Я поднял руку:

— Александра Владимировна, можно мне проводить Ханова в медпункт?

Она не возражала. Я подхватил Ханова и вывел его из класса.

— Охотница пришла за мной, — прошептал он.

— Нет, скорее всего, Женя. Алекса сама удивилась, когда увидела нас.

— Нет! Она сожжёт меня вместе со школой!

***

Ханов рыдал. Я успокаивал его и думал о том, зачем к нам в школу явилась охотница на вампирш. Она оказалась тут не случайно, но вряд ли стала бы изображать школьную учительницу лишь затем, чтобы разделаться с Хановым. Наверное, Кровавая Алекса преследовала другие цели, неизвестные нам.

Женя умылся в мужском туалете, пригладил волосы рукой и отважился приблизиться к кабинету биологии.

Он робко постучал в приоткрытую дверь:

— Я могу войти?

— Да.

Алекса продолжала объяснения. Я сел за свою парту и открыл тетрадь…

***

Никита Данилович не отличался оригинальностью и начал год с сочинения на тему <<Как я провёл лето>>. Ивойлов, сидевший около меня на уроках литературы, тут же начал делиться впечатлениями о летних каникулах. Серёжка был известным фантазёром, ему не шибко верили, но с интересом слушали. На сей раз он решил поразить мою фантазию совсем фантастической историей о призраках, которые обитают в зеркалах. Я слушал его рассказ, думая о том, что событиям, произошедшим в Борисовке, не поверил бы даже Ивойлов.

— …тогда Зиг вылез из окошка клуба и спустился по пожарной лестнице…

— Ивойлов! — Окрикнул Никита Данилович. — Ещё слово — и пойдёшь болтать свои истории за дверь! Ханов!

Женя побелел и испугано поднял глаза на учителя.

— Ханов, поднимись! Ты на кого похож?! У нас школа, а не ночной клуб! Оказался бы на твоём месте какой-либо Барышев, я бы не удивился, но ты… Завтра чтоб привёл волосы в норму, либо я вызову твоих родителей!

Ханов, сидевший передо мной, опустился за парту и обхватил руками голову. Время подходило к середине урока, и я, перестав обращать внимание на происходящее, вплотную занялся сочинением. Чтобы получить <<5>> у Никиты Даниловича, нужно нафантазировать незатейливый сюжет о конструктивно проведённых месяцах лета.

Допустим, сообщить о том, как я помогал дедушке окучивать картошку, перекапывать землю, косить траву. Эта информация совсем не соответствовала действительности, но производила положительное впечатление на нашего учителя литературы. Слова ровно складывались в предложения, ложась на бумагу, работа шла, но тут что-то внезапно укусило меня в руку. Я отмахнулся и продолжил строчить, когда какое-то призрачное насекомое опять кинулось на моё запястье, что я не смог сдержать испуганный возглас.

— Акуличев!

— Я уколол палец, Никита Данилович.

Перевернув страницу, я удивлённо посмотрел в тетрадь — страница вымазалась в чём-то красном.

Пятна были схожи с кровью.

Несколько мизерных ранок на руке припухли и кровили. Ещё пара была на указательном пальце.

Вспомнив о кровососках, я внезапно решился на откровенность.

Я пихнул Ивойлова локтём и прошептал:

— Сергей, тебе известно, кто наша новая учительница биологии? Только никому не говори. Она охотница на вампирш. Упырихи зовут её Кровавой Алексой и боятся не меньше солнца. Она меня и Панкратова вызволила из вампирского плена и чуть не сожгла Ханова на костре.

— Да ладно! — Ивойлов буквально вытаращил глаза. — Поведай подробнее!

— Ивойлов! Акуличев!

Я склонил голову над тетрадкой и задумался, переписать ли снова испорченную страницу либо попытаться стереть алые пятна ластиком.

***

Около ворот школы меня окликнул запыхавшийся Панкратов. Мы не виделись со времени приключений в Борисовке, и ощущалось, что ему хочется поделиться со мной новостями, накопившимися за лето.

Некоторое время мы шли в молчании, но затем Тимофей забежал вперёд и заискивающе произнёс:

— Стасян, просьба есть к тебе. Могу сказать, вопрос жизни и смерти.

— Что произошло?

— Ты такой способный и талантливый! Умоляю тебя, нарисуй портрет Кристианы, ведь у меня нет ни одной её фотки.

Не было необходимости объяснять мне значение его просьбы. Когда Панкратов увлекался очередной киноактрисой, он собирал все фильмы и сериалы с её участием, искал интервью в журналах и на вполне сносном английском писал письма в фан-клубы. При этом он говорил, что его жизнь разбита, вздыхал, переживал, но при этом чувствовал себя довольно счастливым. Теперь на месте актрисы оказалась такая же далёкая и недосягаемая вампирша, чья недоступность вполне устраивала Тимофея. Я хотел признаться, что сам постоянно накидываю на каждой бумажке профиль Кристианы, но зачем-то промолчал.

— Ну так что, Стас? — прервал мои раздумья Тима.

— Это не просто, знаешь ли. Мы виделись мельком, в полумраке, и я совсем не умею рисовать портреты!

— Стасян, миленький, попытайся. Я должен её видеть, я не могу без неё жить!

— Тим, вспомни, про скольких знаменитостей ты говорил то же самое.

— Ой, не сравнивай! То были мимолётные увлечения, а это моя первая и настоящая любовь!

Болтая, мы незаметно дошли до двора Тимофея. Я присел на скамью и рассматривал детишек, играющих в песочнице.

— Пойми, Кристиана — вампирша, — убеждал я Панкратова. — Мне самому её жалко, знаешь ли. В нашу последнюю встречу я хотел помочь ей хоть как-то улучшить жизнь, но… Она — вампирша, и тут больше обсуждать нечего!

— Стас, зайди ко мне на минуту, — внезапно попросил Тимофей.

Я спешил домой, но оставлять Панкратова одного после такой беседы было жестоко. Мы пешком взобрались на 4-ый этаж. Тима отпер дверь и проследовал к себе в комнату. Интерьер комнаты мог произвести неизгладимое впечатление на слабонервного. На столе, полках и диване валялись книги и DVD в ярких обложках, стены были обвешаны плакатами, с которых на меня глазели окровавленные и клыкастые лица…

— Впечатлило? Теперь я собираю всё, связанное с вампиршами. Тут вот список фильмов и сериалов, пока не попавших в коллекцию. У тебя таких нет?

Я помотал головой:

— Папа не переносит американские фильмы и сериалы.

— Возможно, ты всё-таки смотрел фильм <<Вампирши>>?

— Я не помню.

— Такое кино нереально забыть, я полтора часа находился в шоке. Вообрази, охотницы устроили налёт на дом за городом, в котором прятались вампирши. Стас, я ни разу не видел настолько жестокого отношения к этим несчастным! В них стреляли специальным оружием, а затем с помощью лебёдки вытаскивали на солнце! Ужас!

— Это выдумка.

— Выдумка! Думаешь, Кровавая Алекса поступила бы по-другому? Если Кристиана погибнет, я умру от печали. Мы обязаны быть вместе! Ради любви я готов пожертвовать всем, стать таким, как она. — Синие глаза Панкратова засияли от подобной идеи. — Я хочу разделить её судьбу. Мы уйдём во тьму, станем вечно страдать и любить…

— Скажи про это нашей новой учительнице биологии, она прикончит тебя заранее, для профилактики! — разозлился я.

Упоминание об охотнице разрешило нам сменить тему беседы, и мы начали обсуждать причины того, зачем байкерша появилась в нашем тихом городе.

Прощаясь, Панкратов пожал мне руку:

— Ты нарисуешь портрет Кристианы?

— Попытаюсь.

Явившись домой, я отложил в сторону невыученные уроки и приколол к мольберту чистый бумажный листок.

Сосредоточившись, воскрешал в памяти внешность Кристианы. Но в скором времени мне уже было не до темноглазой вампирши — в душе поселилась знакомая и беспричинная печаль, пальцы сильно стиснули карандаш. Чужая воля и до этого овладевала мной, но ни разу до этого я не испытывал во время рисования подобного страха, отчаяния и гнетущего ожидания, что скоро случится беда… Рисунок нарисовался за пару минут, а когда странное состояние прошло, я длительно не мог очухаться. Я сидел без движения с закрытыми глазами и опять переживал этот ужас. Когда-то дядя Лёня говорил, что мои видения предрекают то, что будет.

Сейчас кошмары приобрели отчётливость, реальность, и это означало одно — зло приблизилось и пришло время для того, чтобы какое-то ужасное пророчество сбылось.