<p>
Пришли, понятное дело, все, кто мог ходить, официальные лица и к ним причастные разогнали толпу более менее, но любопытные физиономии все равно выглядывали изо всех окрестных окон и из-за всех углов.</p>
<p>
По распоряжению чародейки с соседних крыш, где она была, поснимали всю солому, основательно обложили что можно мокрыми тряпками. Срубили под корень стоящее неподалеку дерево, чтобы пожар не перекинулся. Семьи временно выселенных удовольствия понятно не выказывали, впрочем, одного мимолетного взгляда на бабкин дом было достаточно, чтобы согласиться с предложенными мерами. Только самые стойкие смотрели на него дольше, даже издалека было некомфортно, народное недовольство сменилось народной солидарностью. Довольно бойко, не задерживаясь внутри надолго (выходили пошатываясь и хватая ртами воздух) мужики с кузницы раскидали уголь по комнате. Сверху и снизу накидали сухого хвороста, для лучшего поджига. Конечно, надо было бы разложить все внутри более структурно, но такой возможности натурально не было, приходилось работать в темноте (по понятным причинам). Поскольку источник неприятностей, сожженная бумажка, была брошена примерно в центре комнаты, то на ней сверху оказалась водружена наибольшая куча угля. Геду это абсолютно устраивало. По ее же совету открыли все окна и двери, для лучшей как она выразилась "циркуляции воздуха", что это за циркуляция такая никто из присутствующих в Ненртоне понятия не имел.</p>
<p>
Про свою таинственную находку Геда, разумеется, никого не уведомляла. Иначе пришлось бы отвечать на вопрос: почему бы эту бумажку просто отсюда не унести. Надо признать, что подобный вопрос был в какой-то мере резонным. Для себя Геда ответила примерно таким образом, что она не знает, что делать с заразной вещью, поскольку любое место, куда она ее принесет, вероятно тут же начнет подвергаться этому тлетворному влиянию. Конечно, можно бы было отдать бумагу кому-то из магических коллег с обширной лабораторией и соответствующими средствами к исследованиям, но ... по правде говоря, Геда никому из таких коллег не доверяла (в том числе даже и своей бывшей наставнице Аливии-Моргане). И добровольно отдать то, что могло стать оружием в их руках... нет уж, увольте. А еще, на дне души, лежал страх того, что тогда ей физически придется нести куда-то эту вещь. Так что решение уничтожить все причастное к этому непонятному и злому колдовству было для Геды естественным. Эта прямолинейность была всегда в чертах ее характера, а склонность к разбирательству и компромиссам нет. С философской точки зрения, она всегда считала, что в мире существует и так слишком много плохого и несправедливого, и сохранять зло ради какого-то абстрактного научного интереса не было для нее приоритетом. В таком случае черная бумажка с неизвестным заклинанием, нагоняющая тьму и разлагающая дома, не есть что-то, что имеет весомые права на существование. Одномоментно проведя примерно такое рассуждение в своей голове, Геда и приступила к действиям. И больше к этим рассуждениям она не возвращалась, тратить время, передумывая одно и то же, девушка не терпела.</p>
<p>
Когда все приготовления были окончены, она с тем самым вчерашним глиняным горшком в руках вошла внутрь и рассыпала содержимое примерно над тем местом, где, как она помнила, была погребена под углем бумага. Примерно, потому что внутри она ничего не видела. И даже в темноте предпочитала по сторонам не смотреть. Возможно даже закрыла глаза. Учитывая предыдущий день, можно понять. Аккуратно отряхнувшись, дабы не поджечь и себя ненароком, Геда, взяв в руки факел, попыталась закинуть его прямо на кучу хвороста в комнате, но то ли не попала, то ли тьма сопротивлялась и факел потух быстрее. Она вышла на улицу и взяла новый у ближайшего мужика, при этом ругаясь последними словами и на дом, и на факела как концепцию, и на свою жизнь в целом. В конце еще наорала на стоящих вокруг людей, по ее мнению стояли слишком близко. Пробурчала что-то над факелом, так что он вспыхнул ярче предыдущего, зашла внутрь, через минуту выскочила обратно, кивнула старосте стоявшему неподалеку. Еще через пару минут из окон и открытой двери повалил густой черный дым.</p>
<p>
В дыму начали различаться языки пламени, но не обычные, а очень светлые почти что белые. Потянуло жаром, потом с удвоенной силой, потом стоять рядом стало невозможно, обжигало лицо. Толпа отхлынула, Гедомина Фери продолжила стоять на месте, замотавшись шарфом. Все думали, что она занимается магией, зачаровывает пламя, на самом деле она просто пыталась разглядеть в огне признаки того, что бывшая в доме зараза умирает. Даже с некоторым злорадством ждала какого-нибудь предсмертного нечеловеческого крика или вроде того, но слышен был только гул и треск горящей древесины, ломающихся перекрытий. Обвалилась крыша, пожар взметнулся вверх практически вертикально, огонь ревел вздымаясь вверх на несколько метров. Геда послала людей к ближайшему соседнему дому, который подвергался риску более всего, приказав залезть на крышу и постоянно поливать водой.</p>
<p>
- Когда вы говорили вчера, что будете контролировать пожар, мне подумалось, что вы имеете в виду магию, а не две дюжины мужиков с ведрами. - кисло заметил ей староста.</p>
<p>
Геда только пожала плечами, ей было не до того. В какой-то момент ей подумалось даже, что она переборщила, что колечко из застывшей лавы можно было бы и не добавлять. Пламя было белым как снег, достигнутой температуры хватило для того, что начали оплавляться каменные стены.- Ну и ладно, не жалко, лучше один раз, но наверняка. - пробормотала она себе под нос.</p>
<p>
- Мда, удружила нам бабуля, конечно.</p>
<p>
- Она не виновата. - отреагировала чародейка. - кто-то ее подставил, а после вынес все улики.</p>
<p>
- Ну-ну.</p>
<p>
- Кажется огонь стихает.</p>
<p>
- Кажется. Слушайте, госпожа колдунья, а мне отчего-то кажется, что вы бы и не расстроились пусть бы сгорело полгорода, ради того, чтобы уничтожить этот дом.</p>
<p>
- Ерунда, господин староста, чего ты выдумываешь. Сам же видишь, все закончилось нормально.</p>
<p>
Пламя успокаивалось, не найдя ничего нового для своего поддержания. От стен остались оплавленные обломки, внутри не осталось ничего кроме кучи золы. Но даже к этой куче Геда запретила подходить. И весь остальной день ползала по пожарищу, выискивая что-то, под удивленными взорами постепенно расходящейся публики. Не найдя ничего, она вернулась в гостиницу вечером, перемазанная сажей от пяток до ушей, но вполне в хорошем настроении. Перепугав по дороге всех постояльцев и персонал, она ввалилась в общую залу и расположилась на лавке.</p>
<p>
- Хэй, - увидела она свою знакомую служанку, глаза у которой при виде это зрелища стали совершенно круглыми. - Помню, ты что-то говорила про ванну. Кажется мне бы сейчас не помешало.</p>
