— Алекса уехала. Заполучив камень, она потеряла всякий интерес к нашим местам. А я догадался, что ты так и скрываешься тут.

— Отличное убежище от солнца. Для бродяжки, как я, почти реальный дом.

Моё сердце сдавила щемящая грусть. Можно ли назвать домом это сырое, пропахшее гарью, здание? Почему женщина, сделавшая нам много добра, должна прятаться тут, зная, что в любой миг за ней могут явиться безжалостные байкерши-охотницы?

— Послушай, Кристиана, как только стемнеет, приходи ко мне в гости. Мы станем пить чай с…

— Я не явлюсь к тебе в гости. Я давненько уже не пью чай. Но в любом случае благодарю, что пригласил.

Настала пора прощаться, но я не хотел уходить и оставлять Кристиану одну.

Заместо этого я подошёл поближе, присел на пол и, желая отодвинуть прощание, спросил:

— Как это этот стрёмный кристаллик способен уничтожить нас всех?

— Сам по себе камень не опасен. Он только частичка магического камня, который явился в наш мир в далёкие года. В течении всей человеческой истории люди пытаются завладеть кристаллом, веря, что он даст им неограниченную власть. В действительности кристалл является ключом, который открывает врата между миром живых и мёртвых. Тот, кто завладеет камнем, сможет превратить землю в ад. Пару раз подобное почти удавалось… Шрамы на теле реальности никогда не исчезнут… — Пробубнив неясную фразу, Кристиана умолкла, думая о чём-то своём.

— А дальше?..

— Попытки завершались неудачей, ведь постоянно появлялись люди, которые преграждали путь злу. Как-то они разбили камень, лишив его волшебной силы. Но ключ нельзя уничтожить. Осколки кристалла всегда стремятся соединиться воедино.

— А нельзя было выкинуть эти осколки в океан, замуровать где-нибудь?

— Ни море, ни где-либо ещё, ничего не удержит осколки. Они так и так окажутся у людей. Лишь воля человека может открыть путь адским демонам. И лишь воля человека может помешать частям камня соединиться. Но те, которые будут охранять осколки, станут страдать. Кристалл притягивает несчастья и боль. Потому я не хотела длительно оставлять его у Тимофея. Хорошо, что камень достался охотнице, я бы по-любому не сумела его удержать. И кому известно, к кому бы тогда он попал? Кровавая Алекса способна на ужасные вещи, но она делает их во имя добра. Эта женщина искренне презирает всё, связанное с тьмой. Много лет назад от колдовства умерли родители Алексы и теперь она мстит, выжигая пламенем зло. Пока осколок у Кровавой Алексы, тот, кто жаждет раскрыть врата, будет в пролёте.

Кристиана смолкла. Мои глаза понемногу привыкли ко тьме и я внезапно увидел, насколько у неё больной и несчастный видок.

Возможно, вампирша испытывала голод, и я тут был неоправданным риском. Но всё-таки я не хотел думать о том, что сейчас мы навсегда распрощаемся.

Кристиана в задумчивости смотрела выше моей головы.

— Но всё-таки… — пробормотала она.

— Ты о чём?

— Я подумала, что человек невольно проникается духом того, с чем сражается. — Она невесело улыбнулась. — Остаётся надеяться, что кристалл у надёжного человека. Это же последний осколок камня и кое-кто почти собрал головоломку дьявола.

— Кто?

— Для тебя её имя значения не имеет. — Вампирша плотнее завернулась в плед. — Хватит болтать. Я устала и хочу побыть одна. Днём мне трудно бодрствовать.

Я вынужден был встать и пойти к выходу, озарённому светом солнца.

Про себя я искал причину остаться.

— Поспеши, папа очень хочет тебя увидеть. После того, как вас украли, ему дали совет возвратиться в город, но он остался. Я случайно услышала, как он говорил кому-то о твоей пропаже, и, допетрив, в чём дело, отправилась к ферме. Не вынуждай его ждать. Прощай, Стас.

— Прощай, Кристиана.

Я понял, что больше никогда её не увижу и с тяжёлым сердцем неторопливо вышел из разрушенного дома. Палящее солнце слепило мои глаза, привыкшие к темноте…

Часть третья. Праздник мёртвых

События, случившиеся в Борисовке чуть не испоганили все каникулы.

Как только я вернулся из вампирского плена, папа торопливо покинул дачный посёлок, решив там больше никогда не появляться. По приезду в город я продолжительно разговаривал со следователем, который вёл дело о похищении людей маньячкой-<<вампиршей>>.

Положение спас длительный, в один месяц, отдых на море.

Посещение курорта позволило отлично провести отдых и выкинуть из головы неприятные воспоминания. Только подобное к Кристиане не относилось. Я думал о ней каждую ночь, воображая красивое и грустное лицо вампирши. Мы возвратились домой 31-го августа. Я с нетерпением ждал первого сентября, чтобы поскорее отправиться в школу, в новый учебный год, потому что истосковался по своим школьным друзьям. Печалило лишь то, что по расписанию первым уроком поставили биологию, которая наводила страх и на двоечников, и на отличников. Первый учебный осенний день был тёплым, солнечным, но в воздухе уже сквозило лёгкой тоской в предверии длительной зимы.

Однако, впадать в меланхолию не было времени: знакомые, встречавшиеся на улице, отвлекали от грустных мыслей. Мальчишки и девчонки сильно изменились за лето — стали выше, взрослее, загорели на славу. Смотря на радостную толпу около школьных дверей, было ясно, что практически все смогли толково распределить короткие месяцы лета. До первого звонка на урок оставалось пока минут 15, но класс уже заполнился учениками. В центре внимания одноклассников стал посетивший этим летом Италию Витя Барышев.

Гордый Виктор сидел на столе и раздаривал друзьям мелкие сувениры и то и дело рассыпался непонятными фразочками.

— Буон джёрно, Акуличев! — Он заметил меня и энергично помахал рукой.

— Привет, синьор иностранец!

— Осторожно, Сергуня идёт! — раздалось за спиной.

В класс вошёл Сергей Ивойлов, за которым всегда шли мелкие происшествия. Вот и сейчас неуклюжий и рассеянный Ивойлов успел задеть на парте чьи-то тетрадки и они упали на пол, ко всему прочему он наступил кому-то на ногу.

Увидев меня, он тут же сообщил:

— Ты представления не имеешь, Стасик, в какие приключения мы попали! Помнишь двоюродного брата Полины Толкачёвой, Зига?

— Помню, — кивнул я.

Его невозможно забыть. Как только Зиг приезжает в Москву, всё вокруг переворачивается кверх ногами.

— Так вот, я, Полинка и Зиг провели отдых на Чёрном море и попали в невероятную историю!..

Только я уже не слушал Ивойлова — пытаясь быть незамеченным, в класс тихо проскользнул Женя Ханов. Хотя, в таком виде он навряд ли мог стать невидимым — его волосы, немного отросшие за лето, были выкрашены, как у гомосека, честное слово, в насыщенный алый оттенок! Я не видел Ханова с июня и потому мигом заметил, как он сильно изменился. Женя побледнел, осунулся, его взгляд был рассеянным, а движения порывисты и резки. Нелепый гомофобный оттенок волос придавал ему вообще странный, <<потусторонний>> видок. Звонок прозвенел. Все мигом расположились за своими партами, напряжённо прислушиваясь, когда станут слышны шаги приближающегося к классу учителя биологии. Только вместо грозного Нурлана Александровича в класс влетел растрёпанный и, как всегда, опоздавший Панкратов.

— Нурлан Александрович заболел! — Его слова перекрылся рёвом восторга. Тимофей громко хлопнул рукой по столу и, едва шум чуть сбавился, добавил: — Его заменит какая-то женщина.

За дверью стали слышны уверенные шаги, и стоило Панкратову усесться за своей партой, как в класс биологии вошла та, о ком он говорил.

— Здравствуйте! Я ваша новая преподавательница биологии, Александра Вла…

— О! — послышалось в середине ряда и Ханов, лишившись чувств, стал медленно сползать со стула.

Бесцветные глаза Кровавой Алексы отразились изумлением.

Она зорко осмотрела класс и негромко произнесла:

— О, старые знакомые… Какая приятная неожиданность!

Только я и Панкратов обратили внимание на реплику новой учительницы. Больше никто. Все были заняты упавшим в обморок Хановым. Спустя минуты две он зашевелился, застонал и открыл глаза.