

– Да, именно. Я согласилась ей помочь.

– Слушай, Танюш, дело-то деликатное, сама понимаешь. Такая фигура крупная – тут легко не будет.

– А когда это я искала легких путей?

– Это точно! Ты всегда умудряешься вляпаться в самое пекло… Только я не знаю, чем могу помочь.

– Мне всего-навсего нужно, чтобы ты мне устроил встречу со следователем Олегом Романовичем Волковым, неформальную такую, чтобы без напрягов.

В трубке помолчали, помычали, потом вздохнули.

– О’кэй, это можно. Он следак прыткий, на хорошем счету. Поэтому, наверное, ему и поручили это дело. Только предупреждаю, легко с ним не будет.

– Тебе повторить про легкие пути? – усмехнулась я.

– Ты неисправима, Таня! Ладно, сделаю, только с одним условием.

– Это еще с каким?! – возмутилась я.

– Как только закончишь это дело, сразу дуешь на свои Карибы, даже если папа римский к тебе обратится, ты его пошлешь и полетишь на отдых!

Я расхохоталась.

– С каких это пор такая забота обо мне? Неужели так плохо выгляжу?

– Выглядишь ты, как всегда, умопомрачительно, я это даже по голосу чувствую! Но краснеть перед Вероникой не хочу больше. Она мне, между прочим, писала, чтобы я повлиял, если ты опять соскочить попытаешься.

– Все-все, поняла и осознала! – стала оправдываться я, кляня про себя тот день, когда познакомила Веронику с Кирей. – Папу римского даже на порог не пущу.

– Ловлю на слове! Жди звонка. – Кирьянов отключился.

У Кири слово с делом не расходится, и спустя два часа я уже сидела в кафе неподалеку от следственного отдела Новоселковского района, прихлебывала кофе, наблюдая перед собой Олега Волкова – старшего следователя по особо важным делам.

Не нужно быть физиогномистом, чтобы распознать в этом человеке довольно мутного типчика.

Он добросовестно улыбался, буравя при этом меня настороженным взглядом водянисто-голубых глаз.

Понимая, что разговор предстоит непростой, я коротко изложила ему причину нашей встречи.

– Я правильно понял, вам нужна полная информация о деле Павлова?

– Абсолютно правильно.

– А почему вы считаете, что в официальных сводках неполная информация?

– Потому что это так, – ответила я, смягчая свои слова улыбкой.

Но Волкова мое обаяние не проняло. Типичный карьерист, он все мерил лишь мерками полезности-вредности для своего служебного положения.

– Олег Романович, послушайте меня, пожалуйста, внимательно. Я взялась за это расследование, и это значит, что я доведу его до конца – с вашей помощью или без таковой. Уверена, что перед встречей вы навели обо мне справки и знаете о моей репутации. Если я взялась за дело, то уже не отступлюсь и докопаюсь до правды, несмотря ни на какие препоны. Вы ведь тоже заинтересованы в успешном расследовании, верно? Так вот, решайте, мы вместе с вами ведем это дело, и все лавры достаются вам, либо я веду его одна со всеми вытекающими последствиями.

Бесцветное лицо следователя слегка зарделось.

Разговор без обиняков для людей такого сорта настоящий шок. Они уютно себя чувствуют, когда думают, что имеют пространство для всяческих маневров. А тут его к стенке приперли…

– Звучит как ультиматум, – скривил губы Волков.

– Никакого ультиматума, Олег Романович, – я похлопала его по руке, дружески улыбаясь, – просто мне нужно как можно быстрее разобраться с этим делом. У меня, так сказать, горящий дедлайн. А вам разве не нужна лишняя галочка в послужном списке? Капитана дадут после такого дела, к гадалке не ходи.

Олег оказался более крепким орешком, чем я надеялась. Он припас свои тузы в рукаве и не собирался сдаваться, пока не выложит их.

– Так-то оно так, – протянул он, пряча свои мутные глазки в чашке в зеленым чаем, – но…

– Что «но»? – подняла я брови.

– К вам ведь Настя обратилась?

– Да.

– Но ей всего семнадцать лет. Она несовершеннолетняя. Вы на каких условиях с ней договор подписывали?