Значит, Шон видит в Лаклэне угрозу. Когда я вспоминаю, как Найл отреагировал на его небольшое выступление прошлой ночью, и как он защищался от Лака, становится очевидным, почему. Но чтобы проверить свою теорию, решаю немного подзадорить его.

– Послушайте, мистер МакКенна, я не какая-то там обдолбанная курица. Я знаю, что делает Лаклэн. Я знаю о Синдикате, но для меня это ровным счетом ничего не значит. Видите ли, я просто трахаюсь с ним только потому, что у него есть член. И надо сказать, огромный. Просто огромный, и мне нравится сама мысль, что я могу объезжать его...

– Довольно! – стучит он кулаком по столу.

Все понятно. Не в силах сдерживать улыбку, которая расплывается на моем лице. Я нахожусь на опасной территории, но этот придурок сам напросился. В возникшей паузе ощущаю, как он закипает, прежде чем приходит к какому-то решению. И когда он заговаривает снова, делает он это спокойным и ровным тоном.

– Забавно, – говорит он. – Ты появляешься здесь, и уже на следующей неделе армяне выносят наши двери. Забирая деньги у русских... –, он делает эффектную паузу, чтобы подчеркнуть это, а внутри меня уже посеяны сомнения. Как будто он нарочно пытается сказать мне слишком много.

Он садится и скрещивает ноги.

– Естественно, подозрения сразу падают на Кроу. Его люди начинают сомневаться в его способности умело управлять этим кораблем. А ты знаешь, что случается, когда твои люди сомневаются в тебе?

Когда я смотрю через стол на Шона, он вовсе не похож на обеспокоенного друга, который говорит такие вещи.

Он выглядит почти... удовлетворенным, и это заставляет меня еще больше не доверять его словам.

– Нетрудно догадаться, – отвечаю я невнятно.

Он ухмыляется.

– Нет, ты даже не догадываешься.

– Но разве вы должны так радоваться перспективе того, что нечто ужасное происходит с вашим так называемым братом, – огрызаюсь я. – Не думаю, что это прописано в вашем персональном Кодексе верности.

Он протягивает руку через стол и сжимает мое лицо в захвате так, будто хочет раздавить его.

– Просто знай, я буду следить за тобой, – усмехается он. – Одно неверное движение, Маккензи, и никто больше о тебе не услышит.

Я не вздрагиваю и не съеживаюсь, чего он, скорее всего, и ожидает. Вместо этого смотрю ему в глаза и демонстрирую подобие уважения, которого он так отчаянно жаждет. Не знаю кто из них хуже: он или Донован.

– Вам нет нужды беспокоиться обо мне, – уверяю его я. – Я буду здесь, пока Лаклэн не надоест мне.

На его лице расцветает самодовольная ухмылка, и он разжимает руку.

– Это произойдет, скорее, раньше, чем позже.

Я встаю и разглаживаю складки на платье.

– Я могу идти?

У него на лице до сих пор играет жуткая ухмылка. В последний раз он окидывает меня взглядом своих цепких глаз и кивает. Когда я открываю дверь, и вижу Ронана, стоящего снаружи, мое мертвое сердце немного теплеет. Я протягиваю руку и взъерошиваю его волосы, заставляя его буквально выпрыгнуть из кожи вон.

– О, Ронан, – воркую я. – Я тронута твоей заботой обо мне. Думаешь, ты сможешь сбить с него спесь?

Он взглядом следует за Шоном, когда он проходит мимо нас, насвистывая веселую мелодию, и хватает меня за руку.

– Давай-ка я вытащу тебя отсюда.

Ронан выводит меня через черный ход позади клуба к машине. Но прежде, чем мы проходим с ним пять метров, он замирает и толкает меня себе за спину.

– Что происходит? – интересуюсь я.

Вокруг нас начинается стрельба, и Ронан затаскивает нас обоих за одну из припаркованных машин в укрытие. Он достает пистолет, срывая с себя куртку.

– Мне нужно на это отвечать? – мычит он с досадой.

– Нет, – пищу я. – Можешь не отвечать.

24 глава

Лаклэн

Выстрел. Выстрел. Выстрел.

– Они как чертовы тараканы, – перекрикивает Рори гул выстрелов. – Ты думаешь, что вот все, а они валят, как черти из табакерки.

Ворчу в знак согласия.

Гребаные армяне.

Лишь несколько из нас знали о встрече с русскими сегодня вечером. Найл позаботился о том, чтобы все, что он доводит до нашего сведения, хранилось в тайне. Учитывая, что сегодняшняя встреча происходит в одном из русских клубов, трудно представить, что это устроил кто-то из них. Но судя по прошлому опыту, именно так и произошло.

Пуля свистит над моей головой. Я прячусь за опрокинутым столом и отстреливаюсь до опустошения обоймы. Двое из этих чертовых марионеток падают навзничь еще до того, как я успеваю перезарядить пушку. В моем кармане осталась только одна обойма. Направляясь сюда, я не ожидал, что будет адская бойня. Мы даже не производим никакого обмена, что само по себе наталкивает меня на одну мысль. Тот, кто распространяет эту информацию, намеренно пытается разрушить наш союз с русскими.

Алексей подкрадывается ко мне, как чертов кот. Парень убийственно спокойный, с его под стать ему рефлексами. Видимо, он таким и должен быть, учитывая обстоятельства. Виктор не обрадуется, что его очень ценный актив сейчас в самом пекле посреди града пуль. Но Алексей даже не уворачивается пока идет бойня.

Он сам выстрелил не менее шести раз, уложив на месте, по крайней мере, трех парней. Потом он поворачивается ко мне и выдает тираду на русском. Причем делает это очень бегло, так, что я едва могу понять, о чем он говорит, но я все-таки улавливаю суть, что у заднего входа еще есть пушки. Проблема в том, что там как раз идет большая часть кровавой перестрелки.

Я киваю и жестом приказываю Рори добраться до Конора. Парнишка практически обмочился под стол, под которым вынужден был проползти. Мы с Алексеем идем в противоположном направлении. Мы ползем вниз боком к стене, используя больше столов и стульев в качестве прикрытия. Когда мы приближаемся к входной двери, Алексей жестом указывает мне, что он берет на себя заднюю дверь. Я говорю ему, что прикрою его отсюда и наблюдаю, как он исчезает за дверью.

А пока я осматриваю комнату, чтобы подвести своеобразный итог нашей битвы. У парней дела не так уж и плохи, если не считать, что Конора ранили в руку. Но он переживет. Но когда, я осматриваю ряды русских, то нигде не могу найти Ивана. Еще один осмотр комнаты, и понимаю, что что-то здесь не так.

Я выуживаю свой телефон и пытаюсь дозвониться до Ронана. Потом что-то ударяет меня сзади. И дело в том, что это даже не один из этих поганых армян.