Все это вместе взятое подводит меня к краю. Господи, я и двух минут не протяну. Это ведь не нормально, верно?

Лаклэн отстраняется, его губы все еще влажные от моего возбуждения, когда он проталкивается бедрами у меня между ног. Он смотрит на меня. Жестко. Его глаза бегают туда-сюда, оценивая. Что-то изменилось между нами. Я знаю, что он тоже это чувствует.

Он наклоняется и убирает волосы с моего лица. А потом он просто целует меня. Мягко и осторожно, как если бы смаковал что-то. Отвечаю на поцелуй и вонзаю пальцы ему в спину. Он заставляет меня чувствовать себя сумасшедшей. Ненормальной. Как если бы я забыла, почему я делаю все это и кто он на самом деле.

Он стонет и бормочет что-то нечленораздельное мне в губы. Его руки порхают по моему телу, гладят мою грудь, пока он трется своей эрекцией об меня. Я издаю горловой звук, а он напрягается надо мной. Мягкость его губ испаряется, когда он жестко целует меня. А потом он закусывает мою губу зубами и дергается.

Я едва успеваю понять, что происходит. Его глаза вспыхивают, он переворачивает меня и прижимает к кровати. Он ползет вверх, нависает надо мной, оказываясь где-то в районе верхней части моих бедер, накручивает волосы на свою руку и утыкает меня лицом в подушку.

- Какого черта ты делаешь? - огрызается он.

Я не отвечаю, потому что уверена, что это риторический вопрос. Он в таком же замешательстве, как и я по поводу наших отношений. Он не может понять этого, и тем более не хочет этого делать. Но его твердое яйцо, упирающееся в мою задницу, дает мне знать, что он хочет меня, что уже хорошо.

Он с силой сжимает мои волосы, а потом проникает внутрь меня сзади.

- Я не хотел этого. – Он хватает одну половину моей попы и сжимает.

- Знаю, - шепчу ему в ответ.

Он трахает меня жестко и быстро, его ладони вдавливают мою спину, пока он своими бедрами резко врезается в мой зад.

- Черт бы тебя побрал, Мак, - мычит он. - Ты все испортила.

Я принимаю это. Я принимаю его наказание, и более того, мне это нравится. Я рада тому, что он такой же больной на всю голову, как и я. Это заставляет меня и мою совесть чувствовать себя лучше во всей этой ситуации.

- Это ты все испортил! - ору на него в ответ.

Его губы спускаются к моей шее, посасывая и кусая ее по мере продвижения к моему уху.

- Никто больше не получит этого, - угрожающе шепчет он. - Ты отдала мне ее, Мак. Она принадлежит мне. Ты это понимаешь?

Он дергает меня за волосы, и я фыркаю.

 - Пошел ты, мудак.

- Да, трахни меня, – вторит он. - Ты будешь в моей постели каждую ночь, дорогая. Верхом на моем члене, принимая меня до последней капли. Это тело теперь мое. Я выражаюсь достаточно ясно?

В ответ на это, я достигаю пика наслаждения, снова и снова. Он зарывается лицом в мои волосы и дергается внутри меня, проливаясь внутрь меня со стоном. А потом он падает на меня, придавливая меня всем своим весом, телом, покрытым каплями пота.

Я не двигаюсь и не пытаюсь бороться с ним, хотя мне все еще неудобно. Мой дискомфорт только перевешивают мысли, проносящиеся у меня в голове. Его слова. Его дыхание успокаивается, и он целует меня в горло. На этот раз в этом его жести ни капли грубости. У него точно биполярное расстройство, клянусь.

Он перекатывается на бок, но держит руку на моей талии. Я принимаю более удобное положение и смотрю ему в глаза.

- Чертова девственница, - бормочет он. - Скажи мне, как это возможно, Мак.

Я пожимаю плечами и отвожу глаза.

- Никогда не находила никого, кому бы захотелось ее отдать.

Лаклэн хватает меня за лицо, привлекая к себе мое внимание. При этом его голос становится мягким, когда он говорит.

- Спасибо, милая, - он говорит искренне. - За то, что отдала ее мне.

Я прочищаю горло и одаряю его дрожащей улыбкой, прежде чем вернуться обратно в свою раковину.

- Так что на повестке дня сегодня?

- Сегодня. – Его лицо мрачнеет. - Ты возвращаешься в клуб со мной. Туда, где я смогу присмотреть за тобой.

***

Оказалось, что мой трюк, который я провернула с Конором, сработал в мою пользу. Поскольку Лаклэну пришлось отправить Ронана на какую-то миссию, больше не было никого, кому он доверил бы право остаться со мной наедине.

Так что сегодня я снова в клубе, провожу инвентаризацию. Очень подозреваю, что Лаклэн мог бы и сам проверить, сколько и чего у него там, на складе, но он ведь хотел меня чем-то занять. Я не собираюсь жаловаться, потому что я там, где должна быть. Так я могу присматривать за русскими, и за Донни тоже. Теперь, когда Саша сказала мне, что он ошивался рядом с Талией, моя неприязнь к этому парню оправдана.

Проблема в том, что его нигде сегодня не найти. И что удивительно, я не видела его в клубе с тех пор, как оказалась здесь сегодня. Я подозреваю, что он заходит только по необходимости или когда ему удобно, что означает, что мне нужно проследить за ним где-нибудь в другом месте. Это может стать проблемой, так как я знаю, что Лаклэн будет наблюдать за мной, как ястреб.

В середине смены я решаю проведать Сашу. Мне плохо от того, как я рассталась с ней в прошлый раз, и хочу убедиться, что с ней все в порядке. Но когда я иду в гардеробную и нахожу ее с разбитой губой и синяком на шее, я будто с цепи срываюсь:

- Что, черт возьми, с тобой произошло, Саш? - требую у нее ответа.

Ее взгляд мечется по комнате, прежде чем она умоляюще смотрит на меня. Я причмокиваю губами и жестом указываю ей двигаться вниз по коридору, подальше от любопытных ушей. Как только мы оказываемся на безопасном расстоянии, я скрещиваю руки на груди и окидываю взглядом ее тело. Она практически дрожит от страха, и это выводит меня из себя. Смягчившись, я снова спрашиваю ее:

- Это Донни сделал с тобой?

Она закусывает губу и смотрит в пол. Красноречивый ответ. Господи, где, черт возьми, Ронан, когда он тебе нужен?

- Позволь мне сказать Лаклэну, - умоляю я ее. - Он положит этому конец раз и навсегда, Саш.

Яд, который сочится из ее рта, когда она лишь усмехается, шокирует меня.

- Нет, он, блядь, не будет этого делать, - отчеканивает она. - Ты не понимаешь, как все устроено, Мак. Донни один из них. Мы же здесь чужаки. Лаклэн не скажет и не сделает ничего, что хоть как-то улучшит ситуацию.

- Я в это не верю, - слабо возражаю я.

На ее лице проступает выражение жалости, и она качает головой.

- Ну, тогда мне тебя жаль. Тебе придется учиться на горьком опыте.