Двое русских новичков загнали меня в угол с ножами в руках. У них еще молоко на губах не обсохло, поэтому они, вряд ли, придумали бы что-нибудь получше. Я снимаю куртку и отбрасываю ее в сторону. Они могли бы всадить пулю мне в голову и покончить с этим, но совершенно очевидно, что это не входит в их планы. Если они решили подраться, то я дам им эту возможность.

***

– Просто дай мне эти чертовы таблетки, – кричу я на Рори.

Он бросает мне банку с таблетками, и я запиваю три из них изрядной порцией виски. Через несколько мгновений боль утихает, сменяясь горячкой.

– Отвези меня домой.

Рори бормочет что-то о клубе и моих ранах, но мне плевать на все это прямо сейчас.

Мои глаза закрываются, а голова падает на кожаное сиденье.

– Мак.

Это единственное слово, которое я могу произнести. Где-то на краю своего разбитого сознания понимаю, что именно сейчас я должен ее видеть. Кто-то пытался ее убить. Пытался убить нас обоих.

Когда мы подъезжаем к дому, Рори и Майкл заносят меня внутрь и помогают пройти по коридору. Ронан начинает скулить о моих ранах, но я велю ему отвалить.

Нахожу девчонку в моей постели, именно там, где ей самое место. Парни бросают меня мертвым грузом в кресло в углу, а Мак садится на постели с широко раскрытыми от удивления глазами.

– Лак? – шепчет она, в то время как ее испуганный взгляд скользит по моему телу. – Господи.

Она поднимается на ноги и преграждает мне путь к отступлению прежде, чем я могу промолвить даже слово.

– Надо было отвезти его в больницу! – кричит она на Рори.

Он смотрит на меня и закатывает глаза, выходя из комнаты. Ухмыляюсь и ухитряюсь как-то затащить Мак на колени, а моя рука собственнически обвивается вокруг ее талии.

– Ты не спишь, бабочка.

Она кивает мне в грудь. Смягчается. Или напрягается. Я точно не знаю. Очертания размываются, оксикодон уже гуляет по моему кровотоку и меня клонит в сон. Сейчас я просто хочу оказаться внутри нее.

У меня нет привычки держать женщин рядом, но в своем горячечном бреду я могу признать, что хотел бы удержать именно эту женщину рядом. Лицом утыкаюсь ей в шею со стоном.

– Ты все еще пахнешь мной, – гордо говорю я ей.

Она переворачивается в моих руках и прижимается губами к моей груди, а затем к моему кадыку.

– Ты как будто удивлен, – бормочет она.

Мои руки сжимаются вокруг нее.

– Ронан упомянул, что Шон говорил с тобой.

– Говорил, – отвечает Мак. – Мы выпили, и я рассказала ему о том, как сильно я люблю прокатиться на твоем большом дружке.

На ее лице расцветает широкая усмешка, а в моем горле перекатывается рык. Это моя девочка.

– Значит, мне не нужно его убивать? – Притягиваю ее ближе.

– Нет, – шепчет она.

– Потанцуй для меня, – почти умоляю ее, когда моя голова откидывается на подголовник стула. – Ты говорила, что отныне танцуешь только для меня.

Произношу эти слова неразборчиво, а Мак улыбается. Ее улыбка настоящая, не такая, как те, что она дарит остальным.

Она чертовски привлекательна, когда улыбается вот так. Ее глаза устремляются на импровизированную повязку, обмотанную вокруг моей руки, и порезы, красующиеся на моей груди.

– Тебя порезали, – отмечает она. – Мне нужно промыть твои раны.

– Потом.

Она смотрит на меня и качает головой, но к моему облегчению, она делает то, о чем я прошу.

– Ладно, Лаклэн. – Она протягивает руки и сжимает ими мое лицо, целуя меня в губы, поворачиваясь у меня на коленях.

Она прижимается ко мне бедрами, вырывая из меня стон экстаза. Обмякаю мертвым грузом. Я не могу даже прикоснуться к ней.

Но она никогда не чувствовалась лучше, чем сейчас. Мягкая, женственная и такая теплая, прижимающаяся к моему отяжелевшему члену.

– Я торчу от тебя, милая, – говорю ей.

Она улыбается мне в ответ.

– Думаю, это нечто совсем иное, Лак.

Она стягивает с себя мою футболку через голову, а ее грудь перекатывается, пока она вихляет бедрами и легонько проводит пальцами по моей шее. В какой-то момент она наклоняется и расстегивает мои джинсы. И вот я уже внутри нее, и все остальное просто меркнет.

Я не выдерживаю. Просто не могу. Она набрасывается на меня, а я наполняю ее всем, что у меня осталось.

Она откидывается назад и целует меня в щеку, ее дыхание теплое и сладкое.

– Я не хочу отдавать тебя, – признаюсь ей в темноте.

Между нами – молчание, знаю, что облажался. Но Мак просто продолжает гладить мою кожу пальцами, не придумав ничего другого.

– Иди спать, Лаклэн. Я позабочусь о тебе.

25 глава

Маккензи

Я просыпаюсь и на кровати рядом со мной никого. По крайней мере, его подушка все еще пахнет им. Переворачиваюсь, зарываясь лицом в подушку, и вдыхаю этот пьянящий аромат. Мой сумасшедший бандит так обалденно пахнет.

Мне пришлось попросить Ронана помочь мне затащить задницу Лаклэна в постель после того, как я закончила промывать ему раны и латать его шкуру. Он потерял много крови, но порезы выглядели хуже, чем казалось на самом деле. Я могу только представить, как сейчас выглядят парни, которые сделали это с ним.

Я закрываю глаза и выдыхаю воздух из легких. Может быть, это и должно беспокоить меня, но это не так. Я сразу поняла, что в этом мире нет ни черного, ни белого. Кто-то пытался убить меня сегодня. Ронан не сказал мне, кто это был, но я знаю, что он был русским. Кто бы это ни был, он сбежал после того, как Ронан всадил ему пулю в ногу. А потом Лаклэн вернулся домой как после бойни. Я не знаю, чем они занимаются. Но я знаю, что кто-то нацелился на них, и на данный момент мне плевать, кто устраивает перестрелки. Если они стреляют в Лаклэна или меня, то они представляют угрозу. Все очень просто.

Я справляюсь с болью, вызванной железной логикой, и медленно плетусь на кухню походкой ковбоя.

Поиски в кухонных шкафах не приносят должного результата. Ронан ходил по магазинам, но у него точно нет вкуса на что-нибудь сахаросодержащее.

Тогда кукурузные хлопья.

Я хватаю миску и сажусь за стол напротив Ронана, который уже сверлит меня неодобрительно взглядом по неизвестной мне причине. Он в прекрасной форме сегодня утром.