Лишь на минуту, пока я наблюдаю, как он плавно перемещается по улицам Бостона, у меня закрадываются сомнения. Есть что-то сексуальное в мужчине, который знает, как обращаться с такой красивой машиной, что заставляет вас хотеть его. Опять же, мне необходимо избавиться от этого наваждения.

Господи, мне нужно взять себя в руки. И вспомнить, наконец, для чего я это делаю. Я не могу испытывать чувства к этому мудаку. Я обращаюсь к видам из окна и не произношу ни слова, пока мы едем. Когда он сказал, что везет меня на ужин, я ожидала что-то типа паба или чего-то в этом роде. Но вместо этого мы в конечном итоге подъехали к высококлассному ресторану в престижном районе Бэк Бей. Причем не просто к какому-то там ресторану, а знаменитому ресторану, которым владеют русские.

Кидаю на него взгляд искоса, пытаясь понять его мотивы, что он привести меня именно сюда. Это не совпадение, а стратегия. Он хочет, чтобы русские видели его здесь со мной. Но почему?

Я не могу долго мусолить эту мысль. Он выходит из машины, и я следую его примеру. Старшая официантка не спрашивает имя Лаклэна, она узнает его сразу. Две минуты спустя мы уже сидим на одном из лучших мест ресторана с личным комплиментом от шеф-повара.

Знаю, что должна использовать эту возможность, чтобы хорошо рассмотреть некоторых из его деловых партнеров, но мне здесь неуютно. Я не часто бываю в таких ресторанах. Именно мимо таких мест я проходила, будучи подростком, заглядывая через окна ресторана и наблюдая за тем, как богачи поглощают деликатесы. Я чувствовала огромное негодование, зная, что мы с Талией будем либо попрошайничать, либо попросту воровать еду себе на ужин.

Это ожесточило меня. Такие жизненные переживания лишили меня остатков женственности. Я не люблю ассоциировать себя с этими людьми. Даже сейчас я все еще живу на периферии общества. Теперь я сплю в хорошей теплой постели на сытый желудок, но где-то внутри меня все еще сидит обида, и я не знаю тому причины.

Может потому, что мне нет места в этом мире. Или потому, что у меня нет семьи. Или кого-то, кого будет волноваться, если я вдруг исчезну. Только Скарлетт. Но однажды, и она, скорее всего, тоже исчезнет. И тогда я останусь один на один с собой, и даже не могу себе представить, каким темным будет мой мир.

Я эгоистка, раз во мне появляются подобного рода мысли и чувства. Раз позволяю этому страху управлять мной. Но я не могу думать об этом сейчас. Поэтому изучаю меню и притворяюсь, что постоянно бываю в таких местах. Я заказываю чилийского сибаса, а Лаклэн заказывает стейк и текилу со льдом для меня ... как мне нравится. При любых других обстоятельствах я была бы удивлена, что он запомнил такую деталь, но он из тех, кто постоянно следит за теми, кто его окружает.

Когда я слизываю соль с края стакана и делаю глоток, то запоздало понимаю истинную причину, по которой он это запомнил. Он напряженно наблюдает за тем, как я методично выжиманию лайм и слизываю капельку сока с большого пальца.

- Не закажешь ничего для себя? - спрашиваю ласково.

- Пока нет. - Он наклоняется вперед на локтях. - Мы выпьем в клубе.

Мы. Он сказал "мы". Он отвез меня на ужин, а теперь говорит о выпивке? Красные флажки замаячили повсюду. Возможно, он находит меня привлекательной, но знаю, что я ему не нравлюсь. В этом то и разница, все написано у него на лице. Он чертовски подозрителен, и подозреваю, хотел бы, чтобы я просто исчезла. Так что там с другими вещами? Этого я пока не могу выяснить.

- Я думала, ты, как настоящий Пэдди, балуешься лишь «черным золотом» (ирл. сленг – ирландское пиво «Guiness»), - дразню его.

Он хмурится и откидывается на спинку своего кресла, не удостоив ответом. Хех. Так тебе и надо.

Официант приносит наш заказ, и мы едим в полной тишине. Все это очень... похоже на свидание. Если бы я была на свидании с серийным убийцей, который оценивал бы меня как свою потенциальную жертву, но неважно. К счастью для меня, Лаклэн и я оба стараемся сохранить свои секреты в тайне, так что нет необходимости заполнять пробелы, нарушая неловкое молчание. На самом деле, мне даже нравится, что он не против. Хватает и просто изредка смотреть друг на друга через стол.

К тому времени, как мы закончили с едой, мне пора идти на работу. Лаклэн расплачивается и провожает меня до машины. Он даже открывает мне дверь, что меня очень пугает. Конечно, он не пытается ухаживать за мной. Ведь так?

Мне не приходится долго задаваться этим вопросом. Когда мы едем обратно, я выясняю истинную причину, по которой он меня вытащил меня из дома.

- Мне нужно кое-что обсудить, Мак.

- Я вся внимание. - Скрещиваю ноги и всем своим видом демонстрирую, что внимательно его слушаю.

- Я все еще не уверен, что этот клуб - подходящее место для такой девушки, как ты.

- Что это нафиг значит? - спрашиваю я.

Он бросает на меня взгляд, а затем продолжает:

- Я кое-что нарыл на тебя.

Я смотрю в окно на город:

- Меня это не удивляет.

- У тебя какие-то проблемы с русскими? - спрашивает он.

У меня в груди все сжимается, но я стараюсь сохранять хладнокровие. Он никак не мог узнать про мой план. Ни в коем случае. Но зачем еще ему об этом спрашивать?

- Никаких проблем, - говорю я.

- Говорят, твой старик проиграл бой.

- Он не проиграл его, - огрызаюсь я. – На него напали в темном переулке...

- Вот именно об этом я и говорю, - говорит Лаклэн. - Тебе придется держать это дерьмо при себе, если все еще хочешь работать на меня. В клубе полно русских.

Я закрываю рот и скрещиваю руки. Так вот что он думает? Дело в моем отце. Полагаю, в некотором смысле, отчасти он прав. Но я позволила своим эмоциям проявиться слишком легко. Ошибка новичка.

- Поэтому ты здесь, Мак? - спрашивает он. - Решила, что сможешь отомстить?

Я иду очевидным путем отрицания этого:

- Мне просто нужна работа. Мне плевать на русских.

Лаклэн кивает и снова стучит пальцами по бедру. Жест, значение которого мне до сих пор неясно. Значит ли это, что он нервничает, волнуется или его что-то беспокоит? По его лицу ничего не понять.

- Еще кое-что, Мак.

Он ждет, пока я уделю ему все свое внимание, прежде чем продолжить:

- Есть только одно правило, которое ты должна соблюдать все время, пока работаешь на меня. Ты никогда... и я имею в виду, никогда-никогда ... ни о чем не будешь разговаривать с копами.

- Ты в своем уме? - Я искренне оскорблена его комментарием. - Я из Саути. Я не какая-то гребаная стукачка.

По крайней мере, не была ею. До Талии. Теперь мне все равно. Я буду петь как канарейка, если это позволит убрать этих парней с дороги. Начхать, кто что скажет.